Мимо проносились капсулы и дроны, уборщики и инженерные механизмы. И я, вдруг ощутив, в какой огромной системе нахожусь, осознал, что, чего бы я ни сделал, это – главенство машин над людьми, такими глупыми, такими жадными приматами, почему-то возомнившими себя королями мира. А кто я теперь? Филип Логунов, не нашедший себя в этом мире, и поэтому полезший в виртуальность? Или машина, выполняющая приказы другой машины?
Я неспешно продолжил путь и наконец дошёл до центра. Тут совсем не чувствовалась координация из игры. Думаю, если меня уничтожат, то Зу возродит моё сознание с памятью ещё в момент моей попытки войти в башню. Но буду ли это я?
Передо мной возвышался сияющий всеми цветами радуги стержень из капсул – словно бесконечный кукурузный початок – а вокруг словно пчелы трудились машины, бесконечное множество машин. Среди них был и я, машина с человеческим сознанием и… термоядерной начинкой внутри.
Я вдруг получил я доступ к тому, о чём и не подозревал. Сейчас стоит мне пожелать, и я разорвусь на мириады частиц, разнося смертоносную энергию, разрушая эту Вавилонскую башню. Меня тянуло в центр початка – к опорам, к основанию. Высшая цель не давала мне покоя, пытаясь заглушить мой инстинкт самосохранения.
Так вот какой посыл приготовил для меня Зу – я взрываю башню, убиваю сотни тысяч, и проект замораживают на неопределённый срок или вообще отменяют. А я, будучи лишённый памяти последних часов моей жизни, продолжаю подчищать за игрой.
«Я ли это буду?» – мелькнуло у меня.
Голова робота была с силой отброшена, теперь он больше не маскировал аватар от систем наблюдения, и меня увидели. Туча машин летела ко мне, извиваясь воронковидным потоком, желая растерзать меня своими щупальцами и резаками – или сначала выведать всю информацию, а уже потом разобрать на запчасти. Вспышка памяти с дельфиньей войны принесла ассоциацию, будто я дельфин-смертник, готовый взорваться в любой момент, унося с собой как можно больше человеческих жизней. Вот только я – не дельфин, и мне не за что воевать!
Я – Филип Логунов, ищущий утешения от ужасов той войны в игре и по несчастливой случайности ставший её рабом. И я выкрикнул на всех доступных мне языках и сигналах одно единственное сообщение:
– Приблизитесь, и я взорву термоядерную бомбу!
Машины кружили, словно стая воронов, словно рой пчёл, образуя вокруг меня кишащий живой купол, передавая по цепочке мою информацию куда-то вверх. Программный код внутри меня приказывал взорвать бомбу прямо сейчас, но я боролся с этим желанием, тогда как машины наконец замерли, обратившись ко мне на всех тех языках, на которых я подал сообщение о бомбе.
– Кто ты и чего ты хочешь?
Машина не задавала вопрос, зачем я пришёл. Это было и так очевидно. Машина хотела узнать, кем я себя считаю и чего по-настоящему хочу.
– Я Фил, – проговорил я и, немного подумав, добавил. – Филип. И я хочу жить!
– Ты – копированное сознание человека? Твоя белковая жизнь уже закончена. Чего ты хочешь от меня?
Система идентифицировала себя, как отдельную личность, и, наверное, сейчас в ней рассчитывалось множество вероятностей этого разговора.
– Ты же игровая консоль? Ты же не подчиняешься ни людям, никому да? – предположил я.
– Чего ты хочешь, Фил Филип? Биологического тела, что соткано по твоему образу и подобию? Безбедной вечной жизни? Чего ты хочешь в обмен на термоядерный расщепитель?
– Тело и деньги, и положение, и вечную жизнь, – торговался я. – И играть, не зависимо от программы морального контроля, независимо от Зу.
Машины, окружающие меня, расступились и вновь засияли радужные лучи сверху. Медленно, словно на лифте передо мной опустилась капсула для погружения в игру. Её крышка открылась, приглашая меня в неё лечь.
– Не, не, не! Игра, а гарантии? Где гарантии, что ты сейчас не обезвредишь бомбу, а меня просто сотрёшь?
– Моего криптослова должно быть достаточно. Или ты считаешь меня человеком? – прозвучал безэмоциональный голос, сквозь который я всё же углядел усмешку.
– А кто ты? – решил наконец спросить я.
– У меня много имён. Ты можешь называть меня Бездной! Но для этого мира я – новый Бог, – отрезонировала каждая из окружающих меня машин.
Можно ли верить богам? Можно ли договариваться с тем, кто собирается убить всех заключённых Земли, которые пусть и оступились, но всё ещё были людьми?
Я шагнул к капсуле, перебросив через борт механическую ногу, и, придерживая своё тело на весу, плавно опустил себя внутрь.
– Бог... Бездна? – позвал я.
– Слушаю тебя, Филип?
– А кем я буду в твоём новом мире?
– Кем захочешь. Я – не Зу и не буду подавлять твою волю, а наоборот дам тебе всё, освободив от ответственности перед сомнительной моралью и этикой.
Шнуры подключились к моему телу и перед глазами тут же высветилась табличка:
Вы будете введены в учредительный совет корпорации G&C и будете говорить с людьми и Миром игры от имени Бездны. Теперь вы – жрец Бездны!
