Я помертвела. Застыла в столбняке, потрясенная собственной необъяснимой беспомощностью. Ненавидела себя за это.
– Н-ну, не знаю-у-у… – тянул Трэвис, усиленно отводя взгляд.
– Вранье, – отрезал мистер Джордан, сверкнув глазами. – Ты врешь, Трэвис, причем намеренно. Вторая попытка.
Теперь я дышала часто-часто. Телепатировала Трэвису: «Уйди. Оставь меня». Трэвис не понимал. Ему бы с собственной паникой кое-как справиться.
– Я… я не знаю, – повторил Трэвис. – Когда я на нее смотрю, я ничего не вижу.
– Как это – ничего? – возмутился мистер Джордан. Шагнул к Трэвису, вперил в него строгий взгляд. – Как это ты ничего не видишь, а?
– В смысле… – Трэвис судорожно вздохнул. Лицо из просто багрового стало пятнисто-багровым. – В смысле, она не… я ее не вижу. Ее для меня нет. Не существует. Она – пустое место, вот.
В первый миг я чуть не захлебнулась собственным гневом. Во второй – вся обмякла. Пустое место. Ну конечно. Внутри образовался вакуум, глаза защипало от слез. Но я не дала слезам пролиться.
Победный возглас мистера Джордана донесся до меня как из другой реальности, дошел до моего слуха искаженным, ослабел по пути. За возгласом последовал хлопок в ладоши. Будто сквозь туман я видела, как мистер Джордан двинулся ко мне, явно намереваясь и от меня добиться откровения в адрес Трэвиса, явно желая и моего активного участия в идиотском эксперименте.
Преподавательский энтузиазм напоролся на мое каменное лицо.
А потом я вернулась на свое место. Подхватила рюкзак с пола (все движения были словно в замедленном кино) и пошла прямо к двери. Казалось, я разом лишилась и зрения, и слуха. Наверно, так себя чувствуешь, пробираясь сквозь плотный туман. Меня в очередной раз ткнули носом: у, какая ты слабачка!
Могла бы уже и привыкнуть. Выработать защитные механизмы. Нарастить кожу потолще.
Я шла наугад. Просто должна была двигаться. Прочь из этого здания; скорее, пока не разревелась перед всеми, пока не обругала мистера Джордана, пока меня не исключили.
Все еще плохо соображая, я нащупала дверную ручку, вырвалась из класса, миновала коридор. Лишь потом поняла – иду домой. Мне так нужно. Я должна привести чувства в порядок – а это возможно только вне школьных стен. Я пересекла школьный двор, проскочила парковку. Еще шаг – и окажусь за пределами кампуса. И вдруг меня схватили за локоть.
– Ну ты и шустрая!
Я резко обернулась.
Оушен вцепился мне в предплечье. Его глаза выражали нечто вроде страха, а может, тревоги.
– А я тебя зову, зову. Ты что, не слышала, Ширин?
Подозреваю, взгляд у меня был как у помешанной. Какого черта этот Оушен путается под ногами? Чего добивается?
– Извини, – начала я и запнулась. Оушен все еще касался меня. Я сделала нетвердый шаг назад. – Просто задумалась.
– Есть над чем, – вздохнул Оушен. – Скотина этот Джордан. Полный дебил.
Глаза сами собой округлились. Стало еще более неловко.
– Откуда ты узнал про мистера Джордана?
Настала очередь Оушена таращиться. Он словно соображал – может, у меня юмор такой?
– Я же все видел. Я его занятия посещаю. Одновременно с тобой.
Мой изумленный взгляд. Конфуз Оушена.
– А ты не замечала? Нет, правда?
Оушен невесело рассмеялся. Тряхнул головой.
– С ума сойти.
Вот тут он в точку попал. Многовато событий, многовато открытий.
– Ты недавно перевелся? Или был с самого начала?
Оушен, кажется, устал выражать мимикой изумление.
– Ой, извини, – зачастила я. – Не подумай: я тебе не в обиду. Просто… просто я обычно ни на кого не смотрю.
– Да, я в курсе.
Он хохотнул. Я приподняла бровь.
– Ладно, проехали. Как ты сама? Терпимо? В голове не укладывается, что Джордан до такого додумался.
– И у меня тоже. – Я не решалась встретить его взгляд. – Трэвиса жалко.
Оушен фыркнул.
– Ничего, выживет.
– Надеюсь.
– Значит, ты в порядке, да, Ширин? И мне необязательно дубасить Трэвиса?
Изумленная до крайности, я подняла взгляд. Когда только Оушен успел? Когда в моего личного рыцаря превратился?
А я? Когда я успела стать для него девчонкой, которой предлагают подобные услуги – поколотить обидчика, защитить честь? Мы с Оушеном разговаривали только по делу, и то с максимальной лаконичностью. На прошлой неделе он вообще практически рта не раскрывал. Внезапно Оушен оказался для меня совершенной загадкой.
– Со мной порядок, – произнесла я.
Конечно, дела обстояли совсем не так, но ничего удачнее я не придумала. Я просто хотела уйти. Не отдавая себе в этом отчета, я высказала свое намерение и спохватилась, лишь когда Оушен сказал:
– Отличная мысль. Действительно, пойдем-ка отсюда.
– Что? – невольно я рассмеялась. – Ты не шутишь?
– Ты же сама решила удрать, разве нет?
– Ну, допустим.
– Значит, и я с тобой.
– Ты не обязан.
– Конечно, не обязан. Но хочу. Достаточно веская причина, как думаешь?
