Мартина спрашивает Грейс, знает ли она, кто бы это мог быть. «Понятия не имею». Байрон снова достал пистолет из-под кровати. К этому времени Грейс окончательно проснулась, вновь обрела бдительность. Джоуи спал на диване. «А потом он вот так вниз отвел», – Грейс руками показывает, как Байрон оттянул и отпустил затвор. Она не знает, как назвать это действие.
«Это называется “передернуть затвор”, – объясняет Мартина, – он дослал патрон в патронник». Грейс кивает. Марк складывает пальцы в замок, его руки зажаты между колен, глаза смотрят в пол. Джоуи продолжает кричать и напрыгивать на разную мебель, которую получается уронить.
«Потом он положил меня на кровать, – продолжает Грейс, – и приставил пистолет к моему виску». Рассказывая историю, она шмыгает носом, старается сдержать слезы, вытирает их растянутым рукавом свитера. «Я чувствовала, как его кончик движется. Я не знаю. Не знаю, как это объяснить».
«Как когда нажимаешь на кнопку на конце ручки, да?» – уточняет Мартина, и показывает это на своей ручке. Грейс кивает.
«Он сказал: “Я знаю, что ты мне изменяешь. Я один тебя всегда поддерживал, а ты меня наебываешь”… Он всё повторял, что сегодня вечером нас покажут в новостях».
Каждые несколько секунд Мартина останавливает Грейс уточняющим вопросом: к какому виску он приложил пистолет? Как долго это продлилось? Видели ли всё это дети? Как долго кто-то звонил в дверь? Что сказал Байрон? Что ответила Грейс?
Грейс продолжает рассказ. Байрон сказал ей, что их покажут в новостях, что только ему до нее есть дело, и его слова доходили до нее как сквозь туман, потому что пистолет упирался ей в висок, и она слышала какое-то перещелкивание; так что Грейс просто лежала с зажмуренными глазами и молилась.
«О чем вы молились?» – спрашивает Мартина.
«Я прощалась с детьми, говорила им, что люблю их, потому что была уверена, что он меня убьет». Женщина снова плачет, и Линн передает ей салфетку. Марк тоже всхлипывает, но пытается это скрыть, и я вижу, как от сдерживаемых рыданий слегка колышется его грудная клетка. Он – маленький мужчина, стоящий на пороге взрослой жизни, он хочет спасти свою мать, но нуждается в ее защите.
Я хочу остановиться на этом моменте, обратить ваше внимание на то, как легко его упустить, и как важно по-настоящему осмыслить. Оценка рисков – это способ получить представление об опасности, провести что-то вроде математических расчетов для жизни, полной бесконечного количества переменных. Вопрос Мартины показывает, как подробно она анализирует ситуацию, а ведь многим, – полицейским, правозащитникам и даже прокурорам, – не приходит в голову копать так глубоко. Их интересуют факты, подробный отчет о моменте насилия, но они редко спрашивают, о чем думала, что чувствовала жертва в этот время. Но задав такой вопрос, из ответа Грейс Мартина узнает не только об исходящей от Байрона опасности и его халатном отношении к жизни другого человека, но и об уязвимости Грейс. Она думала, что умрет. Иногда именно здесь и кроется противоречие в словах людей, которые полагают, что жертвы не осознают опасности собственной ситуации: дело не в том, что они не осознают этой опасности, скорее они не отдают себе отчет в этом осознании. Этакий когнитивный диссонанс. Мартина обязательно объяснит Грейс то, о чем эта женщина знает, но может не до конца осознавать: нужно доверять своему чутью на опасность. Она – Мишель. Она – Дороти.
Грейс говорит, что даже если Байрон не собирался ее убивать, он был пьян, он уже передернул затвор и мог сорваться, случайно нажать на курок.
«Он слышал, как вы молитесь?» – спрашивает Мартина.
«Нет», – отвечает Грейс. Мотает головой. Мартина дает ей время взять себя в руки. Просит еще одного мальчика, который до этого сидел в дальней спальне, присмотреть за Джоуи, вывести его из гостиной. После этого, – продолжает Грейс, – Байрон стащил ее с кровати за волосы и дал ей пощечину. А может быть, ударил. Она не помнит точно. Так было три раза. Пощечины или удары. Вокруг одного глаза Грейс видны заживающие отметины. Она больше недели не могла позвонить в полицию, потому что всю неделю Байрон не работал и не выпускал ее из дома. Грейс стала пассивной заложницей, как в историях Кит Груелл. После этого Байрону не нужно было к ней прикасаться. Она уже со всем смирилась.
Всю неделю Грейс жила, подчиняясь Байрону, слушая его, притворяясь, что всё в порядке, что он не сделал ничего дурного. Она так долго любила его вопреки насилию, но этот раз, когда он впервые в жизни купил ей цветы, напугал ее по-настоящему. Пять дней Грейс убеждала Байрона, что всё еще любит его всепрощающей любовью (и, может быть, ей и самой хотелось в это верить, хотя бы еще немного). Она притворялась, что любит, чтобы выжить и сохранить жизнь детей. Но как только появился шанс обрести свободу, как только Байрон уехал на работу, – она сбежала. Забрала детей на другой конец города. Это случилось вчера. При первой же возможности Грейс позвонила в полицию, и они направили местный патруль за ее показаниями. Отчет по делу Грейс лежал на столе Мартины уже с утра, потому что, согласно проведенной оценке рисков, случай оказался очень опасным. Вот и всё. Грейс сбежала из дома меньше дня назад и еще не знает, что ее ждет: жизнь или неминуемая смерть.
