Затем последовали дебаты относительно того, какой продольно-скользящий затвор лучше. В комнате собрались поклонники классического «Ремингтона», а также «Винчестера», «Сако» и «Ругера». В этот момент Алиса Ваз начала задавать свои вопросы общего характера.
– Раз уж мы обсуждаем затворы, приклады и стволы, нам следует уточнить, в каких условиях будет использоваться винтовка. На какой высоте над уровнем моря? При каком давлении? Каковы перепады температур и влажности? В какую новую окружающую среду может попасть винтовка?
Чтобы заставить ее замолчать, представитель армии перебрал все варианты, существовавшие в военных планах. Без имен и подробностей, разумеется, но в каждом случае возникали новые тяжелые погодные условия. Большая высота над уровнем моря и вызывающий обледенение туман, предельная сухая жара и опасность попадания песка, влажность джунглей и высокая температура на поверхности земли, снег и низкие температуры, ливни и тому подобное.
Затем один из представителей армии заявил, что сталь для ствола должна быть отечественной. Это особых возражений не вызвало. Тогда другой добавил, что и оптика должна быть произведена в США. А это уже вызвало серьезные возражения. Ричер наблюдал за сидевшей напротив женщиной. Дарвен Девитт говорила мало, что было удивительно после ее активных выступлений на первых двух слушаниях. Ее рост немного превышал средний, но она сохранила гибкость, как звезда школьного софтбола, которой и являлась. Темные волосы, бледная кожа, черты лица, скорее свидетельствовавшие о силе характера, чем о красоте, однако всё меняли подвижные выразительные глаза, темные и постоянно, но не слишком быстро перемещавшиеся по комнате, – в них сияли ум и внутренний огонь. Может быть, ей приходилось как-то сжигать избыток интеллекта, чтобы голова не взорвалась.
Бриони Уолкер была дочерью морского пехотинца; она так и выглядела – аккуратная, сдержанная и суровая, за исключением копны непокорных волос, не помогла даже недавняя стрижка. У нее также было живое лицо, и по ее глазам Ричер видел, что она что-то напряженно обдумывает.
Алиса Ваз была самой хорошенькой. Джек не мог найти подходящего слова. Что-то эльфийское? Или мальчишеское? Вероятно, нечто среднее. Более темная кожа, шапка коротких черных волос и глаза, которые из блестящих и искрящихся мгновенно превращались в серый луч смерти. Ниже двух других женщин и более худощавая, она приближалась скорее к европейскому стилю и, возможно, была самой умной. Именно Ваз контролировала дискуссию, ограничивая ее вопросами, на которые слишком скучно отвечать. Она заставляла остальных сосредоточиться.
Встреча продолжалась. Ричер больше ничего не говорил, только кивал или выражал свое согласие. Наконец всеобщий энтузиазм иссяк, и председатель объявил, что все требования к снайперской винтовке должным образом занесены в протокол, и поставил этот вопрос на голосование. Все руки поднялись вверх. Председатель повторил вопрос, глядя на Бриони Уолкер, – возможно, из вежливости, возможно, из вредности, возвращая ей ее собственные слова. Но Уолкер не обиделась. Она лишь кивнула – мол, да, я полностью удовлетворена.
Четверо представителей Сената встали и вышли, суетливо и шумно, но так и не обронив ни единого слова, словно не могли тратить время на прощание, настолько у них напряженное расписание. Женщины также встали, но следующим покинул комнату представитель армии, который сначала похлопал по плечу представителя морской пехоты и исчез. Затем представитель морской пехоты похлопал по плечу своего снайпера, и они вышли вместе, оставив Ричера и женщин в комнате.
Но так продолжалось недолго. Женщины уже собрались в группу. Нет, они не встали, образовав небольшой треугольник, касаясь друг друга плечами, как делают обычные женщины. Возможно, это был вариант Уэст-Пойнта. Они вместе шагнули к двери, Алиса Ваз бросила на Ричера вежливый взгляд, и они ушли.
Джек остался один. Торопиться было некуда. Он ничего не мог сделать. Возможно, на свете и существовали парни, которые смогли бы справиться с задачей, которую перед ним поставили. «Извините, я сожалею о вашей погибшей коллеге, но не могу ли я отвлечь вас от ваших грустящих коллег и пригласить выпить?»
Ричер не принадлежал к такой категории мужчин.
К тому же он не сомневался, что женщины никуда не собирались идти.
Джек встал, вышел в коридор и увидел их там, где коридор переходил в вестибюль. Они все еще держались вместе и никуда не собирались идти. Просто разговаривали. В действие вступили правила этикета. Естественно, они пойдут в бар, но не сейчас.
Ричер направился к телефонам-автоматам и набрал номер. Он прислонился к стене и заметил, что Бриони Уолкер бросила на него взгляд и тут же отвернулась. Обычный провинциал звонит по телефону. Может быть, своим приятелям – сообщает, что освободился, и спрашивает, где можно провести вечер.
– Да? – сказал Кристофер.
– Вы слышали о Кристин Ричардсон?
– Да, я в курсе.
– Теперь все усложняется.
– Возможно, это конец. Если утечка шла от нее.
– А если нет?
– Тогда все будет проще, а не сложнее. Их осталось трое. И эмоции должны помочь. Болтун – находка для врага.
