ыл ад!
Проходя через второй отсек, он ожидал увидеть хоть какие-то останки тех, кто погиб здесь полвека назад, но ничего не обнаружил – время и обитатели океанских глубин сделали свое дело. Небольшие рыбьи стайки серебряными проблесками мелькали в свете фонаря, кое-где по пустым коридорам медленно проплывали светящиеся тела медуз самых разных расцветок и форм: одни напоминали купола, другие осьминогов или львиные гривы, – все это делало картину затопленного судна одновременно и жутко прекрасной, и нереальной. Лишь кое-где на полу валялись какие-то бурые комья, в которых он с трудом узнал изъеденное ржавчиной стрелковое оружие. Время шло, вот и центральный отсек, но Пола пока что не видно, где же он? Неожиданно раздался сильный скрежет, будто по железному полу волокут что-то очень тяжелое. Сделав еще десяток шагов, Ланселот наконец обнаружил Тивела, стоявшего посередине отсека к нему спиной. Но что это он делает?! Пол, схватив за ручку огромный металлический ящик, который должен был весить никак не меньше полутонны, волок его по полу, причем делал он эту работу, требующую усилий никак не менее шести человек, один и необычайно легко, без каких-либо видимых усилий. Вглядевшись, Ланселот с изумлением узнал в этом предмете тот самый ящик, в который тогда, в Новом Берлине, положили похищенный «Маш-Мак». «Неужели ящик пустой, а устройство кто-то уже забрал? – на миг мелькнула у него мысль, но он сразу ее отогнал как нереальную. – Но тогда почему он его двигает так легко?»
– Пол! – позвал он по имени, не надеясь, впрочем, что его услышат через толщу воды, однако тот резко обернулся, круглое стекло шлема попало в луч фонаря, Ланселот увидел его лицо и вздрогнул – оно не было похоже на лицо Тивела. От былого добродушия не осталось и следа, черты его заострились, закаменели, глаза пылали красным огнем, который он уже видел когда-то у другого, так памятного ему существа.
– А, это ты?! – послышалось пробившее даже разделявший их трехметровый слой воды рычание. – Я ждал тебя, папа. Ты удивлен? Ну да, я никакой не Пол Тивел, а Гэлахэд – сын Ланселота и Элейны. Помнишь ее? Думаешь, зачем я разыскал тебя и взял сюда с собой? Ты считал, что победил Элейну, что уничтожил ее, что спас свой никчемный мир? Глупец, Зло бессмертно! Мать просила оставить тебя в живых, но у меня на этот счет другое мнение. Ты годен лишь на то, чтобы стать сакральной жертвой, и когда ты умрешь, а это произойдет очень скоро, естественный порядок вещей будет восстановлен.
Тут он заметил в руке Ланселота чемоданчик и понял его назначение. Гэлахэд рванулся вперед и резким ударом выбил из рук старика бомбу, отбросив ее далеко в сторону, а самого припечатал к переборке так, что у того потемнело в глазах. Тут Ланселот почувствовал, как что-то, подобно тискам, сжало его горло – это была рука Гэлахэда, точнее, того, в кого он на глазах превращался: из разорванной перчатки гидрокостюма вырвались наружу когти, шлем, больше не нужный, слетел с его головы, но она уже не была головой человека. Перед Ланселотом стояло рогатое чудовище с горящими красными углями-глазами, загнутым орлиным клювом вместо носа и ощеренной хищной пастью, вооруженной длинными острыми клыками.
В этот момент корпус субмарины страшно вздрогнул, колыхнулся, накренился по борту и пришел в движение, сопровождаемое душераздирающим скрежетом металла по камню. То ли их неравная борьба была тут последней каплей, то ли перемещение тяжелого ящика сместило центр тяжести, а может быть, рабочие к этому времени успели освободить от груза золотых слитков ранее прижатую ими часть корпуса, но лодка медленно начала скользить в пропасть. Демон, в которого превратился Пол-Гэлахэд, отпустил его и погнался за ящиком, который уполз далеко в сторону, схватил эту свою добычу и, больше не обращая внимания на Ланселота, быстро потащил ее в нос, к выходу. Ланселоту стало ясно, что, двигаясь следом за ним, он не успеет покинуть лодку прежде, чем она сорвется в пропасть, после чего сработает заряд самоликвидации, когда-то установленный Хашимото на глубину. Тут Ланселот вспомнил, что на центральном посту должен быть люк для выхода наверх через боевую рубку, и, возможно, он был открыт в тот момент, когда лодка тонула, и экипаж мог пытаться ее покинуть. В самом деле, невдалеке с потолка свисал рукав, который обычно прикрывает ведущую в рубку шахту в момент выхода через нее экипажа. Ланселот кинулся к этому месту и заглянул в шахту. Слава богу, кажется, все люки наверху открыты. Он отстегнул свинцовые подошвы, и его начало быстро втягивать в шахту, а затем выбросило наружу. Однако он понимал, что это не принесет ему спасения, потому что подняться на поверхность живым без длительной декомпрессии он не сможет. Каково же было его изумление, когда рядом с собой он увидел колокол. Очевидно, всколыхнувшись, лодка откинула его в сторону от носа, ближе к середине. Корпус лодки, падающей в пропасть, удалялся, и колокол, двигаясь как маятник, уже начал обратное движение. Терять драгоценные мгновения было нельзя. Ланселот поднырнул под днище и, обнаружив, что люк колокола открыт, туда полез. Его неожиданно подхватили под руки и втащили внутрь полностью. Оказалось, что все четверо водолазов уже там, не хватает лишь одного.
