Последний съезд с автострады вел к городу Хоултон. Или первый съезд с точки зрения канадцев, напомнил себе Ричер. Затем на милю протянулась прибрежная зона, движение стало менее напряженным, появились заграждения, киоски и официальные знаки. Ричер оставался во внедорожнике до самого последнего момента, потом поблагодарил своих попутчиков, попрощался, вышел из машины и ступил на последний дюйм асфальта прямо перед шлагбаумом.
Конец дороги.
Одно нередко влечет за собой другое.
Ричер повернул обратно, отправился на противоположную сторону автострады и отошел на тридцать ярдов от заграждений. Он хотел, чтобы водители могли его рассмотреть, но при этом им не хватило бы времени, чтобы успеть набрать слишком высокую скорость. Он вновь рассчитывал, что ему не придется долго ждать. Август, середина дня, солнечный свет, место, где хорошо проводить отпуск… Он не сомневался, что его подберут сердечные водители из Канады, полные щедрости и доброй воли. Не больше десяти минут, подумал Ричер, может быть, ближе к пяти, и он не удивился бы, если б около него остановилась первая же машина.
Однако первая машина проехала мимо. А вот вторая остановилась. Точнее, микроавтобус. Но не из тех, какими гордятся «футбольные мамочки», – старый, грязный и сильно побитый. Возможно, он был светло-синим, когда сошел с конвейера, однако сейчас соль и солнце полностью лишили его цвета. За рулем сидел парень, рядом с ним – девушка, и еще одна устроилась сзади. Номера Нью-Брансуика. За микроавтобусом тянулась струя маслянистого дыма, когда он пересек границу.
Ричеру доводилось ездить в машинах и похуже.
Микроавтобус сбросил скорость и остановился.
– Мы едем в Нейсмит, – сказала девушка с пассажирского сиденья.
Ричер никогда не слышал о таком месте.
– Я не знаю, где он находится, – сказал он.
– Аллагаш, приятель. Примерно в часе езды к западу от одиннадцатой автомагистрали. После того, как немного про-едешь на север. Маленький городок. Оттуда начинается туристический маршрут по дикому лесу. По-настоящему классное место.
– К северу отсюда? – спросил Ричер.
– Красивая природа, приятель, – сказал парень. – Вам нужно увидеть лес. Нетронутая природа. Стоит покинуть тропу, и ты можешь оказаться первым человеком, который там пройдет. В буквальном смысле. Десять тысяч лет непотревоженного леса. Изменение климата скоро все уничтожит.
У Ричера не было никакой определенной цели.
– Хорошо, благодарю, – сказал он.
Одно нередко влечет за собой другое.
Джек обошел фургон сзади; девушка, сидевшая там, отодвинула заржавевшую дверь, и он забрался внутрь. У него за спиной, в багажном отсеке, лежали два больших рюкзака и жесткий чемоданчик. Сиденье, покрытое нейлоном, со временем засалилось. Ричер устроился поудобнее, захлопнул дверь, и микроавтобус поехал дальше, от усилий выпустив еще один клуб черного дыма.
– Спасибо, – поблагодарил Джек во второй раз.
Все трое представились. Девушку с заднего сиденья звали Хелен, девушку с переднего – Сьюзан, водителя – Генри. Генри и Сьюзан оказались парой. Они продавали велосипеды в городке под названием Монктон. Хелен с ними дружила. Их план состоял в том, что Генри и Сьюзан пройдут по дикой тропе от Нейсмита к местечку под названием Криппс, что должно занять четыре дня. Там в микроавтобусе их будет ждать Хелен, которая в эти четыре дня займется чем-то другим – может быть, пройдется по антикварным магазинам Преск-Айла и Карибу.
– Я не люблю лес, – сказала она, словно считала, что нужно дать какое-то объяснение.
– Почему? – спросил Ричер, который почувствовал, что следует как-то отреагировать на ее слова.
– Там слишком жутко, – сказала она. – Слишком темно. Слишком много насекомых.
Они медленно проехали мимо Хоултона, потом Генри свернул на шоссе 212, которое вскоре слилось с автомагистралью 11, ведущей на север. Это была очень красивая дорога. Впереди и справа виднелась гора Сэддлбек, слева раскинулись бесконечные леса и озера. Зеленые деревья, блестящая вода, синее небо. Великолепная природа, как и обещал Генри.
– Я не люблю лес, – повторила Хелен.
Ричер дал бы ей около двадцати восьми лет. Максимум тридцать. Более бледная кожа, чем у ее друзей, и более ухоженная. Работа в помещении; очевидно, под открытым небом Хелен бывала не так уж часто. Вероятно, жесткий чемодан принадлежал ей. Генри и Сьюзан походили друг на друга – оба коренастые и лохматые, с обветренной кожей. Но они не выглядели старше Хелен. Возможно, все трое вместе учились в колледже и сохранили теплые отношения на протяжении пяти с лишним лет после его окончания.
– На самом деле у Хелен лес вызывает трепет.
