Матрос лежал на земле под проливным дождем и кричал от невыносимой боли. Студент стоял за колонной у входа в храм и стискивал зубы – именно ему, командиру группы, предстояло принять решение как поступить с раненым Матросом. И решение напрашивалось само собой.
А Сибиряк тихонько матерился свозь зубы и пытался высмотреть стрелка, который «сделал» Матроса.
Мастер сделал глоток коньяка. Сказал шепотом: Господи, помоги им… Подполковник Томилин был атеист, но сейчас обратился к Богу. Потому что больше было не к кому, а в километре отсюда погибали его люди. И он, Мастер, бессилен помочь им. Нет, он мог бы бросить на помочь Студенту группу Кота. Или даже одного Кота – Кот один стоит взвода… Но у подпольной войны своя логика – жестокая и на первый взгляд несправедливая.
…Когда Мастер и Дервиш планировали операцию, Дервиш предложил провести отвлекающий маневр – подставить «гестапо» «группу Х». Мастер согласился. Они оба понимали, что напарник Моцарта обречен, но пошли на это… И в этом тоже была суровая логика подпольной войны.
Сейчас на Территории Зла погибала группа. Мастер обратился к Богу, в которого никогда не верил: Госполи, помоги им…
Кабан спросил Наемника:
– Барон что – готов?
– Готов… по крайней мере лежит без движения.
Мак сказал:
– Вот так. А трендел: меня пули не берут.
Глеб вызвал по рации свой «эвакуатор»: мы вышли на тропу… Это означало: мы на Партизанской.
«Эвакуатор» ответил: через тридцать секунд буду.
Мастер вышел из здания вокзала на платную стоянку, остановился, достал из кармана сигареты, прикурил. Хлестал дождь.
К шлагбауму, перекрывающему въезд на стоянку, подъехал «форд». Охранник в блестящем черном дождевике подскочил за деньгами.
– Открывай, сперматозоид! – произнес водитель с презрительной интонацией. Охранник сразу все просек, метнулся, нажал кнопку. Шлагбаум взмыл вверх. Машина с опергруппой комитета «Кобра» въехала на стоянку.
Мастер неторопливо двинулся к своей машине.
Один из офицеров «Кобры» сказал:
– А вот какой-то хрен как раз лет шестидесяти.
Старший ответил:
– Вот и проверим.
Мастер взялся за ручку двери. Рядом с ним остановился «форд», открылась дверца. Мастер обернулся. Из «форда» вышли двое. Один из них сказал:
– Полиция. Предъявите документы.
Мастер сразу все понял. Подумал: поторопился я «кошель» «отключить» и уверенно, хамовато произнес:
– Прокуратура России. В чем, собственно, де…
– Документы! – перебил офицер.
– Хамишь, молодой человек, – Мастер пожал плечами, сунул руку во внутренний карман.
Он дваджы выстрелил прямо сквозь плащ. Выстрелы прозвучали не громко, а на плаще Мастера образовалась прожженная пороховыми газами дыра. Края ее дымились. «Полицейский» сказал: а-а-а, – и зашатался. Мастер стремительно обернулся к другому, но тот оказался быстрее – воткнул в руку Мастера парализатор. Мастер нажал на спуск – пуля попала в грудь «гестаповца – и потерял сознание.
Кот, Ганс и Трофим шли к «точке», где должны были перелезть через забор. В трехстах метрах от этой «точки» их ждала Виктория на «лэндровере». До забора оставалось уже всего ничего – около сотни метров, когда Кот вдруг остановился.
– Стоп, – сказал он. Ганс и Трофим мгновенно остановились. Кот начал снимать рюкзак. Трофим спросил: – Ты чего, командир?
– Дальше пойдете без меня, – ответил Кот.
– Что случилось? – спросил Ганс.
– Я должен вернуться.
– А как же…?
– Это приказ.
Кот сунул рюкзак Трофиму, сказал: удачи, гёзы, – пожал каждому руку, повернулся и через несколько секунд исчез в темноте.
Трофим смачно выругался.
У Наемника был ночной прицел поколения «3+» с шестикратным зумом и функцией «Совиный глаз», а у Сибиряка только простенькие очки первого поколения и такой же древний прицел, установленный на «Стечкин» на самодельном кронштейне… Наемник обнаружил Сибиряка раньше, чем Сибиряк Наемника. Наемник прицелился и выстрелил. Пуля попала Сибиряку в плечо. Сибиряк непроизвольно ахнул и нырнул в «гнездо».
Наемник сказал в рацию:
– Второго тоже заклеймил. Пуля в плече – не боец.
Мак ответил:
– Отлично. Думаю, что остались только те, что в церкви. Скорее всего, там вообще один чел. Будем брать… Сможешь закинуть внутрь «Зомби»?
– Не, отсюда запросто лажанусь… Надо поближе подойти.
– Тогда шевелись. А то ведь он может сделать себе харакири.
Сибиряк сидел на мокрой земле, прислонившись к бетонной плите. Плита была холодной, по ней стекала вода. Плечо горело. Сибиряк понимал, что дела его плохи, очень плохи. Но не испытывал ни отчаяния, ни горечи. Он всегда отдавал себе отчет, что когда-нибудь это произойдет… Вот и произошло. Теперь нужно достойно встретить смерть. Прямо сквозь одежду Сибиряк вколол в руку шприц– тюбик. Шприц– тюбик был заряжен составом, который неофициально называли «озверин». Впрочем, Сибиряк не был уверен, что «озверин» успеет подействовать.
