В это время кто-то позвонил в дверь. Варвара раздраженно дернула плечом: да пошли вы!.. Что толку в домофоне, если в подъезде полным-полно болванов, которые отпирают дверь, даже не спросив, кто там? А потом начинается: люди добрые, подайте погорельцам на хлебушек, сколько не жалко… Да еще и где-нибудь в углу нагадят — в знак благодарности, надо полагать.
В дверь продолжали звонить.
— Пошли вон. Никого нет дома, — продолжая смотреть в монитор, довольно отчетливо произнесла Варвара в тишине пустой квартиры. Она ничем не рисковала, поскольку знала, что на таком расстоянии, да еще через двойную дверь, терзающий звонок нахал ее не услышит.
Нахал продолжал звонить. Если поначалу звонки шли сериями, то длиннее, то короче, то теперь звонивший, похоже, вовсе не отпускал кнопку. Непрерывное переливчатое пиликанье буквально сводило с ума. Варвара любила послушать музыку и, если уж включала телевизор, предпочитала врубать его на всю катушку, чтобы было слышно на кухне. Поэтому дверной звонок она себе установила самый громкий, какой только смогла найти, и теперь собственная предусмотрительность оборачивалась против нее. Работать в таких условиях было невозможно, и Варвара с некоторым облегчением решила сделать перерыв, чтобы приготовить себе очередную порцию кофе. А тем временем, глядишь, этот сумасшедший за дверью устанет звонить и куда-нибудь уйдет. Не вечно же, в самом деле, он будет наяривать в дверь журналистки Белкиной! Как будто в подъезде других квартир нет, ей-богу…
Варвара была уже на пороге гостиной, когда звонок замолчал. Она с удовольствием показала двери язык, и звонок, будто в отместку, зазвонил опять.
— Вот сволочи, — с досадой произнесла Варвара. — Пожар у вас там, что ли?
Она сразу почувствовала, что упоминать о пожаре не стоило. А вдруг и правда пожар? Или опять где-нибудь трубу прорвало, и у соседа снизу с потолка течет в три ручья. А журналистка Белкина и в ус не дует — сидит себе за запертой дверью и лепит, понимаете ли, нетленку. Чтобы потом, ясное дело, отдать всю зарплату соседу на ремонт. Да еще и хватит ли ее, зарплаты-то…
Живое воображение Варвары Белкиной включилось и с места набрало максимальные обороты, нарисовав жуткую картину потопа, мутные струи которого уносили не только соседские обои и штукатурку, но и ее, Варвары Белкиной, кровные доллары и рубли. И это в разгар мирового финансового кризиса. Ужас! Кошмар!
Варвара решила, что дверь, как ни крути, придется открыть. И, если у того, кто за нею стоит, не окажется очень веских причин для хамского поведения, он об этом горько пожалеет. Кто сказал, что Варвара Белкина добрая? Дорогин? Вот к Дорогину потом пускай и идет жаловаться…
Уже начав отпирать замок, она вспомнила, что не одета, но мысленно махнула рукой: а, сойдет и так! Стыдиться ей, по крайней мере, нечего, мужики до сих пор табунами по пятам бегают — в основном, конечно, те, кто с ней близко не знаком, кому она еще не успела шепнуть на ушко пару ласковых. А половина мужского населения страны многое бы отдала за эксклюзивную возможность лицезреть популярную телеведущую Белкину в таком виде…
Она распахнула дверь и сразу же приняла боевую стойку — подбородок кверху, пышная грудь вперед, руки в боки, — приготовившись морально, а если придется, то и физически уничтожить негодяя, дерзнувшего нарушить творческий процесс.
За дверью, к ее искреннему изумлению, обнаружился Алехин. Судя по некоторым признакам, ведущий популярной телевизионной программы был не в себе. Одежда его пребывала в беспорядке, волосы торчали как попало, а выпученные глаза непрерывно бегали из стороны в сторону, словно пытаясь уследить за чем-то невидимым для всего остального человечества и притом очень шустрым и суетливым. Он, казалось, не заметил появления Варвары и продолжал с маниакальным упорством давить большим пальцем на кнопку звонка, навалившись на нее всем весом.
Варвара аккуратно взяла коллегу за запястье и оторвала его руку от звонка. Сводящее с ума оглушительное пиликанье прекратилось, доставив ей ни с чем не сравнимое наслаждение. «Как мало нужно для счастья, — подумала она. — В дверь не звонят, пожара нет, наводнения тоже… Чего еще человеку желать?»
В следующую секунду благодушие сменилось раздражением: какого дьявола?! Что это такое, в самом деле? Если бы в руках у Алехина в данный момент обнаружилось что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее бутылку шампанского, цветы или коробку конфет, дело непременно дошло бы до рукоприкладства. Но руки популярного телеведущего были пусты, как и его глаза, которые продолжали бессмысленно бегать из стороны в сторону.
На миг голова Варвары Белкиной уподобилась осиному гнезду, в которое кто-то сунул палку. Тревожные, неприятные и злые мысли тучей поднялись в мозгу и беспорядочно закружились внутри черепной коробки с сердитым жужжанием. Это жужжание только усилилось, когда Варвара уловила исходивший от Алехина запах спиртного.