– Едва ли этот день подходит для развлечений. Никто не думает о флирте. Они общаются между собой. Невозможно встрять в такой разговор.
– Вы должны использовать любые возможности.
– Вы не в Капитолии, но продолжаете отслеживать послания по факсу?
– Верно.
– В том числе и сегодня вечером?
– Конечно. А что вы узнали?
– Это не Девитт.
– С чего вы так решили?
– Она была расстроена. Ей тридцать лет, но это первая смерть в ее жизни.
– В такой ситуации вполне естественно испытывать огорчение.
– Если б у нее имелась тайная миссия, она бы обязательно отвлеклась, чтобы завершить работу. Но она этого не сделала. Девитт почти все время молчала и сидела с таким видом, словно происходящее не имело ни малейшего смысла. Что совершенно нормальная реакция для человека, у которого нет никаких тайных миссий.
– А две другие сумели перенести смерть Ричардсон?
– Алиса Ваз – несомненно. Бриони Уолкер тоже. Она убедила собравшихся еще раз уточнить требования к винтовке. И все детали внесли в протокол.
– Чтобы она могла проверить, не упустила ли что-нибудь в двух предыдущих факсах?
– Вполне возможная интерпретация ее поведения.
– А что делала Ваз?
– То же, что и на предыдущих встречах. Все ее внимание было сосредоточено на географии. Она может уйти в отставку и возглавить туристическое агентство.
– Что вы намерены делать дальше?
– Пока не знаю. А вас попрошу отслеживать сообщения по факсу.
Ричер повесил трубку. Женщины все еще стояли в вестибюле и разговаривали. Он неспешно направился в их сторону, как человек, которому нужно убить час, как чужак в незнакомом городе, которого тянет к единственным знакомым ему лицам. План А состоял в том, чтобы продолжать строить из себя провинциала и, если получится, войти в группу, использовав интерес Бриони Уолкер к огнестрельным ранениям. Возможно, она поклонница снайперов. Он мог высказать свое мнение. Выстрел в голову или в грудь? «Ну, мадам, я предпочел бы выстрел в горло. Если попадание получается точным, иногда удается снести мишени голову».
План Б состоял в том, чтобы отбросить притворство и признаться, что он – капитан военной полиции, работающий под прикрытием для военной разведки, и посмотреть, что будет дальше. Возможно, это верный путь к цели. Если он сообщит, что Ричардсон являлась главным подозреваемым, предателем окажется та, что будет особенно старательно поддерживать данную версию. Если никто не станет особенно возражать, значит, Ричардсон и была «кротом».
Он приближался к женщинам.
План А или Б?
Они приняли решение за него.
Ричер пришел на все готовенькое.
Они были цивилизованными женщинами, автоматически вежливыми, как почти все военные. Он направлялся к ним и не собирался обходить их сбоку. Значит, им следовало признать его присутствие. Бриони Уолкер посмотрела ему в глаза, но первой заговорила Дарен Девитт.
– Нас не представили. Наверное, сегодня не самый подходящий день для таких вещей.
– Да, мадам, – ответил Ричер. – Пожалуй, вы правы. – И он назвал свое имя.
И отметил, что все три женщины постарались его запомнить.
– Приношу свои соболезнования по поводу гибели полковника Ричардсон.
Девитт кивнула.
– Ее смерть стала огромным потрясением для всех нас.
– Вы хорошо ее знали?
– Мы все хорошо знаем друг друга и рассчитывали, что сможем и дальше держаться вместе.
– Братья офицеры, – сказал Ричер. – Точнее, сестры.
– Мы все так чувствовали.
Джек кивнул. Они могли себе это позволить. Соперничество отсутствовало. Пока. Они еще не подошли к бутылочному горлышку, пока не добрались до скачка между бригадным генералом и генерал-майором. От одной звезды к двум. Тогда соперничество может стать жестким.
– Должно быть, вам уже приходилось переживать такие вещи, сержант. Вероятно, вы теряли своих людей.
– Да, мадам, один или два раза.
– И как вы поступали в таких случаях?
– Ну, мадам, обычно мы отправлялись в бар, чтобы выпить за их предстоящее путешествие. Обычно сначала все ведут себя тихо, но в конце концов остаются довольны. А это очень важно. Важно для подразделения.
– Какого подразделения? – спросила Алиса Ваз.
– Я не могу ответить на ваш вопрос, мадам.
– А какой вы выбирали бар?
– Тот, что ближе.
– До «Хаятта» всего один квартал, – сказала Девитт.
Они отправились в «Хаятт». Не совсем вместе. Не вчетвером. Скорее три женщины и одиночка, присоединившийся к ним случайно. Ричер прикинулся толстокожим и сделал вид, что не понимает намеков. Женщины были слишком вежливыми, чтобы высказаться более определенно. Тем не менее короткая прогулка получилась неловкой. Они покинули Капитолий, пересекли Конститьюшн-авеню, вышли на Нью-Джерси-авеню, пересекли Луизиану и Д-стрит и оказались у входа в «Хаятт». Ричер быстро шагнул вперед и предупредительно открыл дверь. В такой момент требовались именно такие действия, прямо здесь, прямо сейчас. Если б он замешкался на тротуаре, последовали бы новые, более прозрачные намеки.