— Вопросов нет, — отозвался таксист, и ускорение опрокинуло Келли на спинку сиденья. Почти весь путь проходил не по Висконсин-авеню. У красного сигнала светофора таксист нашёл на карте Эссекс-авеню и за двадцать секунд до конца пятнадцатиминутного срока сумел получить вторую десятку.
Это был зажиточный жилой район, и он без особого труда нашёл нужный дом. Перед ним стоял «фольксваген», выкрашенный в ужасный ярко-жёлтый цвет. То тут, то там под краской проглядывала ржавчина. Трудно было придумать что-то, что устраивало бы Келли больше этого «жука». Он взбежал по четырём деревянным ступенькам и постучал в дверь.
— Кто там? — В дверях появилось лицо, точно соответствующее голосу. Старушка была маленькой и хрупкой, лет восьмидесяти, но её проницательные зелёные глаза, увеличенные толстыми линзами очков, давали представление о том, какой была в молодости их хозяйка. В её седых волосах все ещё проглядывали жёлтые пряди.
— Миссис Бойд? Я только что звонил вам насчёт машины.
— Как вас зовут?
— Билл Мерфи, мадам, — добродушно улыбнулся Келли. — Ужасно жарко, не правда ли?
— Ужасно, — согласилась она. — Подождите минутку. — Глория Бойд скрылась за дверями и через мгновение вернулась с ключами от машины. Келли взял её под руку, чтобы помочь спуститься по ступенькам.
— Спасибо, молодой человек.
— Только рад помочь, мадам, — галантно ответил Келли.
— Мы купили машину для моей внучки. Когда она уехала в колледж, машиной пользовался Кен, — сказала старушка, полагая, что Келли знает о Кене.
— Извините?
— Это был мой муж, — произнесла Глория не обернувшись. — Он умер месяц назад.
— Мне очень жаль, мадам.
— Он долго болел, — заметила женщина, все ещё не оправившаяся от боли утраты, но уже примирившаяся с ней. Она передала ему ключи. — Вот, осмотрите машину.
Келли отпёр дверцу. Внутри машина выглядела, как и полагается автомобилю, которым пользовалась студентка колледжа, а затем пожилой человек. Сиденья были изрядно потёрты, а на одном виднелся длинный разрез, сделанный, наверно, ящиком с одеждой или книгами. Он повернул ключ в замке зажигания, и двигатель сразу заработал. Даже топливный бак был полон. Объявление не обманывало насчёт небольшого пробега — на одометре значились всего 52 тысячи миль. Келли попросил разрешения объехать вокруг квартала. Двигатель и вся остальная механика в хорошем состоянии, решил он, возвращаясь к стоящей на тротуаре старушке.
— Откуда взялось столько ржавчины? — спросил он, отдавая ей ключи.
— Внучка училась в Чикаго, в Северо-западном университете, а там такой ужасный снег и вся эта соль.
— Это хороший университет. Разрешите, я отведу вас обратно. — Келли снова взял её под руку и повёл назад в дом. Внутри стоял запах жилища стариков — в воздухе слишком много пыли, убирать которую не хватает сил, и пахнет несвежей пищей, потому что она все ещё готовила для двоих, а не для неё одной.
— Хотите чего-нибудь выпить?
— Да, мадам, спасибо. Было бы неплохо выпить стакан воды. — Келли огляделся вокруг, пока она ходила на кухню. На стене была фотография мужчины в мундире с высоким воротом и поясом военного образца, держащего под руку молодую женщину в очень узком, почти цилиндрическом, белом свадебном платье. Остальные фотографии иллюстрировали семейную жизнь Кеннета и Глории Бойд. Две дочери и сын, поездка на океанское побережье, старый автомобиль, внуки — все принадлежности, заслуженные полнокровной и полезной жизнью.
— Вот, пожалуйста. — Старушка передала ему стакан.
— Спасибо. Чем занимался ваш муж?
— Он служил в министерстве торговли на протяжении сорока двух лет. Мы собирались переехать во Флориду, но он заболел, так что теперь я уезжаю одна. Моя сестра живёт в Форт-Пиерсе, она тоже вдова, её муж был полицейским... — Голос женщины становился все тише, и в этот момент в комнату вошёл кот, заинтересовавшийся новым посетителем. Это, казалось, придало миссис Бойд новые силы. — Я уезжаю туда на будущей неделе. Дом уже продан, в следующий четверг нужно оставить его. Я продала его приятному молодому врачу.
— Надеюсь, вам понравится во Флориде, мадам. Сколько вы хотите за свою машину?
— Я больше не могу управлять автомобилем из-за глаз — у меня катаракта. Если мне нужно поехать куда-нибудь, меня возят. Мой внук говорит, что машина стоит полторы тысячи долларов.
Ваш внук, должно быть, адвокат — лишь они бывают такими жадными, подумал Келли.
— Как относительно тысячи двухсот? Я заплачу наличными.
— Наличными? — У неё в глазах снова заиграли чёртики.
— Да, мадам.
— Тогда забирайте автомобиль. — Она протянула ему руку, и Келли осторожно пожал её.
— У вас есть документы на машину? — Келли почувствовал себя неловко из-за того, что ей снова пришлось вставать, на этот раз подниматься на второй этаж, медленно, держась рукой за перила, пока он доставал бумажник и отсчитывал двенадцать новеньких хрустящих банкнот.