Варвара не любила Алехина, и, поскольку она никогда не давала себе труда это скрывать, Алехин платил ей взаимностью. На днях она прямо в глаза высказала ему все, что думает о нем самом и его так называемом творчестве, а вчера вечером был тот странный телефонный звонок, во время которого Алехин открытым текстом объявил, что располагает великой сенсацией, с помощью которой заткнет всех за пояс, а под занавес обозвал Варвару крашеной курицей. Последнее не лезло ни в какие ворота: во-первых, волосы она не красила, ее вполне устраивал их натуральный цвет, а во-вторых, какая она ему курица? Сказал бы уж — стерва, это бы она еще как-то стерпела и даже приняла бы как комплимент. А то — курица… Я тебе покажу курицу!
Наконец, из хаоса вызванных внезапным появлением Валерия Алехина мыслей родилось что-то вроде версии, основой которой стали их взаимная неприязнь и распространяемый Алехиным аромат свежего водочного перегара. Не секрет, что люди так называемых творческих профессий для снятия постоянного стресса частенько прибегают к помощи алкоголя. Возможно, Алехин здорово переборщил с этим проверенным народным средством и под его воздействием не придумал ничего умнее, как явиться сюда для выяснения отношений.
Варвара поморщилась. Алехин был на голову выше ее и обладал развитой мускулатурой завсегдатая тренажерного зала, но она его не боялась, потому что была уверена: внутри умело вылепленного мускулистого тела скрывается дряблый слизняк, с которым она справится без особого труда. В любой драке важнее всего сила духа; Варвара не сомневалась, что одолеет Алехина, даже если дело и впрямь дойдет до рукопашной. Вот только жаль было накладных акриловых ногтей, за коррекцию которых она буквально позавчера выложила кругленькую сумму…
Суетливо рыскающий взгляд Валерия Алехина случайно зацепился за обнаженные до последнего предела стройные ноги Варвары и, наконец, сосредоточился на соблазнительно обтянутых лайкрой телесного цвета округлых бедрах. Варвара, которая уже успела слегка струхнуть (поскольку даже слизняк может стать по-настоящему опасным, если у него случится приступ), слегка расслабилась, но ее робкая радость увяла, так и не успев расцвести: взгляд Алехина оставался пустым и бессмысленным. Он пялился на аппетитные бедра Варвары с таким выражением, словно силился и никак не мог понять, что это такое и где он видел нечто подобное раньше. Обычно Алехин смотрел не так. Варвара не раз ловила на себе бросаемые им исподтишка взгляды, в которых, как в открытой книге, без труда прочитывались грязные фантазии. Для слабака секс — не столько удовольствие, сколько еще один способ самоутверждения, особенно если во время этого приятного дела унизить партнершу, поглубже втоптать в грязь и разболтать об этом всем, у кого имеются уши.
Однако сейчас, судя по виду, Валерий Алехин был как никогда далек от мысли о том, чтобы распластать задаваку Белкину на столе и задрать ей юбку. Откровенно говоря, Варвара сильно сомневалась, что в данный момент он вообще о чем-либо думает. Он выглядел, как лунатик, и Варвара внезапно, перескочив через целое море предположений, логических рассуждений, выводов и домыслов, не столько поняла, сколько почувствовала, что Алехин просто-напросто напуган — напуган до смерти, так, что, хлопни сейчас у него перед носом в ладоши, он завизжит, как недорезанный, и опрометью бросится вниз по лестнице. А то, чего доброго, еще и в обморок грохнется…
— Алехин, — позвала она. — Эй, Алехин, ты чего?
Алехин сильно вздрогнул — ну, точь-в-точь как лунатик, которого неожиданно и грубо разбудили во время прогулки по крыше. Взгляд его, наконец, переместился с бедер Варвары на ее лицо и сделался более или менее осмысленным.
— Белкина? — сказал он с легким недоумением. — Это ты?
— А кого ты ожидал застать в моей квартире — Деда Мороза? — не слишком изобретательно съязвила растерянная Варвара. — Тебе чего?
Алехин оглянулся через плечо на пустую лестницу и вдруг засуетился, схватил Варвару за плечи и попытался втолкнуть ее обратно в квартиру с недвусмысленным намерением последовать за ней. Варвара вывернулась и оттолкнула его, одновременно отогнав мысль о возможной попытке изнасилования.
— Руки! — прикрикнула она, отбиваясь от Алехина, который все норовил ухватиться за нее, как утопающий за болтающуюся на волнах деревяшку. — Ты что делаешь, алкаш полоумный?!
Алехину все же удалось затолкать ее в прихожую, втиснуться следом и захлопнуть за собой дверь. Последовавшая за этим звонкая оплеуха ничего не изменила — господин телеведущий, казалось, даже не заметил, что ему съездили по физиономии.
— У тебя водка есть? — спросил он, рассеянно потирая щеку, на которой красовался красный отпечаток Варвариной пятерни.
— Может, тебе еще и девочек позвать? — возмутилась слегка опешившая от подобной наглости Варвара. — А ну, пошел вон!
Тут она заметила, что на среднем пальце руки, которой Алехин все еще потирал щеку, висит колечко с брелоком иммобилайзера и ключом от машины. Варвара ужаснулась, представив, как Алехин в его теперешнем состоянии ехал по Москве на этом своем чудовищном пикапе, служившем предметом шуточек и тайной зависти для половины сотрудников телецентра. Выставить его сейчас за дверь означало бы отправить на улицу потенциального убийцу, а оставить… Да нет, что значит — оставить? На кой черт он ей тут сдался?!