– По слухам, в библиотеках полно книг.
Джордан рассмеялся. Затем вздохнул. Принял более свободную позу – откинулся на стуле.
– Понятно, понятно. – Он поднял руки: дескать, сдаюсь. – Уяснил. Учить других – не твоя забота, верно?
– Вот именно. Я чертовски устала, мистер Джордан. Сколько себя помню, столько и учу людей. Это выматывает. На ксенофобов требуется уйма терпения. У меня оно на исходе. Нет больше сил объяснять, что я не кусок дерьма, а значит, и относиться ко мне нужно как к человеку, и что цветные – все разные, исповедуют разные религии, имеют разные стремления. Вообще по-разному воспринимают мир. – Я сама не сознавала, что отчаянно мотаю головой. – Почему я должна без конца повторять: расизм – это плохо, расизм – это плохо? Я что, нанималась?!
– Нет, конечно.
– То-то и оно.
– Понимаю.
– Сомневаюсь.
Он подался ко мне.
– Возвращайся в класс, Ширин. Пожалуйста. И прости меня.
Как же он меня измотал.
Никогда прежде я не имела таких разговоров с учителями. Соврала бы, сказав, что Джордану своими извинениями не удалось меня тронуть. Он и впрямь казался – только казался? – искренним. И я подумала: может, дать ему второй шанс?
Нет, так легко он не отделается.
– Я принимаю ваши извинения, мистер Джордан, но очень сомневаюсь в искренности вашего желания видеть меня в классе.
Он так и вытаращился.
– Сомневаешься? Почему?
– А вам это надо? Допустим, вы затеете еще какой-нибудь эксперимент, а я вам в лицо скажу, перед всеми: черта с два. Вы же мне сами разрешили. Что тогда?
– Тогда я отступлюсь, – невозмутимо ответил Джордан.
Чем вынудил меня сказать:
– Ладно, приду на следующее занятие.
Мистер Джордан широко улыбнулся – я думала, у него череп расколется надвое.
– Правда, Ширин?
– Правда.
Я поднялась.
– Нас ждет поистине захватывающий семестр, – зачастил Джордан. – Ты не пожалеешь, честное слово.
– Поживем – увидим.
Джордан тоже встал.
– Кстати, Ширин, я очень рад, что ваша брейк-данс-команда примет участие в конкурсе школьных талантов. Поздравляю.
Я похолодела.
– В чем в чем?
– В конкурсе талантов… – смутился Джордан. – Ваш брейк-клуб… он…
– Он – что?
– Твой брат подал заявку еще две недели назад. Разве он ничего не говорил? Так вот, сегодня заявку приняли. Вы в списке, Ширин. Это ведь здорово, не так ли?
– О черт! – простонала я.
– Почему черт? Мне кажется, вы отлично выступите…
– Мне пора, – отрезала я. Успела перешагнуть порог, когда Джордан позвал меня по имени.
Я обернулась.
Увидела его погрустневшие глаза.
– Я очень надеюсь, Ширин, что это происшествие не ввергнет тебя в депрессию. Поверь, после окончания школы жизнь сразу меняется к лучшему.
Чуть не съязвила: «Тогда почему же вы торчите в старшей школе?» Сдержалась. Пусть потешится своей многоопытностью. Вместо ответа я чуть улыбнулась.
И закрыла за собой дверь.
Глава 15
Едва я вошла в студию, Навид хлопнул в ладоши и объявил:
– А у меня суперновость!
– Да ну?
Я швырнула рюкзак. Хотелось убить брата.
– Грядет конкурс школьных талантов. – Навид ухмыльнулся. – Он состоится через две недели после зимних каникул, а значит, у нас на подготовку три месяца. Вот прямо сейчас и начнем.
– Что за чушь, Навид!
Улыбка мигом исчезла.
– Я думал, Ширин, сегодня ты будешь помягче. Как же твой новый план?
Я закатила глаза.
– Какого черта ты мне не сказал про дебильный конкурс?
– Да мне и не снилось, что ты будешь против!
– А я – против. Против! С чего ты взял, будто я соглашусь выступать перед всей школой? Ты не подумал, что я ее ненавижу?
– Подумал. Просто ты практически все ненавидишь, так что меня это соображение не остановило.
– А вы трое? – Я завертелась на месте. Джакоби, Карлос и Биджан прикидывались, будто не слышали перепалки с Навидом. Теперь каждый по очереди посмотрел на меня. – Вы трое разве хотите выступать перед всей школой?
Карлос пожал плечами.
Биджан, чтобы не отвечать, приложился к бутылке с водой.
Джакоби попросту рассмеялся мне в лицо.
– А что? По-моему, круто.
Приехали. Получается, я из мухи слона сделала. Единственная из команды сочла конкурс дурацкой затеей.
Я вздохнула и буркнула:
– Ладно.
Села на пол, начала перешнуровывать кеды.
– Не дуйся, Ширин, – сказал Навид. – Будет здорово, поверь мне.
– Здорово? Я еще даже в крабике не держусь! Я опозорюсь!
– Давай я об этом буду беспокоиться, ладно? Ты с каждым днем справляешься все лучше. А времени еще вагон.
Я тихо выругалась.
Биджан подсел ко мне. Ему достался взгляд исподлобья.
– Чего надо?
– Ничего.
Биджан носил в каждом ухе по алмазной пуссете. Брови у него были безупречные. Зубы – ослепительной белизны. Насчет зубов я заметила, потому что он вдруг мне улыбнулся.
