Странно! Из курса иностранных армий я помню, что распитие спиртного в китайской армии под строжайшим запретом. Это чуть ли не расстрельная статья.
Значит, мы столкнулись с отъявленными нарушителями дисциплины, вышли на один из секретов, охраняющих подходы к береговому лагерю.
Время выходит, пора назад. Я быстренько отполз, взглянул на компас, двинулся и едва не пробежал мимо, потому что по своей глупости шаги не посчитал, но кто-то дернул меня за штанину.
— Докладываю! — Я подполз к Болеву. — Секрет! Четыре человека! Пьют спиртное, есть радиостанция.
— А если есть радиостанция, значит, имеется и какая-нибудь таблица позывных, — закончил мою мысль Дитер, чуть подумал, потом скомандовал: — Американские маскхалаты на себя! Сейчас Балет ведет нас к секрету! На месте скрытно смотрим, вяжем допрашиваем, досматриваем, грабим, пускаем в расход! С тем, что делать дальше, определимся после, хотя мысли на сей счет у меня уже есть.
При словах «пускаем в расход» я встрепенулся, холодный комок скатился в низ живота, но скоро исчез.
Мы быстренько переоделись, и я повел группу за собой. Из-за огня костра и спиртного китайцы нас не узрели. Минеры скинули рюкзаки, распределили цели и расползлись в стороны. Я занял позицию для стрельбы лежа и приготовился прикрывать их.
Я даже толком не успел заметить, как они обработали секрет. Только что китайцы сидели, тонко гоготали, курили длинные вонючие сигареты. И вот они уже лежат со своими буденовками во рту, лицами вниз.
— Серж, ко мне! — негромко приказал Болев с хорошо поставленным калифорнийским акцентом.
Кому это он? Ага, дошло. Это же мне!
Я выскочил из-за костра, обернулся назад, и чуть громче, но не менее театрально отдал команду:
— Альфа — по правому флангу! Браво — левый! Чарли — посредине!
Мы перевернули лицом вверх человека, узкие глаза которого, то ли от страха, то ли от ненависти, стали почти что не видны. На черных матерчатых погонах пришиты серебристые угловые лычки. Ага, китайский сержант первого класса, два года уже отслужил. Скорее всего, старший секрета.
Болев начал довольно бегло допрашивать его. А старшина-то у нас полиглот, оказывается. Надо же, по-китайски шпарит!
Я тем временем потрошил рюкзаки, все более-менее ценное перекладывал в свой. Ничего необычного: банки с консервами, носки в упаковке, пара пачек сигарет, запасные аккумуляторы.
Плененный сержант что-то хрипит, наверное, обзывает нас последними словами.
Дитер не выдерживает и велит мне:
— Серж, разговорите его!
— Есть, сэр! — бодро отвечаю я, поднимаю с земли буденовку, достаю из кобуры на груди «Кольт», медленно прикручиваю глушитель, не смотря в округляющиеся глаза сержанта.
Потом я перекладываю пистолет в левую руку, держу шапку так, чтобы она закрывала его, и стреляю пленному в ногу. Пуля чавкает, вырывает клок мяса. Китаец открывает рот, но не успевает заорать. Я всовываю ему в пасть его же шапку, в которую он вцепляется зубами и мычит от боли.
Дитер выругался с техасским акцентом и уставился на меня еще более круглыми глазами, чем у пленного.
Сержант молча пялился на меня. Я вытащил у него из пасти шапку и молча приставил ствол «Кольта» к мошонке. Пленный, стараясь не выть, что-то медленно забормотал. Дитер вслушивался, иногда кивал.
Я, придерживая пистолет, обнаружил в боковом кармане штанов пленного несколько листов, бесцеремонно вытащил их на свет. Какие-то схемы и иероглифы. Наверное, пригодится.
Я показал листки Дитеру. Тот всмотрелся в них, хмыкнул и что-то сказал пленному, который морщился от боли.
— У этих позывной «Тцань», запомни на всякий случай. — Болев покрутил в руках трофейную станцию, разбираясь с ней, включил, надел наушник и забубнил в микрофон по-китайски.
Сержант, валявшийся на земле, возмущенно заерзал. Мне пришлось придержать его ногой, наступить на голову.
Дитер снова запихал буденовку ему рот и отвел нас за костер на краткое совещание. План у него созрел еще раньше, а теперь немного подкорректировался. Сейчас пара минеров и командир устроят огневой налет на лагерь. Они стреляют, шумят, наводят панику, по возможности выводят из строя узловые объекты. Наши водолазы, эвакуирующиеся морским путем, уже должны выходить на связь с моря. Я остаюсь на охране имущества и пленных, которых должен кончить по первой команде. После шухера все уходим.
Тут я подал идею, даже не сообразив, что болтаю по-английски:
— Сэр, а может, путь отхода заминируем не только «Клэйморами», используем и Си-4? На растяжку и батарейку…
— Серж, не неси… хотя ты сможешь заряды заложить и на растяжки выставить? Будет неплохо, если наши загонщики пару раз поднимутся на воздух.
— Сэр, я лучший выпускник инженерной школы! Батарейки возьму от станции китайцев. У них две запасных есть.
— Серж, нашу станцию держи на приеме со мной! Их станцию слушай! Заодно пытайся минировать. Не забудь, где заряды заложил. И кончай этих алкоголиков!