Генри сказал это дружелюбно, и его голос наполнял энтузиазм. Никаких намеков на споры или неодобрение. Просто парень, который так любит лес, не понимает, почему подруга не разделяет его чувств. И он едва справлялся с возбуждением из-за того, что скоро сможет пройти там, где, весьма возможно, еще никогда не ступала нога человека. Ричер спросил, откуда они все, и оказалось, что Генри и Сьюзан родились в пригородах Торонто и Ванкувера соответственно, а Хелен – настоящая девушка из провинции, из бездорожных пустошей, как она сама сказала, северной части провинции Онтарио. Это объясняло ее отношение к лесу – очевидно, оно родилось из ее собственного горького опыта.
Потом они спросили, откуда сам Ричер, и его биографии хватило на следующие несколько миль. Семья офицера морской пехоты, постоянные переезды, дюжина начальных школ, дюжина средних, потом Уэст-Пойнт, армия США, военная полиция и снова переезды, иногда в те же страны или в новые, но никогда не задерживаясь так долго на одном месте, чтобы он успевал его хорошо узнать. Потом – сокращение армии, выход в отставку и долгие путешествия. Автостопом, пешком, ночевки в мотелях. Отсутствие цели. Отсутствие постоянного жилья. Генри сказал, что это круто, Сьюзан выразила некоторые сомнения, и, как показалось Ричеру, Хелен такая жизнь показалась совсем непривлекательной.
Они сбросили скорость и свернули налево на двухполосную проселочную дорогу, уходившую по прямой на запад и окруженную с двух сторон деревьями. Они миновали ржавый, покрытый эмалью указатель с надписью: Нейсмит, 40 миль. Когда-то у дороги имелись обочины, но сейчас они заросли кустарником и деревьями лиственных пород, достигавшими сорока футов в высоту. В некоторых местах их кроны переплетались, и тогда возникало ощущение, будто едешь сквозь зеленый туннель. Ричер смотрел в окно – направо и налево. И в ту и в другую сторону видимость составляла не более пяти или шести футов. Интересно, какими могут быть действительно девственные леса? Ежевика и густой кустарник плотно переплелись на высоте бедра, воздух казался сырым и неподвижным. Плотно укрытая палой листвой земля выглядела мягкой и пружинистой, влажной и плодородной. Расстилающийся впереди черный асфальт стал серым от времени, а в поднимавшемся от полотна жарком воздухе плясало множество мельчайших насекомых. Через пять миль ветровое стекло стало липким и мутным от миллионов столкновений с крошечными существами.
– Вы уже бывали здесь прежде? – спросил Ричер.
– Однажды мы прошли к югу от Центральной горы, – ответил Генри. – И это было скучно, приятель. Мне нравится находиться под кронами деревьев. Наверное, я – обитатель леса.
– А там есть животные?
– Медведи водятся наверняка. Естественно, много мелких зверюшек. Но подлесок не тронут, значит, оленей нет. Что любопытно уже само по себе. Скорее всего, хищники. Какие именно? Может быть, горные львы. Или волки, но никто их не видел и не слышал. Однако, вне всякого сомнения, что-то там есть.
– Вы спите в палатке?
– В палатке на два человека, – сказал Генри. – Ничего страшного. Тщательно упаковать всю еду, вымыть лицо вокруг рта в ручье, и тогда зверье ничего не учует. Медведи любят поесть, но если не устраивать для них пикников, они тебя не тронут. Впрочем, вы и без того все это знаете, не так ли? Разве в армии не готовят к таким вещам? Я думал, вас могут послать в любое место.
– Но только не в такой лес, – сказал Ричер. – Сквозь него не пройти, и не вызывает сомнений, что техника здесь сразу застрянет, да и стрелять бесполезно. А чтобы очистить территорию при помощи напалма и взрывчатки, потребуется слишком много времени. Мы просто обошли бы лес. Это самый лучший естественный барьер из всех возможных.
Они ехали дальше, и дорога становилась все хуже. Кустарник захватывал территорию, отгрызая с двух сторон куски асфальта величиной с кулак, из-за корней деревьев появлялись глубокие ямы, заморозки вызывали появление трещин, но штат проводил ремонтные работы редко и слишком поспешно. Подвеска старого фургона скрипела и стучала. Протяженность зеленых туннелей постоянно увеличивалась. В некоторых местах ползучие растения свисали над дорогой и задевали крышу.
Затем, ровно через час после того, как они съехали с автомагистрали 11, появилась очищенная обочина с большим указателем, на котором при помощи раскаленной кочерги была выжжена надпись: Добро пожаловать в Нейсмит, Ворота в первозданную природу. Ричер подумал, что надпись появилась с опозданием на час и эту границу они преодолели давно.
Генри сбросил скорость, дорога свернула налево, и они оказались на огромной поляне размером с футбольный стадион. Прямо впереди находилось озеро, по форме напоминавшее согнутый палец, указывающий на север, а потом поворачивающий к востоку. Дорога превратилась в главную улицу, упиравшуюся в берег. Там находилась пристань с байдарками, низкие деревянные здания слева и справа; рядом с дорогой расположились бунгало для отпускников, универсальный магазин, кафе, и дальше – совсем небольшие домики. От главной улицы отходили другие с таким же старым потрескавшимся асфальтом. Нейсмит, штат Мэн. Миниатюрный городок в глуши.
– Я хочу есть, – сказала Сьюзан.
– Я угощу вас ланчем; это меньшее, что я могу сделать, – сказал Ричер.