– Вы поехали на машине в город. Остались праздновать в своей городской квартире. Почему?
– Почему не здесь, а в городе, в суете? – Володин глянул на Окунева с улыбкой. – Иногда в моем возрасте, молодой человек, именно такой суеты и не хватает. От тишины и покоя, бывает, просто глохнешь. И хочется шума, н-да…
– Кто эти двое? Кто покупал машины вместе с вами в тот день? – перебил его Окунев.
– Гнедых и Бушин. – Володин произнес эти фамилии отстраненно, так, словно речь шла о людях совершенно ему посторонних. – Ныне крутые бизнесмены, а раньше…
– Раньше?
– Даже не знаю, как вам сказать, кем они были раньше, Георгий Михайлович! – Володин вдруг оживился, заерзал в кресле, устраиваясь удобнее. – Гнедых вырос в интеллигентной семье, но с ранней юности ходил по краю.
– В каком смысле?
– Сомнительные друзья, сомнительные предприятия, знаете, как это бывает. Разговоров тогда о его похождениях было много, но доказать всерьез так ничего и не смогли. – Володин еле справился с дрожью, так его корежило от ненависти. – Многие старались его привлечь, но все безрезультатно. Он всегда соскакивал. Всегда!
– Вы назвали еще одну фамилию. Бушин, кажется?
– Стас Бушин. Всегда был тенью Гнедых. Его верный друг и соратник. Смею предположить, что ему это порядком надоело. Я наблюдал за ними в момент, когда они покупали машины, и… – Володин впервые с момента их встречи широко и с удовольствием улыбнулся. – Сдается мне, что Стас вырос из штанишек и рвется вперед. Это всегда опасно.
– Что именно?
– Когда твой верный друг устает быть твоей тенью. – Глаза Володина азартно блеснули. – Не удивлюсь, если они со временем перегрызутся!
– Ага, понятно. А откуда столько ненависти к ним, Игнат Иванович? – Он должен был разыгрывать неведение, потому и спросил: – Они вам чем-то насолили?
– Насолили? – едва не задыхаясь, прошипел Володин, даже зад в кресле приподнял. – Это вы называете «насолили»?
– Что это?
– Подлость! Непорядочность! Они… Они не вылезали из кредитов в моем банке! Я давал им деньги на развитие бизнеса, который они тогда еще только-только затевали! Пара желторотых пацанов, стремившихся разбогатеть любыми способами! И я шел им навстречу! Я давал им кредиты в обход общих правил – без поручителей, а то и без залога!
О том, что он давал эти кредиты под грабительские проценты, Володин умолчал.
– Они гасили, правда, все, – нехотя признался он. – Всегда без задержек. Кроме одного случая.
– Что за случай?
– Гнедых тогда затеял строительство одного из своих объектов. Дело шло тяжело. Кто-то его кинул со стройматериалами, он был на грани разорения. Впоследствии, как я слышал, он наказал обидчиков, но сейчас не об этом. – Володин сжал губы в жесткую линию, помолчал, вспоминая. Потом тряхнул головой так, что аккуратно уложенные седые волосы разметались. – Он не пришел ко мне в тот день – он вполз на коленях! Умолял дать ему денег. Очень большую сумму. А у него на тот момент уже были открыты три кредита. Да, он по ним платил, но до погашения было еще ого-го как далеко!
– Вы дали ему денег?
– Дал. Я поверил. Вошел в его положение. – Володин снова умолчал, что дал деньги Гнедых с расчетом вернуть втрое больше. – И что же вышло потом?
– И что вышло?
Окуневу было интересно: об этом он не знал ничего. Об этом не писали газеты.
– Когда мой банк ограбили: вскрыли банковские ячейки, банковское хранилище, уничтожили базу данных моего банка, так вот, после ограбления Гнедых отказался платить по счетам.
– А у вас что же, не было резервной копии?
– Умный какой! – зло фыркнул Володин, забыв о своей учтивости. – У меня на тот момент был самый крутой банк в городе. Такие технологии! Камеры слежения по всему банку, даже на охранниках были маленькие камеры, это мне, между прочим, целого состояния стоило. У меня был один из самых надежных банков. Конечно, у нас имелась резервная копия базы данных, только… Только Гнедых с его последним займом в той базе не было. Мы просто не успели его туда внести! Программист неожиданно слег с жесткой простудой. Собирался сделать все на следующий день. Я решил, что время терпит. И потом, у нас с Саней были весьма доверительные отношения. Утром Гнедых берет деньги, а ночью грабят банк, так-то. И эта сволочь отказывается погашать долг по последнему займу. Самому крупному, заметьте. Одному богу известно, чего мне это стоило!
Володин съежился в кресле, как будто снова переживал ужас тех дней, когда его осаждали кредиторы, вкладчики и милиция. Когда он боялся нос высунуть из дома. Когда перестал есть, спать и мечтать о будущем.
– Я едва не угодил в психушку, – пожаловался он Окуневу. – Я терпел колоссальные убытки! Все, подчеркну, все, кого мы не успели внести в резервную базу, а это пятеро частных клиентов и одно предприятие, погасили свои долги перед банком. Практически все! Но не Гнедых! Мразь!
Володин с силой грохнул крепко сжатым кулаком о стол. Тяжело дыша, глянул на Окунева.
