– Убили за то, что он все-таки передал вам секрет бомбы?
– Да, это было крайне необходимо, потому что иначе им бы завладели враги.
– Это печально, он был среди вас одним из немногих посвященных. Однако Совет очень недоволен тем, что грязное оружие расползается по Верхнему миру. Теперь оно реально угрожает даже нам здесь, в Асгарде.
– То есть та тревожная картина, которую вы нам показали в прошлый раз, когда я был в Асгарде, все-таки становится явью?
– Возможно. Поэтому мы сейчас не можем активно повлиять на ваши дела, а тем более открыто встать на одну из сторон. Но в Верхнем мире все еще продолжает сохраняться равновесие, хотя и неустойчивое. Есть шанс, что вам удастся избежать ядерной войны, хотя бы в Европе. Но для этого вашей стране надо как можно скорее объединить усилия с Восточной империей, чтобы успеть опередить тевтонов в создании, а главное, применении грязной бомбы.
– С Восточной империей?
– Да, вы называете ее Россия.
– Да, но там же правят большевики, которые мало чем отличаются от нацистов. Что будет, если бомба попадет и в их руки?
– Вы мало понимаете о тех, кого называете большевиками. На самом деле их вожди знают о тайнах мира не меньше, чем члены нацистского ордена Туле, и несравненно больше, чем вы. Если атомное оружие окажется и у них тоже, в Верхнем мире установится равновесие сил, и на многие годы наступят мир и процветание. Ни одна из сторон не должна получить оружие, которое дало бы ей решающее преимущество. Помните, что только в этом залог выживания рода людей.
– Но, великий Даэрон, разве не было такого равновесия в том, древнем мире, который тем не менее однажды был разрушен войной, как вы нам показали?
– Тот мир был в равновесии многие сотни тысяч лет, пока одна из сторон не получила оружие, которого не было у других, и возомнила себя богом, которому все дозволено.
– Грязную бомбу?
– Нет, то, что во сто крат хуже этой бомбы, это то, что, попав в руки неразумных, выпустило в мир еще более могущественные силы зла, отчего наступила вселенская катастрофа, гибель богов.
– Так что же, неограниченное могущество равносильно гибели?
– Ты прав, Ланселот. Великая тайна заключена в том, что Змей Вселенной всегда сам пожирает себя за хвост.
– И рождается вновь?
– И рождается вновь! Но если роды преждевременны, они проходят в муках, страшных страданиях, чего мы не хотим и не должны допустить.
– Так что же нам делать, чтобы не выпускать наружу зло?
– Я уже сказал, вам надо договориться с Россией против тевтонов и вместе с ней восстановить в мире равновесие.
– Как это сделать?
– Вашему президенту Рузвельту и главе британцев Черчиллю нужно встретиться со Сталиным. Это будет опасно, потому что «серые» и тевтоны обязательно постараются уничтожить их, когда они соберутся все вместе, да и многие в вашем же стане будут колебаться, на чью сторону встать, но мы постараемся им помешать. Встречу надо назначить, когда в вашей войне обозначится перелом, причем во многом в пользу России, и провести эту встречу тоже следует в России, на самом ее юге, в месте, которое зовется Крым, Ялта.
– Почему именно там? Ведь президенту Рузвельту будет сложно убедить Черчилля ехать в Россию, да и сам он, я думаю, не очень-то горит таким желанием. Проще собраться где-нибудь посередине, что будет для всех удобнее и не так опасно. К тому же, насколько я знаю, в этом русском Крыму сейчас хозяйничают немцы.
– Это пока. Знай, что ровно через год он будет свободен, и там есть наш центр силы, один из выходов на поверхность. Именно в этом месте нам будет легче всего подстраховать вас от возможного нападения со стороны тевтонов, причем сделать это мы сможем самым неожиданным, но действенным способом, о котором я сейчас умолчу.
– Я донесу это до Рузвельта и попытаюсь его убедить.
– Не сомневайся, Ланселот, и верь мне, у тебя все получится. Только храните все это в тайне, потому что есть темные силы, которые постараются обратить эту встречу во зло.
– Обещаю, я расскажу об этом только президенту, а он тоже не из болтливых.
– Хорошо.
– И еще один вопрос, мудрый Даэрон!
– Говори.
– Как там Джейн? Ей грозит опасность?
– Как и всем нам. Но я видел в волнах грядущего, что вы с ней снова встретитесь.
– Это тоже один из сценариев будущего?
– Конечно, но только от тебя зависит, станет ли он реальностью в этом мире или нет. А теперь прощай.
Фигура Даэрона исчезла, так же как и сияние, наполнявшее лабораторию. Инженеры долго не могли прийти в себя, однако, как выяснилось, они не слышали ни слова из состоявшегося разговора, хотя Ланселоту и казалось, что он говорил вслух. Это Даэрон использовал свои телепатические способности. А наутро всем чудилось, что все это был лишь сон.
Вернувшись в Белый дом, Ланселот доложил Рузвельту об успехе своего предприятия и содержании беседы с Даэроном.
