бя Латесса подружилась с соседями, которых раньше совсем не знала, хотя они всё это время жили рядом. Мартина сдружилась с сестрами Козиол – девушки относились к спорту так же серьезно, как и она сама – и одна из сестер, Марианна Козиол, предложила Мартине работу детского тренера в рекреационном центре Каделл. Именно там впоследствии был убит Тамир Райс.
«Сестры Козиол закалили меня», – рассказывает Латесса. Она тренировала шести– и семилетних, юниорскую лигу и вела летнюю программу по детскому бейсболу. Позже Мартина занималась с девочками и подростками софтболом, волейболом – соглашалась на все предложения. Она общалась с детьми, над которыми издевались, детьми, чьи родители были наркоманами, детьми, которых воспитывали приемные родители. С детьми, пойманными в ловушку безжалостной системы нищеты и жестокости. Так Мартина впервые услышала уличный жаргон, увидела местных наркоторговцев, которые просто болтались неподалеку, завлекая клиентов. «Работа с сестрами Козиол подготовила меня к полицейской службе, – рассказывает Мартина, – черт возьми, если бы не эта жестокая школа, меня бы здесь не было».
Одна из сестер, Сью Козиол, играла в женский флаг-футбол, и предложила Мартине поучаствовать в отборочных соревнованиях. Латессу немедленно приняли в команду, в которой девушка играла следующие десять лет своей жизни: они ездили по всей стране и выиграли одиннадцать национальных чемпионатов. Затем Мартина перешла в Кливленд Фьюжн – команду Национального женского футбольного альянса. Контактный футбол. Когда я впервые загуглила Латессу, то нашла статью об ее карьере во Фьюжн. До этого момента я и не знала, что существует женская лига контактного футбола (сейчас Латесса больше не играет, но всё еще работает тренером). Благодаря организованному спорту, не товарищеским матчам и играм на заднем дворе, а работе в команде профессионалов, Мартина усвоила фундаментальные уроки, которые помогли ей в полицейской карьере.
«В спорте нужно, чтобы тебя натаскивали», – рассказывает Латесса. Мы беседуем в ее офисе, среди серых столов и компьютерных кресел с коричневыми колесиками – они здесь еще со времен Никсона. Мы разговариваем, и Мартина наклоняется ко мне поближе. Я сижу в зажатом между столами Латессы и Вильямса сломанном кресле на колесах. Выяснилось, что Вильямс умеет вытаскивать глаз, а потом возвращать его обратно в глазницу. Он сам показал. «Нужно учиться прислушиваться к советам, к критике. Уметь заткнуться, и позволить себя научить», – говорит Мартина.
Этот навык помогает Латессе и в общении с выжившими. Мартина не ведет себя с жертвами так, будто они слабые и беспомощные. Не спрашивает, почему они остались, вступили в брак, забеременели. Латесса разъясняет ситуацию, в которой находятся они и их дети, но самое главное в ее работе – выслушать потерпевших. «У жертв бытового насилия нет права голоса. Дома им запрещают высказывать свое мнение. Абьюзеры велят им заткнуться, ничего не говорить, – объясняет Латесса, – так что когда я начинаю задавать вопросы, становится очевидно, как им сложно открыться. С Грейс было так же: она плакала, ей было тяжело. Но иногда после разговора становится легче. Я стараюсь дать этим женщинам такую возможность».
На столе перед Мартиной стоит хамелеоно-лягушко-ящерица и лежит пачка дел на разных этапах расследования. Телефонные аппараты завезли еще в семидесятых («мы переводим звонки в режим ожидания, но не можем переадресовать вызовы, – рассказывает Латесса, – люди думают, что мы тут просто обленились»). Один из коллег принес хумус, но Мартина считает, что эта еда для приверед. Она любит полакомиться хлопьями и Mountain Dew, но за всё время, что я ездила с ней по делам, мы остановились перекусить всего раз, и только потому, что я проголодалась настолько, что чуть не потеряла сознание. «Я думаю, хороший следователь должен быть терпеливым», – говорит Латесса. И добавляет, видимо, чтобы не шокировать меня: «Я сейчас ругнусь; в первый раз услышишь, как я ругаюсь [под “первым” она подразумевает тридцать первый]… но иногда полицейским и детективам нужно просто завалить хлебало и слушать».
На стене у ее стола висит цитата Калвина Кулиджа: Ты не поможешь слабому, ослабив сильных. Рядом приклеен постер с игроком Кливленд Кавальерс – тело игрока с прифотошопленной головой Мартины. Если оскорбишь Кавальерс при Латессе, тебе не поздоровится. Этот постер и такие же для всех в офисе сделал коллега Мартины по имени Тиджей. Как-то раз он показал мне все дела, которые вел в 2016-ом году. Мы пошли в отдельный офис, там он вытащил сначала один ящик с картотекой, а потом другой. После вернулись в кабинет, и Тиджей указал на кучу коробок под столом для заседаний. В первый год работы они рассмотрели шестнадцать тысяч дел на предмет опасности, и примерно в половине случаев риск был признан высоким. До создания команды обычно в месяц насчитывали около тридцати случаев высокого риска. А в первый месяц работы – октябрь 2016 – команда столкнулась с восьмьюдесятью такими случаями, что привело всех в ужас[129]. Сейчас в среднем бывает пятьдесят таких дел в месяц. В Кливленде много насилия – банды, наркотики, хулиганство. Но прежде всего насилие в Кливленде – это домашнее насилие.