– Вы не видели мистера Тивела? – спросил его один из них.
– Видел, но он забрался слишком далеко внутрь подлодки и выбраться наверняка уже не успел, – ответил он. – Быстрее поднимаемся, потому что сейчас будет большой взрыв, и колокол может сорвать с троса, тогда пропадем все!
Люк быстро задраили, по переговорному устройству дали команду на срочное всплытие, насколько это можно считать срочным, потому что подъем все равно надо выполнять с остановками для выравнивания давления, чтобы не получить баротравму легких, однако выбирать в этот момент не приходилось. Колокол немедленно пошел вверх. Ланселот мысленно отсчитывал время, ожидая взрыва и моля Бога, чтобы он произошел как можно скорее. Через десять секунд тряхнуло так, что все попадали со своих мест, но трос, к счастью, выдержал, и всплытие продолжалось, теперь уже со всеми положенными остановками. Наконец колокол достиг поверхности, и, побыв еще некоторое время в барокамере, все окончательно смогли выйти наружу.
Первой его встретила Джейн, на которой лица не было. Она решила, что он погиб, потому что взрыв был настолько силен, что даже «Мстислав Келдыш» запрыгал на волнах, как при хорошем шторме.
– А где Пол? – обеспокоенно спросила она. – Разве он не поднялся со всеми?
– Надеюсь, что нет, на сей раз – нет, – вздохнул он и вкратце рассказал ей о том, что случилось внизу.
Она ничего на это не ответила, лишь глаза ее налились слезами.
«И отрет Бог всякую слезу с очей их», – припомнилось ему вдруг.
Эпилог
Утром к одинокому вулканическому острову, затерянному в океане где-то милях в трехстах к северу от экватора между Каролинскими и Маршалловыми островами, подошла большая крейсерская яхта. Ее изящные обводы, выполненные в строгих английских традициях, что по умолчанию подразумевает высокие мореходные качества, солидные размеры, роскошная отделка – все говорило о респектабельности и вкусе ее владельцев. Через узкий проход между двумя высокими скалами она вошла в бухту, и на причал, ведущий к берегу, откуда открывался вид на стоявшее в тропических зарослях бунгало, сошли трое: пожилая пара и молодой мужчина, лет тридцати.
– Арчи, это что, наше поместье? – спросила молодого человека пожилая, но все еще стройная и изящная леди, льдистая голубизна глаз которой эффектно подчеркивалась серебром густых волнистых волос. Они удачно гармонировали с ее элегантным нарядом – ослепительно белыми блузой и юбкой.
– Да, мам, – отвечал он. – Я подумал, что для твоей энергичной натуры было бы мало просто поселиться в этом уединенном, хотя и райском уголке, поэтому я сделал сюрприз – купил для вас этот небольшой отельчик с шестнадцатью номерами, рестораном, бассейном и собственным пляжем. Отсюда относительно недалеко до столицы этого острова – городка Тойфалы и древних руин Менка, которые, говорят, построили великаны. В годы войны остров был оккупирован японскими войсками, и после них здесь сохранилось немало военных сооружений, включая технику, подземные ходы и горные пещеры, которые, как гласят легенды, скрывают несметные сокровища. Так что, если вы захотите, к вам со всего мира хлынут туристы, уж это я, как обладатель собственного туристического интернет-ресурса, вам обещаю. А если нет, сможете наслаждаться здесь уединением и природой только вдвоем.
– О, Арчибальд, дорогой мой, на такой прекрасный подарок я даже не рассчитывала! Как тебе пришло это в голову?.. А что это ты, Ланс, так хитро улыбаешься? – заметив выражение лица своего спутника, воскликнула она. – А-а-а, кажется, я догадалась – вы вместе договорились обо всем этом заранее!
– Не сердись, Джейн, – ответил ей тот, кого она назвала Лансом, а это был именно он, седой, но еще прямой и крепкий старик. – Да, мы с тобой сначала хотели уединиться, вернувшись в места, где были когда-то молоды, где родилась наша любовь и началась история нашей бурной жизни, но мир изменился, и вряд ли нам удалось бы стать отшельниками, да и сами мы, я уверен, долго бы так жить не смогли. Мне кажется, что нам не стоило бы оставаться наедине со всеми этими подземными ходами и пещерами, о которых сказал Арчи, – слишком уж тягостные воспоминания у нас с ними связаны. И мы договорились, что наш сын будет поставлять сюда лишь самых интересных и значительных гостей, с которых, если ты не захочешь, мы даже не будем брать плату, слава богу, наше финансовое положение это сейчас позволяет.
– Ну, работать себе в убыток я тоже не намерена, так что этим значительным людям, исключая, само собой, всех наших друзей, придется все же слегка раскошелиться, – возразила Джейн, однако по ее веселому тону было заметно, что их затея пришлась ей по вкусу и она уже видела себя в роли радушной хозяйки уютного отеля… – Кстати, мы тут ничего не забыли? – шутливо сказала она, ковыряя носком туфли прибрежный песок. – Ты помнишь, Ланс, как мы зарыли прямо вот в этом месте два ящика с золотом? Смотри, тот камень, которым ты тогда обозначил это место, все еще лежит там же… Неужели наш клад до сих пор лежит здесь?