слишком нервничал — ведь это был его второй боевой вылет, — и скорее всего ему показалось, что он что-то увидел, он слишком резко отвернул, а эти два самолёта летели в хвосте группы, и никто не заметил случившегося. Чёрт побери. Голландец, мы видели, как это происходит.
Максуэлл кивнул.
— Что ещё?
— А-6 попал под огонь ракет «земля — воздух» к северу от Хайфона. Осколки изрешетили его, но пилот и штурман-бомбардир сумели вернуться к себе на авианосец. Они получат за это кресты «За лётные заслуги», — доложил Подулски. — В остальном сутки в Южно-Китайском море прошли спокойно. В Атлантике тоже ничего особенного. На востоке Средиземноморья отмечена возросшая активность сирийцев с их новыми МиГами, но пока это ещё не наша забота. Завтра мы встречаемся с представителями компании «Грумман», а затем отправляемся в Капитолий, чтобы обсудить с почтенными слугами народа программу создания истребителя-бомбардировщика F-14.
— Как тебе нравится эта программа?
— Отчасти мне жаль, что мы недостаточно молоды, чтобы попробовать его в полете. Голландец. — Каз попытался улыбнуться. — Но, Боже милосердный, раньше мы строили целый авианосец за те деньги, которые теперь уходят на создание одного такого истребителя.
— Ничего не поделаешь, Каз, — это прогресс.
— Да, у нас его слишком много, — проворчал Подулски. — И вот что ещё. Мне позвонили с реки Пакс. Наш друг, возможно, уже вернулся домой. По крайней мере, его яхта стоит у причала.
— И ты заставил меня так долго этого ждать?
— Нет смысла спешить. Он ведь штатский, правда? Наверно, спит до девяти или десяти.
— Как это, должно быть, приятно, — пробормотал Максуэлл. — Надо когда-нибудь попробовать.
11. Изготовление
Пять миль могут показаться продолжительной прогулкой. Это всегда длинный заплыв. И особенно длинный, когда плывёшь один. Это обстоятельство стало очевидным для Келли ещё до того, как он достиг середины дистанции, однако, несмотря на то, что вода к востоку от его острова была неглубокой, и во многих местах он мог встать на дно, Келли не остановился, как не позволил себе и сбавить скорость. Он изменил длину гребков, чтобы на левый бок приходилась большая нагрузка, радуясь боли как посланнику выздоровления. Вода была именно такой, как ему хотелось, подумал он: достаточно прохладная, чтобы не допустить перегрева, и достаточно тёплая, чтобы энергия слишком быстро не покидала тело. В полумиле от острова его скорость замедлилась, но Келли мобилизовал все свои внутренние силы, заставив себя снова плыть быстрее, пока не коснулся дна на восточной стороне Бэттери-Айленда. Когда он встал, то едва мог заставить себя двигаться, и тут же его мышцы начали неметь, но Келли принудил себя идти к берегу. И в этот момент он заметил вертолёт. Он дважды во время заплыва слышал шум его роторов, но не обратил на это внимания. Келли давно привык к вертолётам, и их шум казался ему таким же естественным, как жужжание насекомого. Однако видеть вертолёт, стоящий на песчаном берегу, было весьма необычно, и он направился к нему, но его окликнул голос из бункера:
— Я здесь, чиф!
Келли повернулся. Голос был знакомым. Он протёр глаза и увидел повседневный белый мундир очень высокопоставленного морского офицера — это было очевидно по золоту погон, сверкающих на утреннем солнце.
— Адмирал Максуэлл! — Келли был искренне рад встрече с этим человеком, но его смущало, что ноги до колен в грязи, которая налипла на них, пока он шёл от берега. — Жаль, что вы не позвонили заранее, сэр.
— Я пытался, Келли. — Максуэлл подошёл к нему и пожал руку. — Мы звонили сюда уже пару дней. Где ты был, чёрт возьми? На работе? — Адмирал был изумлён тем, как мгновенно изменилось лицо молодого человека.
— Не совсем.
— Почему бы тебе не принять душ? А я пока поищу себе газированную воду. — И только теперь Максуэлл увидел едва зажившие шрамы на спине и шее Келли. — Господи, Боже мой!
Впервые они встретились на борту авианосца «Китти Хоук» три года тому назад. Максуэлл был тогда командующим авиацией Тихоокеанского флота, а Келли — едва живым боцманом первого класса. Человек в положении Максуэлла не мог забыть об этом. Келли отправился спасать лётный экипаж бомбардировщика, который пилотировал младший лейтенант Уинслоу Холлэнд Максуэлл-третий, американский морской лётчик. После двух суток, которые Келли провёл в районе, слишком опасном для спасательного вертолёта, не сумевшего прочесать его, он вернулся обратно с Голландцем-третьим, раненым, но живым. Сам же Келли подхватил серьёзнейшую инфекцию от гнилой воды, в которой ему приходилось скрываться. Как, до сих пор спрашивал себя Максуэлл, как можно отблагодарить человека, спасшего твоего единственного сына? Келли выглядел таким молодым на больничной койке, таким похожим на его сына — вызывающе гордый взгляд и скрытый за ним застенчивый, но проницательный ум. Если бы в мире господствовала справедливость, Келли получил бы медаль Конгресса за мужество, проявленное во время одиночной спасательной экспедиции, предпринятой им вверх по течению коричневой реки, но Максуэлл даже не стал тратить бумагу на представление к награде. Извини, Голландец, скажет ему командующий Тихоокеанским флотом, я готов сделать для тебя что угодно, но это будет напрасной тратой сил, будет выглядеть, понимаешь, слишком подозрительно. Поэтому адмирал Максуэлл сделал все, что мог.
