Особое внимание он как военный руководитель с огромным опытом обращает на проблему подбора и расстановки кадров. Он заявляет, что на руководящие посты в армии нередко подбирают людей не по их деловым качествам, а по знакомству.
«Хрущев проводил политику разобщения кадров, практиковались интриги и наговоры, неугодных разгоняли, кого под видом болезни, кого – в связи с возрастом, третьего но причине несогласия с его руководящими указаниями, к примеру в деле строительства ВМФ».
Сплочение командных кадров, рассуждает далее отец, достигается в совместной работе, но, к сожалению, в течение трех лет не собирался Главный военный совет, не проводились крупные войсковые учения и маневры в округах, сборы высшего командного состава, военно-стратегические игры на картах, хотя именно на этих играх проверяются на практике военные доктрины, происходит обмен передовым опытом, вырабатываются единые взгляды на ведение войны.
Человек очень энергичный и целеустремленный, отец говорит и о ритме работы министерства обороны: «Я понимаю, что спокойный и размеренный ритм – это дело хорошее. Но темпы в работе в наше время должны быть значительно выше и соответствовать тем современным силам и средствам, мощь которых рассчитана на быстроту и безотказность действий. Затишье и благодушие недопустимы». В этом выступлении отец указывал на проблемы, о которых было в свое время много сказано Никите Сергеевичу лично, но найти у него поддержки не удалось.
Завершалась деятельность отца как военного руководителя. Начинался новый период жизни, который кто-то может назвать «осенью жизни», ну а для меня он поистине драгоценен, поскольку именно во второй половине 60-х годов папа, наконец-то, большую часть времени стал проводить дома, а я, повзрослев, стала лучше понимать отца, мы много общались. Он стал активным участником нашей домашней жизни и центром притяжения для самых разных людей: соратников по войне, писателей, журналистов, историков.
Ход конем: Берлинская стена
В 1961 году Хрущев решает использовать авторитет отца в ходе возникшего кризиса вокруг Западного Берлина. В тот период в центре Европы вызревала опасность третьей мировой войны. Танки стран НАТО, прежде всего США, стояли против танков группы наших войск в Германии, что называется «дуло в дуло». Любой незапланированный, «шальной» выстрел мог послужить поводом для начала полномасштабных боевых действий. Ситуация в Германии стала угрожающей к августу 1961 года.
В Москве в это время отмечали успех полета космонавта номер два – Германа Титова. По этому поводу в Кремле состоялся торжественный прием, на котором присутствовал отец. На приеме, рассказывал он позже, Хрущев, зная о чрезвычайно острой ситуации в Берлине, принял решение назначить его командующим группой наших войск в ГДР и, обыграв фамилию, произнес: «Нужно сделать ход конем». О состоявшемся решении отцу должен был сообщить А. А. Гречко, в то время Главнокомандующий объединенными вооруженными силами государств – участниц Варшавского Договора, но он, по-видимому, использовав какие-то достаточно убедительные аргументы, упросил Хрущева проинформировать отца о назначении лично. Хрущев сделал это и далее предоставил отцу свой личный самолет, чтобы ускорить его прибытие в Берлин. Прямо с приема отец позвонил маме и предупредил, что получил задание срочно вылететь в Германию, а за вещами пришлет позже адъютанта. Так отец снова оказался в Берлине, который он штурмовал со своими войсками в апреле 1945 года.
Боевой опыт отца, его решительность, организаторские способности оказались востребованными в условиях чрезвычайно опасного для мира кризиса в Европе, для ликвидации которого, как известно, в считанные дни выросла знаменитая Берлинская стена. Записей или заметок отца о событиях того лета почти не осталось – лишь вырезки из публикаций западной прессы да небольшой набросок, который я цитирую далее, поскольку в нем воссоздана живая атмосфера того времени: «В августе 1961 года правительство ГДР при поддержке правительств стран – участниц Варшавского Договора провело мероприятие по установлению государственной границы с Западным Берлином и ввело необходимые меры ограничения в пропуске через государственную границу для иностранцев.
Эти законные мероприятия ГДР, как любого суверенного государства (укреплять свою границу и устанавливать необходимый режим), вызвали угрозы и провокации со стороны руководства НАТО. Американское командование в Западном Берлине двинуло танки в Восточный Берлин для того, чтобы силой завоевать право для бесконтрольного проезда в демократический Берлин. Мы предвидели эту вооруженную провокацию и выдвинули свои танки к проходу на Фридрихштрассе. Стояли танки друг против друга сутки, в полной боевой готовности, и дело кончилось благополучно только потому, что мы наши танки отвели, американцы через 40 минут отвели свои».
Многие обстоятельства благоприятствовали отцу и способствовали успешному выполнению возложенной на него миссии: слава полководца недавней войны, способного решать проблемы, противопоставляя силу силе; способности переговорщика и умение убеждать в правильности своей позиции, что отмечали многие его западные коллеги. Но были и моменты везения – например, главнокомандующий сухопутными войсками США в Европе генерал Б. Кларк был хорошо знаком отцу еще по Вене, где он был комендантом американской оккупационной зоны, а отец – советской. В Берлине в 1961-м году им суждено было встретиться вновь. В 1945-м году им удавалось решать многие острые проблемы путем переговоров, удалось и теперь.