На всю процедуру должно было уйти минут десять, но вместо этого он потратил тридцать. Келли уже проверил, как нужно осуществлять передачу автомобиля в собственность другому лицу, и к тому же он не собирался делать это в полном объёме. Страховые документы находились в том же конверте, где и технический паспорт, выписанный на имя Кеннета Бойда. Келли пообещал оформить паспорт на своё имя и заменить, разумеется, номерные знаки. Оказалось, однако, что такое количество наличных денег заставляет миссис Бойд нервничать, так что он помог ей заполнить бланк депозита и затем отвёз старую леди в банк, где она опустила деньги в прорезь ночного сейфа. После этого Келли остановился у супермаркета, где, прежде чем доставить миссис Бойд домой и помочь ей подняться на крыльцо, купил молоко и консервы для кота.
— Спасибо за автомобиль, миссис Бойд, — сказал он, расставаясь со старушкой.
— Для чего он вам нужен?
— Для деловых поездок, — улыбнулся Келли и уехал.
Этим же вечером, без четверти девять, два автомобиля остановились на площадке обслуживания рядом с шоссе 95. Впереди ехал «додж-дарт», а за ним красный «плимут». На расстоянии один от другого футов пятьдесят они выбрали полупустую стоянку к северу от Мэриленд-Хауса, места для отдыха у шоссе Джона Ф. Кеннеди. Здесь предлагалось полное обслуживание — от ресторана до заправочной станции, где продавали бензин и автомобильные масла. Помимо пищи, в ресторане подавали хороший кофе, но, что вполне понятно, здесь не было ничего спиртного. «Додж» сделал несколько поворотов на площадке для стоянки автомобилей и наконец остановился на расстоянии трёх интервалов от белого «олдсмобиля» с номерами Пенсильвании и коричневой виниловой крышей. «Плимут» занял место в следующем ряду. Из него вышла женщина и мимо «олдсмобиля» направилась к кирпичному зданию ресторана.
— Привет, бэби, — окликнул её мужчина. Женщина остановилась и сделала несколько шагов к автомобилю с коричневой виниловой крышей. Мужчина был белым, с длинными, аккуратно причёсанными черными волосами и в белой рубашке с расстёгнутым воротом.
— Меня послал Генри, — сказала она.
— Я знаю. — Он протянул руку и коснулся её лица. Она не сопротивлялась. Мужчина обернулся, посмотрел по сторонам, и затем его рука скользнула ниже. — Ты привезла, что мне нужно, бэби?
— Да, — улыбнулась она. Это была натянутая, неловкая улыбка, испуганная, но не смущённая. Вот уже несколько месяцев, как Дорис разучилась смущаться.
— Красивые титьки, — заметил мужчина без всяких эмоций в голосе. — Иди принеси.
Дорис вернулась к своему автомобилю, словно забыла что-то. Из машины она достала большую сумку, почти маленький рюкзак. Когда она проходила мимо «олдсмобиля», мужчина протянул руку и взял его. Затем Дорис направилась к зданию ресторана и через минуту вернулась с банкой содовой, глядя на «плимут» в надежде, что все сделала правильно. У «олдсмобиля» заработал двигатель, и мужчина послал ей воздушный поцелуй, на который она ответила вымученной улыбкой.
— Прошло достаточно просто, — заметил Генри Таккер, с пятидесяти ярдов наблюдавший эту сцену из открытого кафе по другую сторону ресторана.
— Хороший товар? — спросил у Тони Пиаджи другой мужчина. Все трое сидели за одним столом, «наслаждаясь» знойным вечером, тогда как большинство других посетителей находились внутри, где было прохладно благодаря кондиционеру.
— Высший сорт. Точно такой же, как и тот, что мы передали тебе две недели назад. Та же партия и все остальное, — заверил его Пиаджи.
— А если «мула» застукают? — спросил человек из Филадельфии.
— Она не скажет ни слова, — уверенно заявил Таккер. — Все они были свидетелями того, что случается с непослушными девушками. — На их глазах из «плимута» вылез мужчина, подошёл к «доджу» и сел на место водителя.
— Молодчина, — произнёс Рик, обращаясь к Дорис.
— А сейчас мы можем ехать? — спросила его женщина, дрожа от нервного напряжения, и сделала глоток из банки содовой.
— Конечно, бэби. Я знаю, что ты хочешь. — Рик улыбнулся и включил мотор. — А теперь, милая, покажи мне что-нибудь.
— Вокруг люди, — сказала девушка.
— Ну и что?
Не говоря больше ни слова, Дорис расстегнула рубашку — это была мужская рубашка, — оставив её засунутой внутрь потрёпанных шортов. Рик протянул руку и улыбнулся, поворачивая руль левой рукой. Все могло быть гораздо хуже, подумала Дорис, прикрыв глаза и представив, что это не она, а кто-то другой, в каком-то ином месте, думая, сколько ещё пройдёт времени, прежде чем придёт конец её жизни, и, надеясь, что этот конец наступит скоро.
— Деньги? — спросил Пиаджи.
— Хочу выпить чашку кофе. — Человек из Филадельфии встал и вошёл внутрь ресторана, оставив свой кейс, который Пиаджи тут же взял в руки. И они с Таккером направились к синему «кадиллаку», не ожидая возвращения ушедшего в ресторан мужчины.
— Ты не собираешься считать их? — спросил Таккер на полпути к автомобилю.
— Если он обманет нас, то знает, что с ним случится. Это бизнес, Генри.