Затвор передернут
Мартина показывает Грейс фото арестованного. Линн Несбитт, правозащитница жертв домашнего насилия, сидит с другой стороны от потерпевшей. Грейс подтверждает, что это он, ее партнер. Назовем его Байрон. Женщина подписывает лежащий перед ней документ – его Мартина использует, чтобы составить отчет по делу Байрона и Грейс.
«Меня тошнит даже от его вида», – говорит Грейс. «Хорошо», – отвечает Мартина и убирает фотографию в папку-планшет, которую держит на коленях. «Вам никогда больше не придется на него смотреть». Не обращая внимание на непрекращающиеся крики Джоуи, шум телевизора и слезы Грейс, Латесса достает пустой шаблон для отчета и просит Грейс рассказать о произошедшем.
«Всё, или только…» – спрашивает женщина.
«Всё», – отвечает Мартина.
Латесса славится своими обстоятельными отчетами. В мире домашнего насилия полицейский отчет – первый шаг в систему, которая может показаться бесконечной и запутанной. Но этот шаг имеет огромное значение. Если отчет неполный, то за предполагаемые обвинения могут не привлечь к ответственности, так что абьюзера, поведение которого указывает на смертельную опасность для жертвы, например, Роки Мозура, система легко спишет со счетов. На многочисленных тренингах, которые проводит Латесса, она неустанно втолковывает патрульным, что лучше перечислить лишние детали, чем что-то упустить. Многие прокуроры с разных концов страны рассказывали мне, что скрупулезно заполненный полицейский отчет – самая важная составляющая дела.
Пожалуй, это также самая частая жалоба, которую я слышала: в полицейских отчетах не хватает конкретики, они двусмысленные, написаны отвратительно, в них не за что уцепиться. И в результате прокурор остается с очень слабой доказательной базой, иногда дела просто не из чего составить. Возьмем, к примеру, отчет Института подготовки для предотвращения удушений: было установлено, что полицейские нивелируют значение инцидентов, поскольку им не хватает специфической подготовки по идентификации повреждений, возникающих в результате удушения, ведь такие следы, как потеря памяти, хриплый голос, непроизвольно мочеиспускание, покраснения или точечные кровоизлияния на глазных яблоках не так легко заметить[130]. Отчеты, в которых упущены такие детали, оставляют прокуроров практически ни с чем.
Я думаю о том, что могло бы произойти, если бы полицейский вроде Мартины пришел в дом четы Мозур, не велел Мишель явиться в отделение, но сам пришел бы к ней, увидел бы детей и то, как сильно Роки контролирует девушку, смог бы убедить Мишель, что система ее защитит. Латесса объяснила мне, как важно своими глазами увидеть, как живут жертвы, как важно приходить к ним домой. «Я могла бы весь день продержать Грейс у себя в офисе, но мне важно говорить с потерпевшей там, где ей комфортно, – продолжает Мартина, – так я понимаю, что это за люди, где произошел инцидент… Я рассуждаю так: “Какой из меня детектив, если я не могу поднять задницу со стула, прийти к потерпевшей в дом и сама всё сфотографировать!” Мне важно увидеть всё самой».
Грейс начинает рассказывать Мартине свою историю. Они с Байроном вместе несколько лет[131]. У них общие дети, а еще у нее есть дети от прошлого брака. Пять дней назад Байрон пришел домой с работы пьяный, ввалился в дверь и стал спрашивать, где пистолет. «Под кроватью», – ответила Грейс. Байрон пошел достать из машины какие-то инструменты, а она взяла пистолет и вышла к нему, чтобы передать оружие. Когда Байрон увидел Грейс, он стал направлять на нее машину, делать вид, будто хочет задавить женщину. Грейс не понимала, серьезно это или в шутку. Байрон был очень пьян, так что разгадать его намерения оказалось непросто. А женщина очень хотела спать. Так что она «подняла пистолет», а мужчина «психанул». Мартина просит подробнее описать, как Грейс держала пистолет. Направила в Байрона? «Нет, над головой подняла», – отвечает женщина. «И что потом?» Грейс продолжает: «Он начал шутить про то, что убьет меня. Так что я вернулась в дом и положила пистолет обратно под кровать». Байрон последовал за ней и стал спрашивать, куда она дела оружие.
Раздался звонок в дверь. Это усложнило ситуацию, подлило масла в огонь. Было около двух ночи, совсем поздно. Некоторое время назад кто-то начал звонить им в дверь и убегать. Они ни разу не подходили к двери. Но, по словам Грейс, в последнее время Байрон подозревал ее в измене и считал эти полуночные звонки доказательством своей теории. Грейс не знала, кто звонил в дверь, и они не стали проверять, но за последние несколько недель такое происходило не единожды.