– Я вот все время хочу задать мистеру Рокфеллеру вопрос, – шутливо сказал Стеттиниус, после того как представил своих собеседников, – почему он, такой состоятельный человек, одет столь небрежно?
– Видите ли, Эдвард, – ответил ему Рокфеллер, – если у вас еще нет миллиона, вы обязаны следить за своей внешностью. А когда перевалило за миллион, то можете позволить себе в одежде некоторую небрежность.
– Ну, миллион-то у меня, положим, имеется, – смеясь, сказал госсекретарь. – Тем не менее я все же стараюсь не ударить в грязь лицом.
– Это потому, что вы никогда не занимались строительством, – остроумно парировал Рокфеллер, после чего начал рассказывать, как строился Рокфеллер-центр, с удовольствием вспоминая свое в этом непосредственное участие. Ланселот в ответ выразил свое восхищение центром и открывающимся из него видом города. Нельсон оживился, сказав, что это еще цветочки, и предложил Ланселоту подняться с ним на крышу небоскреба, где была оборудована смотровая площадка.
Поднявшись на лифте, они вышли в длинный коридор. Открыв ключом металлическую дверь, Нельсон пригласил Ланселота подняться по крутой железной лестнице на плоскую крышу семидесятиэтажного небоскреба. Рокфеллер подвел Ланселота к самому краю невысокого парапета и, внимательно посмотрев ему в глаза, предложил заглянуть вниз, в открывшуюся перед ними пропасть. Где-то там, на самом дне океана Нью-Йорк, по трещинам улиц медленно дрейфовал светящийся желтый и красный планктон – это светились фары и сигнальные огни автомобилей. Слева под полной луной серебрилась игла небоскреба Крайслера, а впереди в самые облака вздымалась гора Эмпайр-стейт-билдинга. За ними, между двумя светлыми сабельными лезвиями Гудзона и Ист-Ривер, текла на восток, сверкая огнями, река Бродвея, упиравшаяся в силуэты небоскребов Уолл-стрит, темневших мрачными зубцами на фоне лунной дорожки, удалявшейся в океан.
– Не боитесь? – весело спросил Нельсон. – А то ведь одно неловкое движение или чей-нибудь случайный толчок, и вы ровно через восемь секунд захватывающего полета превратитесь в кучку неаппетитного студня.
– Ну что вы, – в тон ему ответил Ланселот, – я же, в отличие от мистера Стеттиниуса, еще не успел нажить свой миллион, так что, как вы сами сказали, должен следить за своей внешностью.
– Ха, – хмыкнул Рокфеллер. – Во всяком случае, вы за словом в карман не лезете… Ну, к делу. Вы, надеюсь, уже в курсе, для чего я вас сюда пригласил?
– Да, миссис Рузвельт в общих чертах меня просветила.
– Что ж, тогда не будем ходить вокруг, да около. Готовится экспедиция в Антарктиду, ее цель – установить контакты с подземной цивилизацией атлантов. Вы единственный человек, который был лично с ними знаком и посетил их мир. Следовательно, вы в этом походе будете важнее десяти авианосцев. Предлагаю вам в нем участвовать.
– А что, там предполагаются и авианосцы? Зачем?
– Затем, что в Антарктиде, по-видимому, хорошо окопались гитлеровские недобитки. И им вряд ли понравится, когда мы туда заявимся. Поэтому в экспедиции будут участвовать и авианосцы, и эсминцы, и самолеты, а если понадобится, то и вся армия США.
– Насколько я знаю, мистер Рокфеллер, раньше некоторые ваши друзья не очень-то жаловали атлантов, предпочитая водить дружбу с их врагами, впрочем, как и с немцами из СС. Какие вы можете дать гарантии, что Асгарду в результате этого налета не будет нанесен вред?
– Видите ли, не все в нашем кругу одобряли сомнительные контакты с «серыми» и оккультным крылом СС. Особенно они становятся бессмысленными, когда Третий рейх приказал долго жить… Только не делайте, пожалуйста, удивленные глаза. Я прежде всего деловой человек и должен из всех возможных путей всегда выбирать тот, который наиболее выгоден в данный момент. Сегодня идея «нового мирового порядка» уже не актуальна, ибо она потерпела фиаско. Сейчас неотложной задачей является научное и техническое перевооружение нашей цивилизации. Война показала, что прежний технологический уклад себя исчерпал, в дверь стучится следующий. Тот, кто откроет ему эту дверь первым, тот и сорвет джекпот, то есть будет определять судьбы всего мира. Без усвоения хотя бы некоторых достижений атлантов такой рывок вряд ли возможен. Короче, мы хотим с ними немножко поторговаться: они нам свои ноу-хау, мы им сырье и, возможно, право устроить с нашей помощью их базы на поверхности. В перспективе они смогут вернуться в наш внешний мир и, чем черт не шутит, улучшить нашу людскую породу. Ну, не всех сразу, конечно, а пока только избранных.
– И избранными, естественно, будете вы, Рексы?
Рокфеллер еще раз внимательно посмотрел на Ланселота.
– Вы и про это знаете? Удивляюсь, как с таким-то знанием вы до сих пор еще живы и здоровы! Ну, да ничего, ведь это пока только слова. Все равно, заговори вы об этом в полный голос, вам никто не поверит. Ведь большинство людей проводят всю жизнь, глядя лишь себе под ноги, и верят только в обыденное, но в политике никогда ничего не происходит случайно – раз что-то случается, значит, так было кем-то когда-то запланировано.