Минеры оставили на себе только подсумки, взяли по несколько гранат, попрыгали и, словно тени, умчались сквозь лес. Мне пришлось с двумя станциями и пулеметом за спиной в спешном порядке доставать мины и пластит, завернутые в промасленную бумагу. Деревянный пенал с электродетонаторами и катушку с проводами за ремень! Все, готов! Еще раз проверить связанных пленников. На всякий случай громко поставить задачу на охрану невидимым подчиненным и бежать в лес! В том направлении, откуда пришли.
Итак, поехали! Мы двигались вдоль этой тропинки. Так же пойдут и наши преследователи. Скорее всего, по десять-двадцать человек слева и справа от тропки. Расстояние пять-шесть метров, прямая видимость.
У меня десять «Клейморов». Пять на один участок, столько же на другой, в глубине. Думаю, этого будет вполне достаточно. Плюс пластит на стволы деревьев для создания завала.
Итак, сооружаем цепь. Кусок пластита лепим под ствол дерева, детонатор на провод, скрутить концы, засыпать листвой. Так еще три раза. Готово. Мины выставлены.
Черт, на китайских станциях аккумуляторы неудобные! Проще было взять батарейки от фонариков с разгибающимися контактами. Хорошо, что в сумке минера есть моток черной изоленты. Прикручиваем один контакт. Второй аккуратно на веточку кустика, чтобы потом плотно лег на клемму. Теперь леска. Аккуратненько, между деревьев, на уровне ног. Готово!
Теперь вторая цепь, в глубине, метров через пятнадцать-двадцать. На этот раз я вспомнил слова прапорщика-инструктора из учебки о том, что после первого подрыва и потерь личный состав, сорвавший растяжку на уровне ног, будет смотреть вниз. Поэтому леску натянул на уровне шеи. Должно сработать. Вроде все по правилам.
В районе лагеря послышалась автоматная стрельба и неясные крики. Ночное небо осветилось сигнальными ракетами. Где-то в районе берега завыла сирена, бухнула пара взрывов.
Китайская радиостанция заныла сигналами вызова.
Тут же на меня вышел Дитер. Ему уже было наплевать на режим радиомолчания:
— Серж, обстановка?
— Норма, чиф.
— Конфет накидал? Мы скоро будем. Тут весело.
— Накидал! Жду. Пассажиры в норме, сейчас отправлю. Старший решил не отъезжать.
Китайцы хоть и елозили по земле, но были крепко связаны надежными морскими узлами и лежали мордами вниз. Я намеренно выронил одну красную ракету и поставил рядом с ней включенную китайскую станцию. Вздохнув полной грудью, я переборол сомнения и пустил троим связанным пленникам пули в затылок. В сержанта тоже выстрелил, но намеренно не попал. Пуля срезала ему ухо, голову заливало кровью. Он сообразил, что ему выпал шанс остаться в живых, очень натурально изобразил агонию и затих.
Вот пожалуйста! Матрос Иванов-Вяземский в первый раз кого-то пристрелил. Хрен с ним, что связанных пленных и не в честном бою. Каплей смог убедить нас в том, что задачи у нас такие. Заповедь «не убий» в наших делах смерти подобна. А прислушиваться к внутренним ощущениям абсолютно некогда, мы на задаче.
— Серж, принимай! — раздался в наушнике голос Болева.
— Готов, сэр!
Через пару секунд на полянку перед костром выскочила тройка минеров. Они начали молча водружать на себя рюкзаки. Дитер взглянул на «труп» сержанта. Я молча кивнул. С моей помощью разведчики были готовы к движению через пару минут.
Вскоре мы неслись среди стволов деревьев. Я вел группу по большой дуге, обходя минированные участки. Позади нас взлетела красная ракета. Снова послышалась стрельба и приближающиеся крики. Мы ускорились и через несколько сот метров пересекли грунтовку просто бегом, без соблюдения всяких правил.
Я с замиранием сердца прислушивался. А если мои заряды не сработают? Это же позор! Да и хрен бы с ним. Мы можем сами не выжить!
Мы перебежали дорогу, начали подниматься к раздвоенной вершине холма, продираясь сквозь колючие кустарники. И тут! Вот он, миг гордости самим собой! Пять взрывов с полусекундными интервалами. Бешеная стрельба, крики, ракеты. Слышны отрывки лающих команд и трели свистка. Надеюсь, наши загонщики купятся на то, что мы чуть ли не в показном порядке ушли в сторону тропинки.
Сержант наверняка умудрился подглядеть и освободиться. Скорее всего, он уже и пулю в лоб успел получить от своих за просранную фишку и гибель личного состава. У них с этим просто.
Они будут преследовать нас вдоль тропинки и уйдут в другом направлении. Надеюсь, и вторая линия подрыва сработает как надо. Вот уже и верхушки холма.
— Круговая! — командует Дитер.
Мы падаем, наблюдаем, слушаем.
— Балет, распакуй поисковый приемник у меня на рюкзаке и давай сюда.
Я подал командиру приемник и сам, сгорая от любопытства, плюхнулся рядом.
Дитер знал нужную частоту и сразу поймал переговоры китайцев.
— Хаос — не то слово! Они еще не прочухали, что переговорка с частотным планом у нас. Первый подрыв их озадачил. Когда поймут, что частоты надо менять, ой сколько времени пройдет.
Только он договорил, послышалась новая серия разрывов.