Он отшвырнул пустой шприц, наклонил голову к рации и позвал: Саша.
– Да, – мгновенно отозвался Студент.
– Саша, я ранен.
Студент похолодел, спросил после паузы:
– Идти можешь?
– Идти? Идти могу.
– Это хорошо. Сейчас попробуем прорваться.
– Нет, ты рванешь без меня.
– Что такое? Почему?
– Саша, я хоть и недоучившийся, но все-таки медик. Уже через минуту– другую я начну слабеть. Рука уже сейчас плетью висит.
– Ленька!
– Подожди, командир. Подожди, не перебивай. Сделаем так: я постреляю, а ты под шумок рванешь…
– Леня!
– Не перебивай, командир – времени у нас мало… Ты прорвешься. А я… в общем, Матроса я возьму на себя. Понял?
После паузы Студент сказал:
– Понял. – И добавил: – Спасибо, Леонид Сергеич.
– Не за что, командир. Значит так, сначала я решу с Матросом, потом накрою огнем тех, что слева от тебя. Их двое или трое. Потом – твой рывок.
Чердыня попробовал связаться с Бароном, но Барон не ответил. Тогда Чердыня вызвал Мака. Мак отозвался сразу, сказал, что Барон убит. Двое террористов ранены, третий укрылся в церкви.
Наемник вылез через оконный проем и двинулся в сторону храма. Спецпистолет «Метатель» мог выстрелить заряд и на сотню метров. Вот только попасть с такой дистанции можно было разве что в Московские ворота. Чтобы прицельно выстрелить из «Метателя», Наемнику нужно было приблизиться к храму на дистанцию хотя бы метров пятьдесят.
Наемник двигался пригибаясь, осторожно – не хотел поймать пулю.
Сибиряк встал на колени, выставил ствол над «бруствером». Левое плечо быстро немело. Впрочем, это уже не имело существенного значения. Он упер приклад «Стечкина» в здоровое плечо, прильнул к прицелу.
Наемник дошел до того места, где лежал труп Барона. Мельком взглянул на тело, подумал: легкую смерть принял наш фон – моментальную… Потом посмотрел на дверной проем храма, прикинул: пожалуй, отсюда засажу с гарантией. Он опустился на одно колено, вытащил из кармана разгрузки устройство, отдаленно напоминающее пистолет. Это и был пистолет, предназначенный для стрельбы спецпатронами – травматическими, красящими или газовыми. Сейчас в патроннике пластикового ствола сидел газовый спецпатрон «Зомби-коктейль». Рецептура «коктейля» была такова, что не просто выкуривала людей из помещения, но подавляла волю.
Чердыня связался с командиром авиации Башни: сколько у тебя «джедаев» «на ходу»?
– Сейчас – два. Через пять минут могу поднять третий, но один скоро уйдет на заправку.
– Направь оба в квадрат А-6. Один пусть контролирует периметр промзоны, другой должен работать внутри. Ориентир – церковь. В церкви террорист. Рядом – мои люди. Свяжись с ними по каналу «212», позывной – Мак, он скажет, что нужно сделать.
– Есть, – ответил командир авиакрыла.
В конце Партизанской несколько раз мигнули фары, Глеб ответил фонариком. Через двадцать секунд рядом остановился «шевроле сабурбан». Глеб сел в машину последним. Он захлопнул дверцу, сказал Михаилу:
– Давай, Мишаня… поехали.
Михаил ответил: поехали, – и воткнул передачу. Тронулись. Через пару секунд салон осветился. Глеб оглянулся назад и увидел, что в конце улицы показался автомобиль. Ярко горели и быстро приближались фары. Глеб сказал:
– Не нравятся они мне… Приготовьтесь!
Матрос больше не кричал, только иногда постанывал, но Сибиряк все равно обязан был сделать то, что пообещал Студенту. Сибиряк прильнул к прицелу и начал «нащупывать» Матроса, но вдруг увидел в прицеле крадущегося человека. Человек остановился, встал на одно колено и достал что-то из кармана. Сибиряк догадался, что это за человек, прицелился. Для дополнительной опоры он навалился грудью на бетонный «бруствер», но все равно ствол «Стечкина» заметно гулял. Сибиряк выдохнул и нажал на спуск. Пистолет дал короткую, на три выстрела, очередь. У раненого Сибиряка почти не было шансов попасть в Наемника. Но у судьбы своя логика – в Наемника попали аж две пули. Первая перебила Наемнику ключицу, вторая прошила бок. Наемник зарычал, упал в лужу, укрылся за трупом Барона.
Сибиряк увидел, как человек упал, улыбнулся. Через секунду в голову Сибиряка попала пуля, выпущенная Маком.
Наемник лежал на спине в луже, дышал тяжело. Ему казалось, что при каждом вдохе-выдохе дырка в боку засасывыет воду – грязную, мутную, наполненую мириадами бактерий. Это было очень противно. И очень опасно. Наемник нащупал рацию и понял, что она разбита пулей. Его охватила паника.
– Мак! – закричал Наемник. – Мак, я ранен. Мне нужна помощь.
Студент попытался вызвать Сибиряка, но тот не ответил.
Все! – подумал Студент. – Все, нужно идти на прорыв.
«Форд» с оперативниками «Промгаза» быстро догнал «шевроле» «гёзов». На «хвост» не садились, держали дистанцию метров двадцать. Через «матюгальник» приказали остановиться, выйти всем из машины с поднятыми руками.
Глеб сказал:
– Значит, я был прав… Тормози, Миша. Придется пошуметь.