Умение вести взаимный диалог – субъективный фактор, который нельзя недооценивать. Когда отец завершал свою службу и покидал Берлин, генерал Кларк прислал ему личный подарок. С тех пор настольная зажигалка фирмы «Ролсон» в деревянном корпусе с дарственной надписью всегда стояла на почетном месте в отцовском кабинете. Кларк выбрал такой подарок не случайно – он помнил, что в 1945-м отец был страстным курильщиком.
Тогдашние власти ГДР наградили Конева грамотой Почетного гражданина Берлина. Вот такая ирония истории: отец стал Почетным гражданином города, который брал штурмом в 1945-м, а затем в конце 1980-х, после объединения Германии, быть лишен этого звания…
Когда Конев в апреле 1962 года покидал Берлин, западные СМИ активно комментировали это событие. Многими журналистами и политиками его отъезд воспринимался как знак того, что кризис в Берлине миновал, миссия отца как «кризисного управляющего» завершилась. А обозреватель одной из западногерманских газет предположил, что для возглавлявшего ГДР в 1960-е годы Вальтера Ульбрихта «близость влиятельного полководца Второй мировой войны, в течение долгих лет занимавшего пост главнокомандующего Вооруженными силами Варшавского пакта, в период до и во время создания Берлинской стены являлась психологическим прикрытием, своего рода тылом».
Охота и рыбалка
Во время знаменитой встречи на Эльбе в апреле 1945 года, среди участников которой были командующие союзническими армиями маршал Конев и генерал Омар Брэдли, после официальной церемонии в штабе фронта состоялся обмен подарками. Помимо автомобиля «Виллиса» (о котором я уже рассказывала выше) генерал Брэдли вручил отцу карабин «Манлихер». Этот карабин много лет был любимым оружием отца. У него, как у любого военного такого ранга, было много охотничьих ружей от разных фирм и изготовителей. Был даже автомат завода имени Сталина, мы с мамой сразу же после кончины отца передали его в Музей Революции. Как говорят знатоки, этот уникальный автомат, подаренный отцу в честь одной из громких побед на фронте, был изготовлен в весьма ограниченном количестве экземпляров. К концу жизни все свои ружья отец передал в музеи и раздарил родственникам, а одно – знаменитой немецкой фирмы – было преподнесено врачу-хирургу, который сделал отцу очень сложную операцию. В нашей семье рождались одни девочки и, к сожалению, традицию воинов и охотников продолжать было некому.
Ездить на охоту отцу удавалось редко: он был страшно загружен работой, при Сталине приходилось работать не только днями, но и по ночам, поэтому поездки на охоту случались или в праздники, или во время отпуска, который папа из-за болезни желудка предпочитал проводить на водах, чаще всего это был Карлсбад (Карловы Вары). В Чехословакии охота всегда была организована на очень высоком уровне. Отцу доводилось ходить с ружьем на косуль, кабанов, оленей, уток, вальдшнепов и даже фазанов.
На старой государственной даче отца, построенной уже после войны, если подняться по очень крутой, красивой деревянной лестнице на второй этаж, то помимо малозначительных с художественной точки зрения картинок на стенах, можно было увидеть великолепное чучело фазана – крупного, с черными крапинками на переливающемся янтарно-желтом оперении, с аккуратной головкой и острыми перьями хвоста. Это подлинное украшение старой дачи было охотничьим трофеем папы, со всем тщанием изготовленным мастерами из Чехословакии и привезенным ему в дар на юбилей. Всякий раз, проходя мимо, мы невольно засматривались на птицу, гордо восседавшую на ветке. Конец ее был печален: появившийся в доме кот в порыве охотничьего азарта всего одним виртуозным прыжком взлетел и оказался верхом на фазане. Вся эта конструкция, с котом и фазаном на ветке, рухнула с высоты, по комнатам разлетелись пух и перья; кот был наказан, но с тех пор никаких чучел птиц в доме не водилось. На почетное место были водружены рожки дикой козочки, тоже трофей отца, по понятной причине непривлекательный предмет для кота, остававшийся на своем месте до конца, до нашего отъезда с госдачи.
Охота на фазанов сегодня выглядит экзотично. Не знаю, много ли этих птиц осталось в Западной Чехии, где отец на них охотился, но в середине 1950-х годов их было много, и охота на них не выглядела некой «царской забавой». В нашем семейном архиве хранится альбом с фотографиями, запечатлевшими процесс подготовки охоты на фазанов, выставку трофеев и так далее. Этот альбом сам по себе несет печать эпохи, когда к охоте еще относились как к важнейшему деянию, унаследованному от средневековых рыцарей. В светлом изящном кожаном переплете, со страницами из твердой качественной бумаги, с цветными глянцевыми фотографиями альбом чрезвычайно репрезентативен, это ценное историческое свидетельство (образцы оружия, форма, охотничьи рожки, ритуалы, сохраненные, по всей видимости, со времен Австро-Венгерской империи). Разумеется, привлекают внимание и личности почетных участников охоты: маршала Конева, маршала Рокоссовского – облика очень европейского, в брюках гольф и кепке, и чешского генерала Людвига Свободы, боевого друга моего отца, с которым он воевал в Карпатах.