Женщина рассказывает, что после удара упала на пол и притворилась, что потеряла сознание. Потом говорит Мартине и Линн Несбитт, что несколько лет назад у нее была черепно-мозговая травма. Говорит так, словно это второстепенное событие. Грейс уверяет, что сейчас всё в порядке, но она боится, что удары могут усугубить полученную ранее травму, и это приведет к случайной смерти. Женщина рассказывает, что Байрон сразу догадался, что обморок притворный. Он поднял ее, держа под руки, ударил о стену и сказал: «Хочешь притворяться мертвой? Окей. Да я прям щас тебя пристрелю, если будешь притворяться!»
В этот момент в комнату врывается Джоуи, забирается к матери на колени, и хватает визитку Мартины.
«Джоуи, – говорит Латесса, – Джоуи, положи-ка карточку на место!» Но она не злится, а улыбается; открывает папку, берет еще одну визитку и передает Грейс.
Позже Мартина объясняет мне: о реальной опасности ситуации Грейс говорит то, что она разыграла обморок. «Это какой-то кошмар в кубе, – говорит Латесса, – делать вид, что умер, чтобы выжить!» После массовых расстрелов люди часто описывали, как притворялись мертвыми, чтобы остаться в живых. Например, после Сазерленд-Спрингс жертва по имени Розанна Солис сказала журналистам следующее: «Я притворилась мертвой, и это спасло мне жизнь»[132]. Молодой мужчина по имени Маркус Годден сказал, что во время расстрела в орландском ночном клубе Pulse «лежал на полу. Я слышал выстрелы. И притворился мертвым»[133]. В Орегоне, Тобаго, Миссисипи, Норвегии, Англии жертвы расстрелов говорят одно и то же: «Я притворился мертвым». Жертвы терроризма интимного партнера таким образом рефлекторно пытаются спастись. Они притворяются мертвыми, притворяются мертвыми, притворяются мертвыми – снова и снова.
Когда Грейс заканчивает рассказ, Мартина пересказывает женщине ее же историю, возвращаясь к каждой детали, чтобы убедиться, что всё верно зафиксировала. «Я не хочу приписать вам ничего лишнего», – поясняет детектив. Байрон ударил в первый раз до или после того, как направил на вас пистолет? Он сначала бросил вас на кровать или об стену? Наносил шлепки или удары? А потом что случилось? Он заставил вас пообещать, что вы не обратитесь в полицию, угрожая, что заберет Джоуи? Понятно. Понятно. Ясно. Мартина записывает слова Грейс.
Грейс снова упоминает цветы, которые Байрон купил на следующий день. Именно это привело ее в ужас. Потому что раньше он никогда не покупал цветов. Байрон не извинился. Но купил цветы. Я вспоминаю плакат в офисе Мартины: Он избил ее 150 раз. А цветы она получила лишь однажды. Белые и розовые цветы на крышке гроба. Байрон сказал Грейс, что если она обратится в полицию и его заберут, он натравит на нее местную банду. Зулусы. По словам Байрона, у этих парней перед ним должок.
«Дебил», – замечает Мартина. Она всё знает о Зулусах. «У них скорее социальная группа, они совсем не безжалостные уголовники. Как полицейского, меня Зулусы не волнуют, но это не значит, что среди них нет сумасшедших идиотов».
Грейс неуверенно кивает. Несбитт спрашивает, прошла ли она медицинское освидетельствование (не прошла). Джоуи бегает туда-сюда, из гостиной на кухню, потом в спальню, как маленькая ящерка. Мартина обращается к Марку: «Выведи его, пожалуйста, на минутку».
Как только дети уходят, Мартина садится на край дивана лицом к Грейс. «Для вас это самое опасное время, – говорит Латесса, – так что мы ускоримся и выпишем ордер». Хотя сегодня воскресенье, ордер будет издан немедленно. Мартина записывает номер своего мобильного. Это ее второй мобильный, предназначенный только для жертв насилия, с которыми она работает. Латесса просит Грейс звонить ей в любое время дня и ночи. Я провела в компании Мартины много дней, уезжала и возвращалась несколько раз, ездила вместе с ней от жертвы к жертве, и каждой женщине Мартина говорила: звоните мне в любое время дня и ночи, круглосуточно. «Так что мы разберемся с Байроном, – говорит Мартина, – вы в моей команде. Но охранный ордер не защитит от ножа. Не защитит от пули. Так что вы должны позвонить в полицию сразу же, как его увидите. Вы должны дать мне знать. Звоните, даже если рыдаете, если хотите вернуться к нему. Как бы сильно вы его ни любили, вы должны позвонить мне, как только почувствуете желание вернуться».
Грейс кивает, плача от страха и облегчения. Она клянется, что в этот раз не вернется к Байрону. Она клянется.
Джоуи вбегает в комнату, вертя головой. «Джоуи! Что такое?» – Мартина говорит так, как будто обрела потерянного племянника. Марк въезжает в комнату на скейте, хватает брата, и назад. Дело секунды. Как кадр из ситкома. Сладкая парочка.