— чёрт возьми! — Хирург взял в руки разрушенный винт и отколупнул пластинку.
— Специалист хотел сказать вам, чтобы вы заменили цинковые аноды. Они поглощают гальваническую энергию. Их нужно заменять каждые пару лет, и это предохранит винты и перо руля от разрушения. Я не знаком с научными аспектами этого явления, но знаю, к чему это приводит. Перо руля тоже нужно заменить, но с этим можно и подождать. А вот что вам действительно необходимо, так это два винта.
Розен посмотрел на воду и выругался:
— Идиот.
Келли сочувственно засмеялся.
— Доктор, если это самая большая ошибка из всех, что вы допустили в этом году, вам крупно повезло.
— Так что же мне делать?
— Я позвоню и закажу вам пару винтов. Я знаю одного парня на верфи Соломона, и он пришлёт их сюда, наверно, завтра. — Келли развёл руками. — Ничего особенно страшного, верно? А теперь я хочу взглянуть на ваши карты.
И точно, после проверки Келли убедился, что картам пять лет.
— Карты нужно менять каждый год, доктор.
— Проклятье!
— Хотите хороший совет? — спросил Келли с улыбкой. — Не принимайте все это близко к сердцу. Лучший урок тот, что причиняет некоторую боль, но не слишком большую. Вы учитесь на нем и продолжаете жить дальше.
Доктор успокоился и наконец, позволил себе улыбнуться:
— Думаю, вы правы, но Сара никогда не позволит мне забыть об этом.
— А вы свалите всю вину на карты, — предложил Келли.
— Вы согласны поддержать меня?
— Мужчины должны поддерживать друг друга в трудных обстоятельствах, — усмехнулся Келли.
— Знаете, мистер Келли, думаю, мы будем друзьями.
— Так, где же эта сука, чёрт возьми? — бросил Билли.
— Откуда я знаю? — не менее сердито ответил Рик. Он боялся, что скажет Генри, когда вернётся. Две пары глаз взглянули на женщину в комнате.
— Ты её подруга, — сказал Билли.
Дорис уже дрожала. Ей хотелось выбежать из комнаты, но она знала, что нигде не найдёт для себя безопасного места. Её руки дрожали, когда она увидела, что Билли направился к ней, но не сделала попытки уклониться от удара, опрокинувшего её на пол.
— Лучше скажи, стерва, все, что тебе известно!
— Я ничего не знаю! — закричала она, чувствуя, как горит то место на лице, куда пришёлся удар. Она посмотрела на Рика в поисках сочувствия, но увидела, что его лицо осталось совершенно безучастным.
— Тебе что-то известно, и будет лучше, если ты расскажешь нам об этом прямо сейчас, — сказал Билли. Он наклонился, расстегнул её шорты, затем выдернул ремень из своих брюк.
— Скажи остальным, пусть войдут, — сказал он Рику.
Дорис встала с пола, не ожидая приказа, обнажённая до пояса. По её лицу катились слезы, тело содрогалось от рыданий в ожидании боли. Она боялась даже съёжиться — укрыться все равно было негде. Дорис знала, что Пэм собирается бежать, и это было её единственным удовлетворением. Она не была знакома с планом бегства и, когда ремень засвистел в воздухе, понимала, что не сможет сообщить им ничего, что нанесло бы вред подруге. Как ни мучительна была боль, её утешало, что все-таки Пэм удалось скрыться.
3. Неволя
Уложив снаряжение, необходимое для пребывания под водой, в мастерскую, Келли взял двухколёсную тележку и выкатил её на пирс, чтобы разгрузить привезённое продовольствие. Розен настоял на том, чтобы помочь ему. Новые винты привезут катером только завтра — торопиться некуда.
— Значит, — заметил Келли, — вы учите хирургии?
— Вот уже восемь лет. — Розен выровнял коробки на тележке.
— Вы непохожи на хирурга.
Розен воспринял комплимент с удовлетворённой улыбкой.
— Далеко не все хирурги выглядят как скрипачи. Мой отец работал каменщиком.
— А мой — пожарным. — Келли покатил нагруженную тележку к бункеру.
— К вопросу о хирургах... — Розен показал на грудь Келли. — Вас оперировали хорошие специалисты. Вот эта рана была, наверно, тяжёлой.
Келли едва не остановился.
— Да, в тот раз я был очень невнимательным. Впрочем, на самом деле это не так страшно, как выглядит. Просто поцарапано лёгкое.
Розен фыркнул:
— Да, вижу. Должно быть, не достало до сердца всего пару дюймов. Никаких оснований для беспокойства.
Келли начал перекладывать коробки в кладовую.
— Приятно поговорить с понимающим человеком, — заметил он, снова вздрагивая от ощущения пули, отбросившей его назад. — Как я уже сказал, сам виноват — был невнимательным.
— Сколько времени вы провели там?
— Всего? Месяцев восемнадцать. Это зависит от того, как считать время, проведённое в госпитале.
— Я видел, у вас в каюте висит орден «Морского креста». Вы получили его за эту операцию?
Келли покачал головой.
— Нет, за другую. Мне пришлось отправиться на север и доставить обратно лётчика со сбитого А-6. Тогда я не был ранен, но заболел чертовски сильно. Во-первых, весь перецарапался — там, в этих джунглях, масса колючих кустов. А потом от речной воды эти царапины раздулись; инфекция была — только держись, вы просто не поверите. Три недели провалялся в госпитале. Хуже всякого ранения.