– Я знаю, мне об этом уже говорил один очень умный и сведущий человек.
– И я даже, кажется, догадываюсь кто… Вот и теперь, у меня есть план. У вас ведь наверняка на языке вертится вопрос: а как мы собираемся установить контакт с атлантами, если они этого не захотят? Верно?
– Ну, примерно так.
– Вы ведь родом их Флориды, из Ки-Уэст? Что, я вас удивил? Думали мы не знаем, где вы проводили свой затянувшийся отпуск? Напрасно, мы с самого начала отслеживали ваши перемещения, и даже на Кубе вы были под нашим присмотром. А как же? Ведь нельзя же было допустить, чтобы с вами что-нибудь случилось… Так вот, вы наверняка ловили тунца и макрель и знаете, что они хорошо берут на живца. Причем сначала такого живца ловят на более мелкую рыбу. Наша экспедиция и будет такой мелкой рыбешкой, а живцом – немцы, которые решат, что мы явились по их души, и обязательно атакуют. Я уверен, что атланты, заслышав, как кто-то бьет горшки прямо у них на пороге, не смогут сидеть спокойно у себя под землей и хоть нос свой на поверхность непременно да высунут. Особенно если в заварушке примут участие «серые», а ведь это очень вероятно, не правда ли?
– Возможно. Но вы хоть представляете, в какие жертвы может обойтись нам эта ваша рыбалка?
– А что вы хотите? На войне как на войне. В конце концов, не может же Америка допустить, чтобы «джерри» забаррикадировались в Антарктиде, спокойно варили там под землей черт знает какое адское зелье и вечно оставались чирьем у нас на заднице? Как бы там ни было, а придется выкурить их оттуда. Неужели вы со мной не согласны?
Хочешь не хочешь, но Ланселот вынужден был признать, что в этом Рокфеллер, безусловно, прав.
– И если ваши друзья все-таки покажутся на поверхности, – продолжал Нельсон, – кому, как не вам, убедить их в миролюбии и искренности наших намерений?
– Хорошо, – подумав, сказал Ланселот, – я согласен принять участие в этой затее, но у меня есть одно условие.
– Какое же? Деньги? Скажите сколько? Ведь именно я финансирую этот проект.
– Нет, ваши деньги мне не нужны. Я должен быть уверен, что военные не наломают дров, а потому в вопросе, как и когда можно применять силу, руководство экспедицией будет слушать мои рекомендации, точнее, беспрекословно их выполнять. И это должно быть прямо записано в секретном приказе. Кстати, кто там будет главным?
– Знаете, когда человек говорит: деньги мне не нужны, я начинаю испытывать тревогу, ибо он мыслит непредсказуемо и нерационально, а значит, опасно. Впрочем, нет проблем, у вас будет право вето. За военное прикрытие отвечает Ричард Крузен – командующий Оперативным соединением специальных задач Атлантического флота, а руководить собственно экспедицией будет Ричард Берд, адмирал Берд, слышали о таком?
– Конечно, но лично я с ним не знаком.
– Ну, это легко исправить. Я как раз собирался вас с ним познакомить, он ведь тоже здесь, среди приглашенных.
Погуляв, таким образом, по крыше, они отправились обратно в банкетный зал.
Их там встретил распорядитель, который спросил у Рокфеллера, не пора ли предложить всем гостям начать запланированную экскурсию по небоскребу. Получив согласие, он призвал присутствующих к вниманию и объявил, что их приглашают ознакомиться с техническим оборудованием новейшей экспериментальной телестудии. Телевидение было в диковину, и приглашенные с готовностью отправились смотреть на это техническое чудо. Рокфеллер со Стеттиниусом встали перед объективом телекамеры, а любопытствующие подошли к монитору. Восторгу их не было предела, когда на экране они увидели четкое изображение того, как хозяин и госсекретарь, широко улыбаясь, обменивались рукопожатиями и дружески хлопали друг друга по спине. Вслед за ними все гости стали по очереди позировать перед телекамерой, а Рокфеллер тихо взял Ланселота под руку и повел к выходу. Они снова поднялись на лифте, но на сей раз только на один этаж, после чего оказались в кабинете, где их ждал уже немолодой седой мужчина в военно-морской форме – это и был знаменитый полярник Ричард Берд.
Представляя их друг другу, Рокфеллер сказал:
– Мистер Ланселот, это мистер Ричард Берд, который первым пролетел в 1929 году над Южным полюсом и назвал в Антарктиде открытую им горную цепь в честь нашей семьи – хребет Рокфеллера. А это, мистер Берд, Ланселот, единственный, кто побывал в центре Земли.
Тут он объяснил адмиралу ту роль, которая отводится Ланселоту в предстоящем предприятии, пошутив насчет того, что это будет крестовый поход сразу трех рыцарей: Ланселота и двух Ричардов – Крузена и Берда, и у каждого – львиное сердце.
– Может, нам так и назвать эту экспедицию – «Львиное сердце»? – предложил он.
– Я все-таки предлагаю другое название – «Высокий прыжок», – сказал Берд. – Мы ведь никогда не поднимались столь мощными силами в такие высокие широты.
– Отличное название и символическое! Ведь если мы установим отношения с иной, высшей цивилизацией, то человечество перепрыгнет сразу несколько ступеней в своем развитии, – патетически воскликнул олигарх. – Итак, адмирал, каков наш план?