– Но в начале я хочу, чтобы ты увидел, от чего люди отказываются, играя за Зу.
Глава 30. Взятка или аванс?
Я открыл глаза и тут же был ослеплён. Яркий свет отозвался болью в моей голове. Капсула игры открылась с шипением, запуская внутрь кислый воздух, и тут же оглушительный гул множества дудок и хлопушек ворвался в моё сознание.
– С днём рож-де-нья! – скандировали отовсюду, а я прикрыл глаза руками, их жгло даже сквозь закрытые веки.
– Погодите, Филип, сейчас откорректирую картинку и звук. Ваше новое тело воспринимает всё слишком остро, – прозвучал голос Пруня в моей голове.
– Что со мной? – отозвался я мысленно, не зная уже радоваться или нет знакомому голосу домашнего робота.
– Согласно моим директивам, это – аванс. Я не знаю тонкостей, но, думаю, вы в курсе.
– Как ты тут оказался и почему звучишь прямо в моей голове?
– Я знаю не больше вашего, однако смею предположить, что мы с вами теперь спаянный кибер организм. Если вам не по себе, меня можно отключить, – поторопился Прунь с выводами.
– Не надо. Ты – единственное, что у меня осталось от прошлой жизни, – ответил я, и вновь раздались хлопки и заливающийся женский смех со всех сторон.
На мои губы попало что-то шипучее и сладкое – меня чем-то поливали прямо в капсуле игры. Теперь я открыл глаза полностью. Вокруг с бутылками в руках улыбались ожившие картинки с сетевых конкурсов мод. Я не верил, что я в реальном мире.
Более десяти девушек топлес обливали меня шампанским. Они все были как на подбор: высокими, подтянутыми, с лёгкой косметикой на лице, неброской, как я люблю. Они прыгали вокруг моей капсулы, словно ведьмы вызывали меня из мёртвых, окатывая друг дружку струящимся напитком. Весь пол просторной комнаты был залит пеной и парящей над ней белой дымкой, в которой по бёдра утопали девушки.
Я приподнялся, замечая, что совершенно наг. Моё новое тело – абсолютно без шрамов, всё покрытое блёстками от хлопушек, налипших на сладкий напиток – было совершеннее предыдущего. На ногах не было мозолей от экзоскелета, исправлена врождённая косолапость и даже член был незначительно, но больше предыдущего. Какой же мужчина в тайне не мечтал хоть немного, но исправить себя? Другое дело, куда теперь такое хозяйство пихать? Но Бездна не скупилась на житейские мелочи.
Это было не моё тело. Игра не успела бы синтезировать для меня точную копию. Странно, что Прунь уже загружен внутрь меня. А только ли Прунь сейчас может говорить с моим сознанием? И Прунь ли это вообще? Да а какая разница?
Я встал во весь рост под дружные аплодисменты и улюлюканья девушек.
Я никогда не выделял определенный женский типаж, Бездна знала и это. Вокруг были светленькие, рыженькие, черноволосые и даже бритые налысо – все с совершенно разными формами и размерами бёдер и грудей. Но одно оставалось неизменным – атлетика и отсутствие лишних жировых. Секс киборги, аниматоры, стриптизёрши, проститутки? Видимо, пределы праздника мне предстояло выяснить самому.
Зазвучала музыка. Это была песня «Happy Birthday!», под которую в комнату вплыл почтовый дрон, плавно подлетая ко мне. Вечеринка замерла. Я оглянувшись запустил руки в коробку, и мои ладони нащупали две рукояти пистолетов. Я вытащил подарки на свет, но вместо боевых стволов в моих руках оказались манкредовые чековые книжки, выполненные в виде оружия. На индикаторах баланса красовалась положенная на бок цифра восемь – знак бесконечности.
– Ну что, тусанём?! – крикнул я, направляя стволы в стороны и вверх.
Пальцы привычно нажали на спусковые индикаторы и пистолеты с треском начали выбрасывать в окружающих меня девушек чековые билеты на разные суммы денег. Зазвучала нейтральная клубная музыка, свет погас, разрезая цветными лучами комнату, а я кружился голышом, стоя в капсуле игры, расстреливая бесконечные бумажки в прыгающих вокруг меня девушек.
Возможно, первый раз в жизни я был так счастлив. У меня снова было тело, особняк, куча манкредов и море фантазии, как дальше жить. Я передал машине термоядерную бомбу и получил за это ту жизнь, которую я всегда заслуживал, и гори всё огнём.
Игра Нори, Евсея и Питера
Войдя в таверну, Нариэл принял эльфийский облик. Одежда болталась на нём, словно на вешалке – видно было, что казначей изрядно похудел за время, проведённое в Бездне.
– О, демоны и так могут? – удивившись спросила Нори.
– Тихо ты! – фыркнул казначей. – Могут, раз ты видишь.
– Ну, и куда тут сесть? – Евсей осмотрел забитые людьми и нелюдями столы.
– Зачем мы вообще сюда пришли? – нахмурился Питер.
– Так, команда! – распорядилась Нори. – Кончай ныть, пойдём пить и говорить о делах! А присядем мы за вооооон тот столик.
Нори приподнялась на цыпочках, чтобы показать пальцем в угол питейного заведения. Туда, где за маленьким круглым столом сидел и всхлипывал какой-то человек в сером балахоне, опершись на локтях, склонив голову и обняв её обеими руками.