на не меня, а вас. Так что желаю вам счастья… вдвоем.
– О, Артур! – тихо произнесла Джейн, обвив руками шею Броссара, – оказывается, я совсем тебя не знала. Прости меня, если можешь.
– Нет времени на нежности, – прервал их японец. – Скоро немцы будут здесь. Я остаюсь на подлодке. Выпускная крышка торпедного аппарата открывается лишь при закрытой задней, и только я сумею это сделать. Еще надо выравнять давление воды в аппарате с забортным, а это тоже надо уметь. А главное – придется взорвать гранаты, чтобы на борту сдетонировали торпеды.
– Хашимото, может, все-таки есть какой-то другой способ? – В голосе Джейн была безнадежность.
– Был. В этой подлодке предусмотрен мощный заряд для самоликвидации, который приводится в действие из центрального поста. И я уже это сделал.
– ???
– К сожалению, я ошибся. Заряд срабатывает автоматически при выставлении определенного забортного давления, то есть глубины погружения. Думая, что подлодка, уходя от погони, будет нырять вглубь, я установил таймер на сто пятьдесят метров, но случилось так, что рули заклинило, и она, наоборот, стала всплывать, замерев сейчас на глубине метров в двадцать-тридцать. Так что устройство самоликвидации по моей вине сработать не сможет, но я же это и исправлю. Ведь ошибки надо исправлять, не так ли, барон? Итак, вы трое, берите скорее ребризеры, дверь скоро взорвут.
Помогая друг другу, Джейн, Николай и Ланселот влезли в резиновые гидрокомбинезоны и надели шлемы с выпученными глазами-стеклами. С помощью специального резинового жгута Хашимото произвел их герметизацию и приладил сверху напоминающие хомуты дыхательные мешки, снабженные трубками для вдоха и выдоха, к которым снизу подсоединил баллоны с дыхательной газовой смесью, а потом показал, как ими пользоваться.
– Помните, слишком быстро подниматься нельзя, а то порвете легкие. Вы будете подниматься постепенно, по буйрепу с узлами-мусингами, с остановками от одного мусинга до другого. Если же все-таки придется подниматься быстро, то только выдыхайте, задерживать дыхание категорически нельзя.
– Благодарю вас, мистер Хашимото, – перед тем как надеть шлем, сказал Ланселот. – Когда-то мы были врагами, но теперь я буду помнить о вас всю свою жизнь…
Сказав это, он передал японцу две гранаты, а затем первым полез в тридцатифутовую трубу торпедного аппарата, таща за собой буйреп, за ним последовала Джейн, замыкающим – Трофимов-Рузовский. Хашимото закрыл за ними заднюю крышку и начал заполнять аппарат водой, поступавшей под давлением сжатого воздуха из специальной цистерны. Люди внутри открыли вентили баллонов с газовой смесью, а когда давление в трубе сравнялось с забортным, Хашимото электроприводом отворил внешнюю крышку торпедного аппарата, и все, кто был внутри, один за другим выбрались наружу. Ланселот отпустил вьюшку буйрепа, его поплавок всплыл на поверхность, а трос под тяжестью вьюшной катушки повис вертикально. Затем, цепляясь металлическими карабинами у себя на поясе за буйреп, они начали подъем до первого мусинга, а затем, через каждые три метра подъема, начали делать остановки, чтобы не вскипел азот в крови и не повредил легкие. Однако судьба не отпустила им много времени. Когда до поверхности воды оставалось метров шесть-семь, нос оставшейся внизу субмарины с оглушительным грохотом лопнул, из него вырвалось яркое пламя. От взрыва вода, словно из помпы, ударила вверх и в мгновение ока выкинула всех, кто висел на буйрепе, на поверхность. Субмарина же стала быстро погружаться вниз, в пучину океана. Через несколько секунд ничего нельзя было разглядеть, лодка исчезла, будто ее никогда и не существовало. Оказавшись на поверхности, они срывали с себя шлемы и с хрипом хватали ртами воздух. Оттого что декомпрессия при всплытии не была еще полностью завершена, все они испытывали адскую боль, глаза налились кровью, а на губах пузырилась розовая пена. Но если бы в этот момент они могли видеть вокруг, то заметили бы невдалеке два американских эсминца, с ближайшего из которых уже засекли их красные гидрокомбинезоны и спускали моторный спасательный катер. Примерно через четверть часа все трое были подняты на борт корабля, где они немедля попали в руки врача и офицеров управления морской разведки США. Затем корабли взяли курс на запад, оставив далеко позади себя острова Зеленого Мыса. Океан успокоился, и ничто на его синей глади не напоминало о недавно разыгравшейся здесь трагедии. Но вдруг благостная картина нарушилась: вода над тем местом, где лежала «Черная жемчужина», как будто вскипела, расступилась, и в воздух стремительно взвилось темное тело. Расправив перепончатые крылья, чудовище огляделось, сделало широкий круг над водой, словно запоминая, куда потом надо вернуться, и, издав воинственный клекот, направилось вслед эсминцами.
«Пол сначала все никак не хотел брать меня на погружение, говоря, что в моем возрасте это опасно. Его забота обо мне трогательна, но возраст в данном случае не помеха, – я готов навсегда остаться там, внизу, как когда-то поступил капитан Хашимото. Сдался он лишь после того, когда я намекнул, что мне известно, где еще на подлодке спрятано золото, но точно определиться я смогу лишь оказавшись на месте. Как только они поднимут золотые слитки и никого больше не останется на борту затонувшей субмарины, я уничтожу ее бренные останки вместе с тайным грузом. Скорее всего, атомная бомба, которая там должна быть, пролежав столько лет в воде, уже не опасна, а вот „Маш-Мак“ – этот дезинтегратор материи, похищенный Бельфегором у атлантов, помнится, был надежно упрятан в герметический ящик из толстой стали и может быть еще вполне работоспособен. О, попади он в руки безумцев, одержимых жаждой богатства и власти, и он будет неслыханно страшным оружием! А безумцев и сейчас, спустя полвека после той войны, хоть отбавляй.
