Она бежала все дальше, ее дыхание стало тяжелым, но скорость оставалась прежней; ей удавалось сохранять нужный темп.
Движение на Шестнадцатой улице застопорилось; препятствия ожидали водителей в каждом квартале после Джунипер-стрит, и Айрис-стрит, и Хемлок-стрит, и Холли-стрит, и Джераниум-стрит, и Флорал-стрит. Затем – мимо Уолтер-Рид с зеленым и безмятежным парком справа. Водитель перестал быть пулей. В лучшем случае он превратился в шрапнель, ставшую жертвой аэродинамических сил, уклоняющуюся то вправо, то влево между полосами, чтобы получить минимальное преимущество на абсолютно прямой дороге. Южный город, построенный для лошадей и повозок, потеющих джентльменов в шляпах и жилетах, отмахивающихся от москитов, теперь превратился в склеротика, чьи улицы-вены забиты автомобилями, перегретый воздух мерцает над капотами, дорогая краска блестит на солнце.
Ему еще оставалось преодолеть большое расстояние, и он понял, что опоздает.
Ричер шел по коридору до тех пор, пока не уловил знакомый аромат из какого-то кабинета, где, судя по всему, стоял работающий кофейный автомат. Он заглянул внутрь и налил себе стакан, действуя в спокойной и уважительной манере компетентного сержанта. Но кабинет оказался пустым, и его актерские способности никто не оценил. Кофе был горелым и переваренным. Однако Джек захватил стаканчик с собой, держа его в одной руке, а в другой стопку документов, и направился в офис Корнелиуса Кристофера.
– Вы выглядите надлежащим образом, – сказал полковник.
– В самом деле? – спросил Ричер.
– В вашем досье написано, что вы неплохо владеете длинноствольным оружием.
– Я стараюсь.
– Вы могли бы стать настоящим снайпером.
– Нужно слишком долго ждать. Слишком много грязи. Лучшие снайперы – это деревенские парни.
– А вы – городской?
– Я – парень из ниоткуда. Я вырос на разных базах морской пехоты.
– Однако пошли в армию.
– Я по природе парень наоборот.
– Вы закончили читать документы?
– Пока нет.
– Мы проверили финансовые нарушения, – продолжал Кристофер. – Или финансовые излишки, так сказать. Но все они живут по средствам. Соответствующее жилье, автомобили с четырехцилиндровыми двигателями, хорошая одежда, но небольшой гардероб, скромные украшения, никаких дорогих отпусков; более того, отпусков у них не бывает. Только не у людей, рассчитывающих на быстрое продвижение по службе. И не у тех, кто намерен в будущем стать начальником штаба. Или лоббистом оборонной промышленности.
Ричер положил папку тридцатилетнего полковника Кристин Ричардсон в конец стопки и принялся изучать досье следующей женщины. Возраст двадцать девять лет, всего лишь майор, имя Бриони Уолкер, дочь вышедшего в отставку морского офицера, выросшая в Сиэтле и Сан-Диего, государственная начальная школа, государственная средняя школа, одна из лучших выпускниц своего года в Уэст-Пойнте.
– Надеюсь, это не она, – сказал Кристофер.
– Почему? – спросил Ричер.
– Связи с военно-морскими силами.
– Вам они нравятся?
– Не слишком, но она из семьи военных.
Третьим кандидатом оказалась еще одна тридцатилетняя женщина-подполковник, Дарвен Девитт; и практически сразу Ричер выяснил, что она родилась не в семье военных. Только не с таким именем. Она оказалась дочерью бизнесмена из Хьюстона, владевшего сетью почти из сотни зубных клиник. Частные школы с начала и до конца, звезда софтбола, Уэст-Пойнт.
Четвертой была Алиса Ваз, возраст тридцать лет, подполковник, внучка другого подполковника, вот только звали его Михаил Васильевич и он был подполковником Красной Армии. Точнее, Советской Армии. Его сын, отец Алисы, успел вовремя покинуть Венгрию вместе с беременной женой, и Алиса родилась в Соединенных Штатах. И стала гражданкой США. Калифорния, государственные начальная и средняя школы, Уэст-Пойнт.
– Заметили что-то определенное? – спросил Кристофер.
– Их имена идут в алфавитном порядке. Алиса, Бриони, Кристина и Дарвен[16].
– Понятно, что-нибудь еще?
– Две из них из богатых семей. Как это соотносится с возможными взятками?
– Может быть, брать деньги – привычка богатых людей. Может, именно так они и разбогатели в свое время… Вам удалось заметить что-то еще?
– Нет.
– Нам тоже.
Женщина с поясной сумочкой и лентой в волосах находилась на Нью-Гэмпшир-авеню, быстро преодолевала подъем и даже слышала шум со стороны Дюпон-серкл, видневшегося вдали. Она уже имела преимущество в два зеленых светофора и представляла, как подбегает к ступенькам Капитолия, нажимает на кнопку остановки секундомера, делает пару глубоких вдохов, приседает, положив ладони на колени, потом медленно поднимает руку и стирает пот с глаз, чтобы посмотреть на бледный дисплей и прочитать магические цифры: двадцать девять с чем-то.