— Расскажи мне о себе.
— Моя фамилия Келли, сэр. Я — боцман первого...
— Нет, — прервал его Максуэлл, покачав головой. — Нет, ты гораздо больше похож на главного боцмана, каким и являешься с этой минуты.
Максуэлл провёл на борту «Китти Хоук» ещё трое суток, якобы проводя личную проверку лётных операций, однако на самом деле присматривая за своим раненым сыном и молодым коммандос, который спас его. Он был рядом с Келли, когда прибыла телеграмма, извещающая о смерти его отца, служившего пожарным и скончавшегося от сердечного приступа прямо во время тушения пожара. И вот теперь, понял адмирал, он прибыл сюда сразу после ещё какого-то несчастья.
Келли вернулся после душа в майке и шортах, слегка приволакивая ноги от усталости, но с чем-то строгим и сильным во взгляде.
— Сколько ты проплыл, Джон?
— Почти пять миль, сэр.
— Хорошая тренировка, — заметил Максуэлл, передавая ему банку кока-колы. — Отдохни немного.
— Спасибо, сэр.
— Что с тобой случилось? Эти раны на плече выглядят свежими.
Келли коротко рассказал о случившемся, как солдат солдату, потому что, несмотря на разницу в возрасте и занимаемом положении, они оба были солдатами, и во второй раз Голландец Максуэлл сидел и слушал как приёмный отец, которым он стал.
— Тяжело, Джон, — тихо произнёс адмирал.
— Да, сэр. — Келли не знал, что ещё ему сказать, и на мгновение замолчал, глядя вниз. — Я так и не поблагодарил вас за открытку... когда умерла Тиш. Это было так хорошо с вашей стороны, сэр. Как дела у сына?
— Летает пилотом на «Боинге-727» в компании «Дельта». Я вот-вот должен стать дедушкой, — с удовлетворением заметил адмирал и лишь потом понял, какой жестокой могла показаться сказанная им фраза этому молодому одинокому парню.
— Отлично! — Келли заставил себя улыбнуться, благодарный Максуэллу за то, что хоть что-то сделанное им оказалось успешным. — И что привело вас сюда, сэр?
— Мне хотелось бы обсудить с тобой кое-что. — Максуэлл открыл свой портфель и развернул на кофейном столике первую из нескольких привезённых с собой карт.
— О да, я хорошо помню это место, — хрипло заметил Келли. Его взгляд остановился на пометках, сделанных от руки на полях карты. — Это секретная карта, сэр.
— То, о чем мы будем говорить, чиф, касается крайне секретных вопросов.
Келли оглянулся. Адмиралы всегда ездят в сопровождении адъютантов, обычно это молодой лейтенант в сверкающем мундире, который носит портфель с документами, показывает своему боссу, где находится гальюн, беспокоится, где поставить автомобиль, и вообще занимается вещами ниже достоинства постоянно занятого боцмана или старшины. И тут он понял, что, хотя у вертолёта есть команда, гуляющая сейчас по острову, вице-адмирал Максуэлл прилетел сюда один, а это было крайне необычно.
— Но почему вы выбрали именно меня, сэр?
— Ты — единственный человек во всей стране, Джон, который знаком с местностью непосредственно, а не с воздуха.
— И если у нас есть здравый смысл, так и должно остаться. — Воспоминания Келли об этом месте нельзя было назвать приятными. Первый же взгляд на двухмерную карту пробудил у Келли худшие из трёхмерных воспоминаний.
— Насколько далеко ты продвинулся по этой реке, Джон?
— Примерно до этой точки. — Рука Келли скользнула по карте. — Я упустил вашего сына, когда прочёсывал местность в первый раз, но затем вернулся назад и нашёл его приблизительно вот здесь.
Совсем неплохо, подумал Максуэлл, дразнящее близко к цели.
— Этого моста через реку на шоссе больше нет. Правда, нам потребовалось на это шестнадцать боевых вылетов, но теперь мост находится в реке.
— Вы знаете, что это значит? Они построят брод или пару подводных мостов. Вам нужен мой совет, как их подорвать?
— Напрасная трата времени. Цель находится вот здесь. — Палец Максуэлла постучал по точке, обведённой красным фломастером.
— Долго придётся плыть, сэр. Что это такое?
— Чиф, когда тебя уволили в запас, ты остался в резервном составе флота, — добродушно произнёс адмирал.
— Одну минуту, сэр!
— Успокойся, сынок, я не призываю тебя обратно на действительную службу. — Пока не призываю, подумал Максуэлл. — У тебя был допуск к совершенно секретным документам.
— Да, у всех у нас был такой допуск, потому что...
— Но то, о чем мы говорим, ещё более секретно, чем СС, Джон. — И Максуэлл, достав из своего портфеля дополнительные материалы, объяснил почему.
— Вот ублюдки... — Келли оторвал взгляд от аэрофотоснимка. — Вы собираетесь высадиться там и спасти их, как тогда в Сонг-Тэй?