Он стоял передо мной такой идеальный: каштановые волосы, мягкий синий свитер и темные джинсы. И ослепительно-белые кроссовки. Стоял и щурился на мой изумленный взгляд, на холодное осеннее солнце. Ждал ответа. Устал щуриться, вынул из кармана и надел темные очки. Очень, к слову, стильные. Очень удачно дополнившие образ.
– Да, – тихо проговорила я.
Глава 10
И мы пошли в блинную сети «Айхоп».
Она располагалась рядом со школой. Казалось, уж там-то, в дешевом фастфуде, никаких подвохов не таится. Но вот мы заняли отдельную кабинку, уселись друг против друга – и я здорово струхнула. Что я делаю? Что мы делаем?
Надо о чем-то говорить. О чем? Пока я тщетно напрягала мозг, Оушен сообразил, что темные очки все еще на нем, ойкнул и снял их.
Ну снял и снял. Что особенного? Обычный жест, без театральности. Земля вращения не прекратила, птицы продолжали чирикать. И в глаза Оушену я уже смотрела. Раньше. Только вдруг вышло: да, смотрела, но толком не видела. Теперь я оторваться от них не могла и от лица в целом. Броню мою проткнули у самого сердца, и трещина увеличивалась с каждой секундой.
Удивительно красивые глаза у этого Оушена.
Синева странным образом смешалась в них с коричневыми крапинками, и невнимательному наблюдателю – каковым я была до сих пор – глаза казались просто серыми. Может, я не замечала нюансов потому, что сам Оушен раньше так не смотрел. С такой прямотой. С такой улыбкой. Он улыбался только мне. Никому и ничему больше. Впервые я видела его настоящую улыбку. Все прежние были какими угодно – смущенными, кислыми, виноватыми, – но сейчас, в замызганной донельзя кабинке, Оушен улыбался мне, словно праздновал победу.
– Ты чего? – наконец спросил он.
Я вздрогнула. Смутилась. Опустила взгляд в меню. Промямлила: «Ничего».
– Чего так смотрела?
– Нормально смотрела.
Я заслонилась меню по самые брови.
Несколько секунд прошло в молчании.
– Тебя по выходным онлайн никогда не бывает, – произнес Оушен.
– Ну да.
– В чем причина?
Он с опаской взялся за край меню, потянул на себя, чтобы видеть мое лицо.
Господи.
Нет, я такого не выдержу. Не выдержу, и все. Боже. Спасите меня от меня. Его лицо… Ослепительное. Ослепляющее. Что со мной? Почему меня к нему тянет?
Почему?
Судорожными усилиями мысли я хваталась за старое оружие, проверенное на смазливых парнях. Скорее возвести стены, спрятаться, скрыться. Бесполезно. Стены не возводились. Потому что Оушен смотрел на меня в упор.
– Я по выходным занята, – выдавила я. Получилось неубедительно.
– А, – протянул Оушен и откинулся на спинку стула. Лицо стало непроницаемым. Оушен раскрыл и бегло прочел меню.
Тут-то я и не выдержала. Просто не могла больше терпеть.
– Зачем ты ко мне привязался?
Фраза сама вырвалась. На выдохе. С оттенком злости. Я его не понимала, этого Оушена; досадовала, что он столько места занял в моем сердце; я не представляла, что у него на уме. Я запуталась. Вылетела из колеи. Оказалась не в своей тарелке. Прояснить все и со всем покончить. Раз и навсегда. Немедленно. Вот чего я хотела.
Оушен вздрогнул. Положил меню на стол. Нахмурился.
– В смысле?
– В смысле, – я подняла взгляд к потолку, прикусила губу, – я не понимаю, что происходит. Почему ты так мил со мной? Почему школу со мной прогуливаешь? Зачем на обед с моими родителями напрашивался?
– А вот, кстати вспомнила! Ты уже с ними поговори…
– Не понимаю, чего ты добиваешься, – оборвала я. Щеки вспыхнули. – Что тебе от меня надо?
Оушен явно удивился.
– Ничего. Мне от тебя ничего не надо.
Я с трудом сглотнула. Отвернулась.
– Это ненормально, Оушен.
– Что ненормально?
– Вот это вот. – Я повела рукой от себя к нему и обратно. – Это. Не-нор-маль-но. Парни вроде тебя с такими, как я, даже не разговаривают.
– С какими «с такими»?
– Не прикидывайся. – Я сузила глаза. – Ты отлично понял, с какими. За идиотку меня не держи.
Он продолжал таращиться.
– Я просто хочу знать, что происходит, – повторила я. – Непонятно, зачем ты так усиленно набиваешься мне в друзья. Зачем оказываешься всюду, где я. Тебе что, жалко меня, да?
– Что? – Он приподнял брови. – Черт!
– Не надо меня жалеть. Нет причин.
Он чуть улыбнулся – будто бы про себя – и произнес с утвердительной интонацией:
– Ты не понимаешь.
– Вот именно. Пытаюсь понять, не могу и бешусь от этого.
Оушен хохотнул.
– Бесишься? Почему?
– Не знаю.
– Вот как.
– Слушай, Оушен, забудь. А я, пожалуй, домой пойду.
– Не у… – Ему не хватило дыхания, и он начал снова: – Не уходи. – Взъерошил волосы, прошептал: «Боже!» и выдал: – Просто я считаю, ты классная. Понятно теперь? Что, так трудно было догадаться?
– Вообще-то да.
– А еще я считаю. – Оушен явно разошелся. – Что ты очень красивая. Только не позволяешь тобой восхищаться. Скажешь, не так?