— Да, похоже, это не слишком приятное место? — спросил Розен, когда они вернулись за остатком груза.
— Говорят, что там только змей водится сто видов. Девяносто девять из них — ядовитые.
— А та, что неядовитая?
Келли передал доктору коробку с припасами.
— А неядовитая просто откусывает тебе весь зад. — Он засмеялся. — Нет, мне там не очень понравилось. Но такова моя работа. Я спас сбитого лётчика, и адмирал произвёл меня в старшие боцманы, а затем вручил орден. Пошли, я проведу вас по всем помещениям моей красавицы. — Келли пригласил Розена подняться на борт. На осмотр яхты потребовалось пять минут. Доктор отметил, что на судне все удобства на месте, однако ничего лишнего.
Да, у этого парня все было в рабочем порядке, а карты самые новые. Келли достал ещё одну банку пива из холодильника для доктора, затем одну для себя.
— А как было на Окинаве? — улыбнулся Келли. Каждый из них изучающе смотрел на другого, и каждому нравилось, что он видел. Розен пожал плечами и красноречиво фыркнул:
— Да уж не увеселительная прогулка. Работы по горло, да и камикадзе вроде считали, что красный крест на госпитальном судне делает его чертовски заманчивой целью.
— Вы продолжали работать, и когда они пикировали на вас?
— Раненые солдаты не могут ждать, Келли.
Джон осушил свою банку.
— Я предпочитаю отстреливаться. Вот сейчас передам Пэм её вещи, и мы снова вернёмся в помещение с кондиционером. — Он пошёл на корму и взял её рюкзак. Розен уже поднялся на причал, и Келли бросил ему рюкзак девушки. Доктор запоздало поднял голову, и рюкзак упал на бетонную поверхность пирса. Из него высыпалось содержимое, и даже с расстояния в двадцать футов Келли мгновенно заметил неладное — ещё прежде, чем голова доктора повернулась к нему.
Возле рюкзака лежала большая пластмассовая бутылочка из тех, что продаются по рецепту врачей, хотя на ней не было наклейки. Крышка отвалилась, и из бутылочки выкатилась пара таблеток.
Келли мгновенно все понял. Он медленно поднялся на причал. Розен поднял бутылочку, положил обратно рассыпавшиеся таблетки и защёлкнул белую пластмассовую крышку. Затем он передал бутылочку Келли.
— Я знаю, что это не принадлежит тебе, Джон.
— Что это, Сэм?
Голос доктора не мог быть более бесстрастным.
— Фабричное название «Куаалюд». Это метакьюалон. Барбитурат, снотворное. Мы пользуемся им, чтобы отправлять больных в страну снов. Весьма сильнодействующее успокаивающее средство. Говоря по правде, даже слишком. Многие считают, что его нужно снять с производства и не продавать, даже по рецептам. Но на этой бутылочке нет наклейки. Значит, получена без рецепта.
Келли внезапно почувствовал себя усталым и очень старым. Словно его предали.
— Понятно.
— Ты не знал этого?
— Сэм, мы с ней только недавно встретились — и двадцати четырёх часов не прошло. Мне ничего про неё не известно.
Розен потянулся и на мгновение взглянул на горизонт.
— О'кей, теперь я вернусь к профессии врача. Ты увлекался наркотиками?
— Нет! Я ненавижу это проклятое зелье! Из-за него столько людей гибнет! — Гнев Келли был спонтанным и жестоким, но он не был направлен на Розена.
Профессор спокойно выслушал яростный ответ Келли. Наступила его очередь проявить свой профессионализм.
— Успокойся. Тебе следует знать, что люди привыкают к этому наркотику. Как — не имеет значения. Но приходить в ярость не имеет смысла. Сделай глубокий вдох и медленный выдох.
Келли выполнил команду доктора и даже улыбнулся неуместности происходящего.
— Ты рассуждаешь в точности, как мой отец.
— Пожарные — умные люди. — Розен помолчал. — Итак, у твоей подруги существует серьёзная проблема. Но она кажется мне приятной девушкой, а ты — настоящим мужчиной. Попытаемся решить эту проблему или нет?
— Пожалуй, это в первую очередь зависит от неё, — произнёс Келли с оттенком горечи в голосе. Чувство, что его словно предали, не проходило. Он снова открыл постороннему человеку своё сердце, и вот теперь ему придётся смириться с тем, что открыл его наркотикам или тому, что делают наркотики с человеком. По-видимому, все это — напрасно потраченное время.
Розен посмотрел на него суровым взглядом.
— Совершенно верно, это зависит от неё, но в определённой степени и от тебя, а если ты будешь вести себя как идиот, то ничем ей не поможешь.
Келли был поражён тем, как разумно рассуждал доктор при создавшихся обстоятельствах.
— Должно быть, ты очень хороший врач.
— Я — чертовски хороший врач, — подтвердил Розен. — Наркотики — не моя область, но Сара здорово в этом разбирается. Не исключено, что вам обоим здорово повезло. Пэм — хорошая девушка, Джон, но что-то тревожит её. Она нервничает — если ты сам этого не заметил.
— Да, пожалуй, но... — И какая-то часть мозга Келли воскликнула: «Заметил!»