– Крым? – задумчиво переспросил президент. – Да, я читал об этом полуострове, там в середине прошлого века англичане и французы яростно сражались с русскими за город с каким-то греческим названием, то ли Ставрополис, то ли Себастосис. Нет, вспомнил – Севастополис. Но о Ялте я никогда не слышал… Трехсторонняя конференция? Знаете, все это немного странно, потому что мы как раз сейчас озабочены тем, чтобы организовать встречу со Сталиным один на один у нас на Аляске. И потом, вы говорите, что в Крыму сейчас немцы, так что если это когда-нибудь и станет возможно, то лишь в отдаленном будущем. Скорее мы встретимся сначала где-нибудь в другом месте: в Алжире или Багдаде, а может быть, в Тегеране. Но в одном ваш Даэрон, безусловно, прав – мы вместе с Британией должны придерживаться с Россией дружественных отношений, причем не только теперь, когда идет война, но и после нее, когда – и я в это верю – мы побьем нацистов. Без такого сотрудничества мы все будем обречены на гонку вооружений, которая разорит всех, а главное, рано или поздно поставит мир на грань нового глобального побоища. И только четыре державы – Соединенные Штаты, Россия, Великобритания и Китай – после этой войны должны сохранять свои армии, чтобы совместно выполнять роль мировых полицейских, – все остальные будут разоружены. Как побежденные, так и будущие победители – Франция, Польша и прочие. Но надо понимать, что это немыслимо без союза с Россией. Более того, все четыре полицейских державы – хранительницы мира – должны иметь ядерное оружие, чтобы ни у одной из них не явился соблазн отхватить себе от кого-нибудь еще кусочек пожирнее. Так что я буду помнить об этом предложении, а точнее, пророчестве Даэрона, и если он хороший пророк, то рано или поздно вопрос о Ялте всплывет сам собой.
Блестящий черный «Паккрад 180», ревя своим мощным шестилитровым мотором и тараня радиаторной решеткой густой июльский воздух, промчался по широкой улице Горького, выскочил на Охотный Ряд, затем на Красную площадь, прямо к Московскому Кремлю. Перед Лобным местом вырулил направо, подкатил к Спасским воротам и резко затормозил, взвизгнув тормозами. Офицеры охраны Кремля подбежали, посмотрели в окна, узнали пассажира, козырнули и, не требуя предъявления никаких документов, пропустили автомобиль внутрь.
Вот и старинное крыльцо с железным навесом, у которого «Паккард» остановился. Подбежал офицер охраны, распахнул дверь лимузина, из которой выбрался полноватый человек в шляпе и пенсне, круглые поблескивающие стекла которых еще больше подчеркивали близкое расположение к переносице его темных восточных глаз, поднялся по ступеням, вошел внутрь. В вестибюле снял шляпу, обнажив большую лысину, и прошел в лифт, который поднял его наверх, на второй этаж. Через небольшой проходной зал и широкий коридор человек подошел к массивной двери, перед которой стояли два караульных офицера в ладно сидевших мундирах с золотыми погонами на плечах и блестящих хромовых сапогах. Также, не проверяя документов, они отдали ему честь и распахнули перед прибывшим тяжелые створки. За дверью располагалась просторная приемная с массивными стульями по стенам и большим столом, заваленным иностранными газетами. Здесь его встретили еще два полковника из кремлевской охраны, которые открыли перед ним последнюю дверь в кабинет.
Большая комната со сводчатым потолком и тремя окнами выходила во двор. Белые стены, облицованные в рост человека светлыми дубовыми панелями с вставками из карельской березы, и дубовые двери придавали всему помещению ощущение серьезности и основательности. Справа от входа можно было заметить стеклянную витрину с чьей-то гипсовой маской, очевидно, посмертной, слева – напольные часы в футляре из черного дерева с перламутровыми инкрустациями. Вдоль всей левой стены стоял длинный стол, покрытый зеленым сукном. По ковровой дорожке, ведущей через весь кабинет к письменному столу, на котором не было ничего лишнего: только телефон, перьевая ручка, чернильница, графин с водой, стакан с чаем и пепельница, неторопливо похаживал невысокий, грузный пожилой человек в полувоенном френче, с густыми седыми усами и курил трубку, держа ее в полусогнутой левой руке.
– Ну что, Лаврентий, – не утруждая себя приветствием и лишь слегка взмахнув в сторону вошедшего дымящейся трубкой, сказал он по-русски, но с характерным грузинским акцентом, не покидавшим его до конца дней, – ты нашел то, что я просил?
– Да, товарищ Сталин, нашел, – ответил Лаврентий Берия – народный комиссар внутренних дел и заместитель хозяина кабинета на посту главы правительства. Как и Сталин, по национальности он был грузин, но разговаривали они между собой в основном по-русски. Он протянул Сталину папку с документами. Тот взял ее, уселся за стол и, неторопливо покуривая трубку, стал читать. Берия, не смея садиться в присутствии хозяина, продолжал стоять возле стола.
– Что ты стоишь, Лаврентий? Телеграфный столб проглотил? – удивленно посмотрел на него Сталин. – Садись куда-нибудь, в ногах правды нет. А вот есть ли правда в твоей папочке, а? – с легкой усмешкой добави