Rex Dei уже давно пронюхали про проект Тивела и, заподозрив неладное, развили бешеную, хотя и закулисную активность, чтобы перетянуть одеяло на себя и, если не возглавить все предприятие по подъему подлодки, то, по крайней мере, иметь возможность его контролировать. „Михаила“, конечно, уже нет в живых, однако его дело живет. „Божественные Короли“ глубоко запустили свои щупальца во все мировые финансовые структуры, правительства и претендуют на роль тайного глобального центра влияния. Давно охотясь за оружием атлантов, они не могут пройти мимо возможности перехватить инициативу и им завладеть. Для начала, пользуясь тем, что подлодка считалась японской, они сделали так, что Тивелу пришлось предварительно вести непростые переговоры с правительством Японии, в ходе которых он должен был получить разрешение от их ветеранской организации „Могилы войны“ на практическое осуществление своего проекта. Японские власти сразу же заявили претензии и на большую часть золота – а на борту должно быть не менее двух тонн, – а также обязали Тивела в случае обнаружения субмарины повесить на ее боевой рубке японский флаг, дабы закрепить на находку свои права. Пришлось представлять весь проект как сугубо гуманитарную деятельность по спасению остатков знаменитых кораблекрушений и развитию развлекательных программ. Вокруг мигом поднялась газетная шумиха, проектом занялось телевидение, а правительства США и Японии вдруг предупредили Тивела о соблюдении конфиденциальности. Стали ходить слухи о появлении альтернативных проектов по подъему „Черной жемчужины“, а то, что у Тивела есть прямые конкуренты, подтверждают и недавние странные маневры неподалеку отсюда того английского судна. Короче говоря, кота в мешке надолго не спрячешь, а потому следует поторапливаться. С собой я захвачу небольшой сундучок, якобы чтобы положить в него некоторые оставшиеся на лодке реликвии, но на самом деле в нем мощная бомба с часовым механизмом, чтобы привести в действие еще больший заряд для самоликвидации, о котором говорил капитан Хашимото. Конечно, я вовсе не был убежден, что этот мой план сработает, потому что взрывчатка, долго оставаясь глубоко под водой, вполне могла прийти в негодность, и это было моей основной головной болью. Но вчера стало известно, что по воле провидения субмарина лежит недалеко от поверхности и на самом краю бездны, готовая в любой момент в нее сорваться, и я надеюсь, что даже малого толчка для этого будет достаточно, главное, правильно разместить заряд», – так размышлял старик, которого здесь все звали мистер О’Нил, а раньше – Ланселот, когда его облачали в гидрокостюм и когда он вместе с Тивелом и другими четырьмя водолазами заходил в глубоководный колокол, который должен был доставить их к подлодке.
Колокол медленно, больше часа, опускался в глубину, чтобы водолазы могли адаптироваться к растущему давлению. На тридцатиметровой глубине перешли на дыхание кислородно-гелиевой смесью. После того как колокол достиг рабочего горизонта, они промыли смесью легкие, чтобы избавиться от избытка азота, и начали выбираться наружу. В свете прожекторов их встретило огромное ржавое тело субмарины, лежащей прямо на брюхе вдоль кромки подводного обрыва. Совсем рядом из большого отверстия в разорванном носовом отсеке стекал поток золотых слитков, рассыпавшихся по каменистому дну. Вместе с колоколом сверху опустили прочную металлическую сеть для слитков, и водолазы, похожие в своих желтых костюмах и круглых металлических шлемах на высадившихся на Луну космонавтов, медленно передвигаясь, принялись за свою работу. Ланселот заметил, что застывший золотой водопад, пока он еще не окончательно разобран, похож на своего рода лестницу, по которой можно подняться в чрево субмарины, и по нему уже карабкался вверх Тивел.
«Интересно, что ему там понадобилось? Или он собрался разведать другие кладки золота сам, без меня? Глупец, их там нет!» – подумал Ланселот. В его планы вовсе не входило при путешествии внутрь лодки чье-либо соседство. А тем временем Тивел уже скрылся за изломом корпуса. Преодолевая сопротивление толщи воды, Ланселот отправился за ним, держа в руке свой заветный сундучок. Слитки скользили и проваливались под ногами, обутыми в тяжелые боты со свинцовыми накладками, но, отчаянно отгребаясь руками и цепляясь за края обшивки корпуса, он все-таки сумел достичь искореженной палубы. С трудом отдышавшись – возраст и глубина давали о себе знать, – он огляделся. Дальше, внутри субмарины, царила кромешная тьма. Он включил фонарь, который был укреплен на его шлеме, и медленно стал пробираться через отсек. По его расчетам, заряд надо было установить посередине корпуса, в центральном пульте управления, иначе, если взрыв прогремит в носу или на корме, лодку может просто развернуть по оси, перпендикулярно краю пропасти, и она туда не соскользнет. Вот он добрался до места, где должна быть дверь в перегородке торпедного отсека, которую он тогда успел закрыть перед самым носом у своих преследователей, однако теперь ее не существовало, а края дверного проема были изорваны – видимо, дверь после того, как они вышли через торпедный аппарат, все-таки успели снести направленным взрывом. Он представил себе, как Хашимото выдергивает чеку из гранаты и кладет ее под торпеду, ее взрыв сливается с взрывом слетающей с петель тяжелой двери, а из открывшегося проема смотрят искаженные диким ужасом лица солдат. Какой же здесь б