Сунув мобильник в карман, Валерий Алехин повернул ключ зажигания. Мощный двигатель послушно и почти бесшумно ожил, наполнив комфортабельный салон едва ощутимой вибрацией. Было начало четвертого дня, но уже начинало смеркаться. На город опять опустился сырой оттепельный туман, с неба сыпался редкий мокрый снег, который таял, едва успев коснуться асфальта. У большинства автомобилей уже горели фары, и Алехин, который был аккуратным водителем и, как зеницу ока, берег новенькую машину, тоже включил свет. На дороге лучше быть заметным; твердых гарантий безопасности это, конечно, не дает, но существенно увеличивает твои шансы закончить поездку без неприятных происшествий.
— Америкос поганый, — сквозь зубы процедил Алехин, имея в виду мистера Джексона. — Что ж ты прячешься-то, сволочь?
Он покосился на освещенные окна квартиры Белкиной. Ему пришло в голову, что у Варвары из-за него могут случиться неприятности, но он отмахнулся от этой мысли: сначала следовало разобраться со своими собственными проблемами, а уж потом, если останется время, можно подумать и о Белкиной. В конце концов, если за нее и возьмутся, так только после его, Валерия Алехина, смерти, в реальность которой он не верил. Он находился на пике успеха, имел деньги, связи и полезные знакомства, да и времена как-то незаметно переменились, и убивать тех, кого можно запросто купить, стало уже не модно. Так что с ним, а заодно и с этой стервой Белкиной, все будет нормально. Ну, а если с ней что-нибудь случится, сама виновата. Нечего задирать нос и корчить из себя крутую профессионалку…
Он почувствовал, что немного успокоился, и выбросил Варвару из головы. Прогнать внезапно всплывшее в памяти видение ее обнаженных на всю длину, до самого верха, стройных ног оказалось труднее. Несмотря на тревогу и, чего греха таить, обыкновенный испуг, воспоминание о том, в каком виде Белкина открыла дверь, вызывало приятное волнение где-то внизу живота — пожалуй, Валерий знал, где именно. Он подумал, что прогресс и цивилизация, при всех их несомненных плюсах, имеют массу недостатков. И один из них — то, как рьяно писаные и неписаные законы защищают слишком много возомнивших о себе самок гомо сапиенс. Все-таки хорошо было питекантропам! Приглядел себе бабу, дал ей по шее в качестве комплимента, оттаскал за волосы, укусил за ухо, швырнул на шкуры или прямо на голую землю и пошел решать демографическую проблему.
Представив себе, как делает нечто подобное с Белкиной, Валерий по-настоящему возбудился. Теперь это обещало продлиться довольно долго, он себя знал. И вольно же ей средь бела дня расхаживать по дому чуть ли не голышом! Вот так и происходят изнасилования, и кто в этом виноват, если не сами бабы? Они думают, что закон их защитит, а того, дуры, не понимают, что закон природы на миллион лет старше и в миллион раз справедливее уголовного кодекса…
Алехин вздохнул. Внешне Варвара Белкина целиком и полностью соответствовала его вкусу, и он дорого бы дал за то, чтобы провести с ней хотя бы одну ночь. Но обычный путь от холодноватого приветственного кивка в коридоре телецентра до постели, предусматривающий цветы, подарки и ужин со свечами, был для него заказан. Валерий уже пробовал пойти этим путем и получил от ворот поворот, причем в такой форме, что с этого, собственно, и началась их с Варварой вражда. Он и карьеру-то сделал отчасти затем, чтобы доказать этой сучке, что она ему в подметки не годится. А потом, бог даст, выбиться в начальники, вызвать ее, стерву, к себе в кабинет и поставить вопрос ребром: либо ты спишь со мной через «не хочу» — сию минуту, прямо тут, на столе для совещаний, и далее по первому требованию, — либо освобождаешь рабочее место.
Воображение заработало на всю катушку, принявшись рисовать картинки одна другой волнительнее. Это напоминало полнометражный порнофильм и действовало похлеще виагры. Валерий понял, что нужно принимать меры.
Принять меры было совсем не трудно. Он знал парочку адресов, по которым в любое время суток можно было найти симпатичных, веселых и сговорчивых девчонок, готовых за умеренную плату снять сексуальное напряжение хоть у бешеного носорога. При этом безопасность и море удовольствия гарантировались; правда, девочки были не шибко большого ума, но Алехин и не собирался обсуждать с ними творчество Сервантеса или перспективы развития ядерной физики.
Так и поступим, решил он. А Белкина пускай корчит из себя недотрогу, пока ей не стукнет шестьдесят, когда на нее уже и за деньги ни один мужик не позарится…
Перспектива заночевать в борделе имела еще, по крайней мере, два плюса. Во-первых, вечер, проведенный в компании профессионалок, отвлечет его от тревожных мыслей, а во-вторых, там он будет в большей безопасности, чем дома, где ему уже в каждом углу мерещится киллер с большим пистолетом.