Она сможет это сделать.
Она продолжала бежать вперед; теперь, из-за подъема, ее шаги стали короче, а дыхание – тяжелым, тело ломило от усталости, но она продолжала держать нужную скорость.
Мужчина в машине все еще находился на Шестнадцатой улице. Он включил кондиционер на максимум, но все равно чувствовал пот, ручейками сбегавший по спине. Виниловая обивка, а у четырехцилиндрового двигателя не хватало мощности для эффективной работы компрессора. Он только что миновал Гарвард-стрит, где приходилось жить референтам, потому что арендная плата здесь была существенно ниже. Они не могли позволить себе машины и теперь шли пешком на работу, шагая рядом с ним, примерно с такой же скоростью.
Он наблюдал за девушкой, надевшей колготки, несмотря на жару; ее обтянутые нейлоном ноги мелькали неподалеку от его машины, она была в уродливых белых тапках с носками без пятки; но он не сомневался, что модельные туфли лежат в большой сумке, висевшей у нее на плече, рядом с информационными бюллетенями, установочными документами и тезисами, а также, возможно, косметичка – она еще надеялась, что все окажутся заняты и ей доведется выступать с комментариями перед телекамерами в новостях.
Попадались и мужские версии в костюмах, купленных на распродажах «Братьев Брукс», решительно, с высоко поднятыми головами шагавшие вперед. С каждым кварталом их становилось все больше, они шли парами и тройками, пока полностью не заполнили оба тротуара; все двигались в одном направлении, почти армия, непреодолимая сила, честные, полные идеалов молодые люди, мечтающие принести пользу своей стране.
Они придут на работу раньше, чем он. Пробки были ужасающими.
Стенографическая запись показывала, что вторая встреча началась практически с того же места, на котором закончилась первая, – вполне безопасная техническая дискуссия о таких деталях, как ружейное ложе, приклады, спусковые крючки и оптические прицелы. Как если б участники достигли молчаливого согласия избегать неприятных тем и просто потянуть время, беседуя о вещах, которые так любят обсуждать снайперы.
Четверка женщин беспрестанно задавала мужчинам вопросы, пока у Ричера не возникло ощущение, что он уже видит перед собой новое оружие. Три женщины делали это для поддержания разговора, но четвертая упивалась происходящим, представляя, как ее контакт сидит где-то за границей в зале заседаний совета директоров и читает ее факс, не в силах поверить в точность описания технических требований.
Но кто эта четвертая женщина?
Кристин Ричардсон и Дарвен Девитт говорили заметно больше других. Стенограмма выглядела как сценарий фильма, в котором К.Р. и Д.Д. – главные звезды. Каждой досталось много чернил. Но они подошли к обсуждаемым вопросам по-разному. Ричардсон всячески поддерживала армию, каждый ее вопрос и каждый довод были направлены на то, чтобы пристыдить политиков, не желающих сделать мир более безопасным местом. Девитт демонстрировала беспокойство по поводу точки зрения конгрессменов. Она почти была пятым скептиком. Быть может, адвокат дьявола, или ее симпатии лежали совсем в другом месте. Может быть, детство в Хьюстоне и зубные клиники отца сделали ее финансовым консерватором. Но как бы ни складывались детство и юность Девитт, она обсуждала секретные детали не меньше других.
Бриони Уолкер и Алиса Ваз говорили меньше. Уолкер беспокоила точность. Семья военно-морского офицера. Она хотела, чтобы винтовка была такой же, как пушки на кораблях ее отца, инструменты артиллерии, непогрешимые при правильном прицеливании. И ее странным образом интересовал конечный результат. Она спрашивала про выстрелы в голову и в корпус, о том, какие чувства испытывает человек, пока летит пуля, что снайпер видит в оптический прицел потом. Эффект получился почти порнографическим.
Алиса Ваз задавала в основном общие вопросы. Пока другие обсуждали приклады из композитных материалов, которые не будут подвергаться воздействию внешних условий, она интересовалась, какие именно условия имеются в виду. Куда может быть направлена такая снайперская винтовка? Насколько высокие или низкие температуры выдержит? Какую высоту? Какую влажность? Она не получила точных ответов и через некоторое время сдалась. На последних двадцати страницах не оказалось ни одной реплики А.В.
– Что вам подсказывает интуиция? – спросил Кристофер.
– Всего лишь после прочтения бумаг? – спросил Ричер.
– Почему нет?
– Тогда я сказал бы, что это Кристин Ричардсон. Она ведет себя как движущая сила; хочет, чтобы все было расписано самым подробным образом. С этой женщиной не остается никаких секретов.
– Я бы сказал, что она пытается продать винтовку, как будто думает, что политики могут посчитать эту информацию интересной.
– Нет, она знает, что ничего не получится. Однако продолжает говорить. Она не дает им возможности оставить даже малейшие детали без обсуждения. Зачем она так поступает?
– Может быть, у нее ОКР.
– Что это такое?