– Чего скалишься?
– Что тебя напрягает, Ширин? – последовал смешок. – Почему ты так раскипятилась?
Я покончила со шнурками.
– Ничего не раскипятилась. Я в порядке.
– Вот и славно. Вставай, давай.
– Зачем?
– Научу тебя делать бэкфлип.
Я вытаращила глаза.
Биджан небрежно махнул рукой.
– Да не упирайся ты!
– Зачем мне бэкфлип?
Биджан рассмеялся.
– Потому что это прикольно. Ты миниатюрная, но сильная. У тебя легко получится.
Ага, как же.
Я думала, руки переломаю. И позвоночник. Но мне все равно понравилось. Биджан, оказывается, одно время занимался гимнастикой. У него движения настолько отточенные, что я недоумевала: охота ему размениваться на такую ерунду, как наш клуб. Я была ему благодарна. Биджан меня жалел, в этом сомневаться не приходилось, но жалел без уничижения, и я против занятий с ним ничего не имела. Даром что Биджан целый час только и делал, что выставлял меня на посмешище.
После как минимум сотой неудачной попытки я не встала. Лежала на полу, на спине. Дышала со свистом. Чувствовала противную дрожь в конечностях. Навид тем временем ходил по студии на руках, ногами выполняя ножницы. Джакоби оттачивал мельницу – классический силовой элемент, который у него и так отлично получался. Джакоби пытался сделать так, чтобы мельница плавно перетекала во флай. Карлос – руки в боки, шлем под мышкой – наблюдал за усилиями Джакоби. Крутиться на голове Карлос мог, наверно, сутками, причем даже и без шлема. Я смотрела на всех четверых чуть ли не с подобострастием. Конечно, ребята не против конкурса! Они уже сейчас – супер.
Не то что я – самое слабое звено.
– Не волнуйся, все получится! – Биджан легонько толкнул меня локтем.
Я подняла взгляд.
– Кстати, Ширин, не ты одна школу ненавидишь. Хвалиться тут нечем.
– А кто хвалится?
– Никто. Я просто так – проверял.
– Слушай, ты говорил, что на восемьдесят процентов гей. А разве это не то же самое, что бисексуал?
Биджан нахмурился. Поколебался, прежде чем сознаться:
– Да, пожалуй.
– Пожалуй? То есть ты не уверен?
Он по-птичьи склонил голову.
– Вообще-то я еще не определился.
– А родители твои в курсе?
– Угадай с трех раз.
– Значит, не в курсе.
– Вот именно. И не надо их просвещать. Мне сейчас вот только душеспасительной беседы и не хватало.
– О’кей.
– Может, на смертном одре я и сознаюсь.
– Как хочешь. – Я пожала плечами. – Твои восемьдесят процентов я с собой в могилу унесу.
Биджан расхохотался.
– Чудна́я ты!
– Почему это?
Он покачал головой. Уставился в стену.
– Просто чудна́я, и все.
Задать следующий вопрос я не успела. Навид заорал, чтобы я собирала вещи – время истекло, сейчас другие ребята придут заниматься.
– Я чертовски голоден, – объявил брат, первым выскочив из студии. – Кто со мной обедать?
До сих пор я не задумывалась, на какие мысли навожу окружающих. Десятиклассница, вечно околачивающаяся в компании парней, притом старших парней. Для меня это было привычно. Навид – мой брат, остальные – его друзья. Ничего принципиально нового. Сколько себя помню, от приятелей Навида ступить было некуда. Чем психовать, легче смириться. Воспринимать их как необходимое зло. Брат с компанией вваливался – и уничтожал мои лакомства. Пачкал и разбрасывал мои вещи. Не раз и не два из туалета, примыкавшего к моей спальне, выходил, нимало не смущаясь, какой-нибудь оболтус и объявлял: я окно разбил, стесняешься – попользуйся пока другим сортиром.
Кого угодно взбесит.
Самое плохое – приятели Навида были как на подбор симпатяги. Но к концу недели тесного общения с каждым таким симпатягой неизменно возникала потребность забаррикадироваться в спальне.
На тренировке я как-то позабыла, что старшую школу никто не отменял. Лишь когда мы вышли из студии, вспомнила. Причем сразу все: и в стенах какого заведения нахожусь, и что нахожусь в них с группой классных парней. Настолько классных, что разговором со мной и чирлидерша не побрезгует.
С некоторых пор, стоило поднять взгляд, я непременно напарывалась на группу чирлидерш. Мне бы догадаться: девчонки просто ждут очереди, им тоже нужна танцевальная студия для занятий. Но я тормозила непростительно долго. Впрочем, к тому дню, о котором идет речь, я уже не удивлялась, не вздрагивала при виде красоток с помпонами. Удивилась и вздрогнула я, лишь когда одна из них мне помахала.
В первый момент я решила, чирлидерша просто досадливо от чего-то отмахивается. Я мысли не допускала, что она зовет меня. Целых пятнадцать секунд я не реагировала, пока Навид не толкнул меня под ребро.
– По-моему, Ширин, вон та девчонка хочет с тобой поговорить.
Звучало нелепо, но оказалось правдой.
– Хотеть не вредно, – буркнула я. – Может, уже пойдем, а, Навид? Ты вроде проголодался.
– К тебе человек обращается, а ты – мимо? – возмутился Джакоби.