Открыв бардачок, он вынул оттуда плоскую металлическую фляжку, свинтил колпачок и сделал приличный глоток. Коньяк обжег пищевод и разлился в желудке приятным теплом. Преодолев искушение глотнуть еще, Валерий спрятал флягу, передвинул рычаг автоматической коробки передач и дал газ. Тяжелый пикап плавно тронулся с места и покатился к выезду со двора. Там, где он стоял, на мокром асфальте осталась маслянистая лужица тормозной жидкости, но Алехин ее, разумеется, не заметил: в отличие от владельцев дряхлых драндулетов, водители новеньких иномарок редко интересуются тем, что творится под днищем их машины.
Выезжая на улицу, он с чувством глубокого удовлетворения отметил тот факт, что большого красного внедорожника «додж» нигде не видно. Возможно, слежка ему просто почудилась. В конце концов, бывают же на свете совпадения! Да нынче в Москве этих «доджей» развелось, как бездомных собак! Помнится, когда несколько лет назад в Новом Орлеане случилось наводнение, эксперты предрекали появление на российском автомобильном рынке огромного количества реанимированных американских «утопленников». Конечно, дилеры клянутся и божатся, что их товар не имеет к тому наводнению никакого отношения, но факт налицо: американских авто в России стало, как грязи, и стоят они, хоть и недешево, но все-таки заметно меньше, чем должны бы стоить, будь с ними все в порядке…
Машинально, по свойственной любому уважающему себя водителю привычке бросив взгляд в зеркало заднего вида, Валерий сильно вздрогнул: красный «додж» был тут как тут. Мрачно и угрожающе поблескивая включенными фарами, он следовал за пикапом Алехина, отставая от него не более чем на пять метров. Процедив сквозь зубы грязное ругательство, Валерий сильнее надавил на газ. Разрыв между двумя машинами увеличился, а потом начал медленно, но неуклонно сокращаться.
Алехин снова увеличил скорость.
— Врешь, не возьмешь, — пробормотал он.
Пришло время показать, на что способна его машина. Судя по маячившему в зеркале забрызганному грязью номерному знаку, «додж» был зарегистрирован на имя нынешнего владельца года два, если не все три назад, в то время как пикап Валерия едва прошел обкатку. Объем двигателя у обеих машин примерно одинаковый; при таких условиях любой мало-мальски сведущий человек может с уверенностью утверждать, что новехонький «японец» даст сто очков вперед уже успевшей покататься по российским дорогам «американке».
Валерий понимал, что в этих рассуждениях имеется один существенный изъян. Если он и имел преимущество в лошадиных силах и маневренности, в полной мере использовать его можно было бы на пустой загородной трассе, а никак не в центре Москвы. Оставалось полагаться только на водительское мастерство, но как раз по этому поводу Валерий Алехин испытывал сомнения. Он имел приличный стаж безаварийной езды, но настоящим мастером, увы, не стал, предпочитая вести себя на дороге по принципу «тише едешь — дальше будешь». Мечта окончить курсы экстремального вождения так и осталась мечтой, исполнение которой привычно откладывалось на потом.
Остановившись на красный сигнал светофора, он решил во что бы то ни стало оторваться от преследования парой глотков коньяка. Фляжку, на дне которой плескалось еще граммов пятьдесят его любимого напитка, Валерий бросил на соседнее сиденье, чтобы потом, когда возникнет нужда, не тянуться за ней через весь салон. Он подумал, не пристегнуться ли ему, но тут на светофоре включился желтый, и он утопил педаль газа. Пикап бархатисто рыкнул и устремился вперед, оставляя за собой на асфальте тонкую дорожку тормозной жидкости. Сидевший за рулем красного «доджа» небритый Ваха указал на нее напарнику, заговорщицки подмигнул и резким толчком педали бросил свою машину вперед, почти протаранив задний борт пикапа. Начиная паниковать, Алехин увеличил скорость, но красный «додж» упорно следовал за ним по пятам, не давая увеличить отрыв.
Перед въездом на путепровод Валерий притормозил — вернее, попытался это сделать, но педаль, как в страшном сне, провалилась под его ногой, не оказав ни малейшего сопротивления. Забыв о ручном тормозе и тех немудреных способах аварийного торможения, которым его когда-то учили в автошколе, Валерий раз за разом давил на педаль, но это не оказывало никакого влияния на самоубийственную скорость входящего в крутой вираж пикапа.
Он влетел на путепровод по широкой дуге, двигаясь со скоростью около ста тридцати километров в час и напоминая выпущенный из пращи камень. Неуправляемая траектория вынесла пикап на полосу встречного движения; он пересек ее наискосок, каким-то чудом избежав целой серии лобовых столкновений, ударился передним колесом о высокий бордюр, отделяющий проезжую часть от пешеходной дорожки, и воспарил над землей, медленно переворачиваясь на лету. Валерий Алехин зажмурил глаза, на миг ощутив полное спокойствие человека, который сделал все, что было в его силах, и больше не может как-либо повлиять на ход событий. В следующее мгновение пикап с грохотом ударился о перила ограждения, проломил их и вместе с градом обломков рухнул на проходящую под путепроводом дорогу. Спешащий на строительную площадку тяжелый цементовоз с установленной на платформе бетономешалкой врезался в него и потащил перед собой. Искры, высекаемые из асфальта, воспламенили сочащееся из пробитого бензопровода топливо, и к тому моменту, как цементовоз остановился, искореженный пикап уже горел.