– Теперь вы понимаете меня, надеюсь? Момент, когда они выбирали дорогие машины – на мои деньги, без которых тогда бы не выплыли, – я не мог пропустить. И повелся, как пацан.
– Что вы намерены теперь делать с машиной?
– Ничего. Возобновлю страховку и буду ездить.
– Тот факт, что на ней убили человека, вас не смущает?
– Это же был несчастный случай, насколько мне известно. Мне сказали, что угонщик был пьян.
– Это не совсем так, Игнат Иванович. – Окунев оживился. Он подошел к тому, ради чего сюда пришел. – На вашей машине совершено умышленное убийство. И вы прекрасно знаете убитого.
– Да? Кто же это? – фальшиво сыграл изумление Володин.
Конечно, он знал. Не мог не знать – это было в новостях и в газетах. Не в пустыне же живет. То, что изображает неведение, ему не в плюс. Ладно, к нему и так масса вопросов.
– Это бывший сотрудник милиции, который вел дело об ограблении вашего банка. Вы не могли его не знать. – Окунев выдержал паузу, наблюдая за Володиным, который казался безучастным. – Галкин Иван Андреевич.
– Надо же! – Бывший банкир не к месту хихикнул. – На моей машине убили Галкина? Вот ведь… А знаете, его сын был у меня. Задавал вопросы. Хм.
Поняв, что проговорился, Володин запнулся и замолчал. Несколько минут со скучающим видом рассматривал черно-белый пейзаж за окном, потом со вздохом признался:
– Конечно, я знал, кого задавили. Извините за концерт! Мне сразу сообщили, да. И сын Галкина меня навещал, наседал с вопросами. Все тем ограблением банка интересовался. Всякие заковыристые вопросы здесь задавал. Честно, Георгий Михайлович?
– Хотелось бы.
– Неприятным он мне показался. – Володин доверительно понизил голос почти до шепота. – Гораздо неприятнее своего отца. Хотя тот тоже был… Мягко говоря, не подарок! Но я ничем не смог помочь его сыну, ничем. Я лицо пострадавшее – как в прошлом, так и сейчас. И взятки с меня гладки. И если вы желаете проследить какую-то связь…
– Я не желаю проследить, Игнат Иванович, я совершенно точно знаю, что связь имеется, и самая прямая. Вы контактировали с сыном убитого в вашем банке охранника. С Вадимом Синевым. А его убили, считайте, на том же месте, где наехали на Галкина – на вашем, подчеркну, автомобиле. И по странному стечению обстоятельств ваша городская квартира совсем рядом. Уж простите мне мою сообразительность, но не увидеть связь в этих фактах я не могу! Итак, вы будете со мной откровенны здесь и сейчас или мне все же придется вас задержать?
– Задержать? Меня?
Впервые он перепугался совершенно искренне и перестал быть фальшиво вежливым. Холеные щеки побелели и странно запали внутрь, как будто кто-то изнутри выкачивал из него воздух. Серые глаза неестественно округлились. Руки с растопыренными пальцами прижались к груди и замерли.
– У меня есть все основания полагать, что вы каким-то боком причастны ко всей этой истории, которая началась много лет назад. Тогда, когда ограбили ваш банк. Грабителей было несколько, но сел только вор-рецидивист Деревнин. Имена соучастников он так и не открыл следствию. В момент ограбления был убит охранник, и его сын решил отомстить за отца много лет спустя. Он втирается в доверие к дочери Деревнина – в тот именно момент, когда отец возвращается после долгих лет отсидки. И вы, Игнат Иванович, как я подозреваю, младшему Синеву помогли! Вы всячески ему потакали. Привозили и увозили со двора Ольги на своем автомобиле. Вопрос: зачем? Тоже отомстить решили? Через столько лет?
– Ай, бросьте. – Володин оживился, улыбнулся скептически. – Месть! Да плевал я на месть, Георгий Михайлович! И мальчишка этот, ему тоже было плевать.
– Тогда что? Деньги?
– Деньги? – фыркнул Володин и посмотрел на него, как на дурачка. – Это не просто деньги. Это огромные деньги! Было украдено целое состояние. И где оно? Куда подевалось? Его же нет! Нигде не всплыло!
– Возможно, оно перешло в руки подельников Деревнина? – предположил Окунев.
– В том-то и дело, что нет! Они тоже его ищут! – выпалил Володин и снова понял, что проговорился. Испуганно затих, принялся отчаянно тереть щеки ладонями.
– Вы знали, кто вместе с Деревниным ограбил ваш банк? – воскликнул Окунев, устав наблюдать за его точечным массажем. – Знали и не заявили?
– Скажете тоже. Я первым назвал их фамилии Галкину. Но… – Володин развел руками. – Сколько он ни бился, ничего не вышло. А бился он насмерть! Идиот! Хотя его тоже можно было понять. Он же тоже попал тогда в число пострадавших.
– Имеете в виду его увольнение из органов?
– Ай, бросьте! – Володин неожиданно развеселился. – Плевал он на увольнение. Галкин оказался пострадавшим, потому что его тоже в ту ночь ограбили.
– То есть?
Вот этого он тоже не знал. Об этом тоже не писала пресса. И в давних протоколах этого не было, а он их читал и перечитывал. Некоторые места выучил уже наизусть.
– У Галкина в моем банке была арендована ячейка. Что уж он там хранил – не знаю…