Из горла Кейт вырвался какой-то звук, больше похожий на всхлип, и, чтобы скрыть свою оплошность, она деланно закашлялась.
— С тобой все в порядке, Кейт? — в голосе Джека звучала искренняя тревога.
Та же тревога, что и в тот день, когда она едва не утонула, а он прикладывал лед к ее распухшему глазу.
И откуда в этом человеке столько обаяния? Он очаровывает всех. Даже ее хладнокровная, расчетливая сестра сдалась под напором бездны его обаяния. Шарлотта… Воспоминание о ней словно отрезвило Кейт.
— Со мной все отлично, благодарю, — процедила она. — Просто я слегка простужена.
В конце концов, это правда. У нее был небольшой насморк, а с этой предсвадебной кутерьмой, с тяжелыми ночными дежурствами в больнице у нее совершенно не было времени, чтобы подлечиться.
— Я очень рад, что ты всерьез занялась живописью, Кейт, — сказал Джек. — Не уверен, что это способ избавиться от депрессии, но все же… Я думал, ты еще учишься. Разве ты не собираешься специализироваться в какой-то конкретной области? — Он резко переменил тему разговора.
— С чего ты взял? — огрызнулась Кейт.
Джек слегка приподнял брови.
— Я знаю, что ты не собиралась заниматься кардиохирургией, но я подумал… — Он замолчал, глядя на нее в упор. — Ты что, вообще ни в чем не специализируешься?
Кейт вздернула подбородок.
— Именно так. Я работаю в приемном отделении. У меня нет специализации: я и реаниматор, и педиатр, и терапевт, и окулист. Я оказываю первую помощь, решаю, к кому дальше направлять пациента. Я ставлю диагноз — ангина это или язва желудка. Впрочем, уверена, ты прекрасно знаешь, чем мы занимаемся.
«Я не такая ограниченная и честолюбивая, как ты и мой отец», — хотелось добавить ей.
Она ожидала увидеть высокомерную усмешку на его лице, но Джек выглядел несколько обескуражено.
— Ты что же, — наконец вымолвил он, — не пошла по стопам отца и сестры? — При упоминании Шарлотты он отвел глаза, словно боялся, что в них она сможет разглядеть его истинные чувства.
— Скорее я пошла по стопам матери, — спокойно ответила Кейт. — Она прекрасный терапевт, и я хочу быть, как она.
Конечно, она не собиралась всю жизнь работать в приемном отделении, но Джеку об этом знать не обязательно. Она даже родителям не сказала, что собирается бросить медицину и целиком посвятить себя детям, которыми они с Бренданом планировали в скором времени обзавестись.
На собственном опыте она знала, что с детьми надо проводить очень много времени, потому что они как никто нуждаются в родительской любви и поддержке.
А в свободное время она будет рисовать, и никто не сможет сказать ей, что она зря тратит время. А вдруг она станет известной художницей?
Лишь Брендан знал о ее намерениях и, патриархально настроенный, полностью поддерживал подобную перспективу. Кейт была уверена, что мать тоже будет на ее стороне, а вот отец…
Он будет в ярости, спросит, зачем ей вообще тогда нужен был диплом врача, а потом увидит внуков и растает. К тому же при желании Кейт всегда сможет вернуться к работе.
— Ты хочешь быть, как твоя мать… — протянул Джек.
«Ну наконец-то понял, что я не похожа на отца или Шарлотту, — подумала Кейт. — Теперь наверняка презирает меня за отсутствие хватки».
Джек взглянул на часы.
— Я должен идти. У меня лекция через двадцать минут. — Он испытующе посмотрел на Кейт. — Как только у меня выдастся свободный часок, я заскочу к Селвину и лично поздравлю его с триумфом. Когда у тебя занятия в его школе?
Кейт заподозрила неладное. Он что, собирается заявиться туда прямо во время занятия? Или наоборот — не хочет с ней встретиться…
— В пятницу в час дня, — ответила она и, тряхнув головой, добавила: — Со следующей недели я перехожу на дневную смену и буду заниматься с вечерней группой. Почему ты спрашиваешь?
— Просто так, из любопытства. — Он загадочно усмехнулся и пошел прочь.
Кейт замерла, как загипнотизированная, глядя ему вслед. Ее всю трясло. И почему Джек так действует на нее? Ведь с ним связаны лишь самые тяжелые воспоминания.
Он бесчувственный, холодный карьерист, совсем как ее отец.
Или нет?
Кейт наморщила лоб и вспомнила его реакцию на свое заявление о том, что она собирается оставаться врачом приемного отделения. Он как будто не удивился, скорее посмотрел с презрением. А это его замечание о том, что хобби не убежище от депрессии…
Странно слышать такие речи из уст удачливого нейрохирурга.
Что касается его отношения к Селвину Додду… Ну что ж, это лишь доказывает, что когда-то у него тоже было сердце и он, как и всякий нормальный человек, горой стоял за своих друзей. Друзей, которые явно не могли помочь ему в развитии головокружительной карьеры. И тем не менее…
Кейт нахмурилась и покачала головой.
Нет, Джеку Сэвэджу не удастся ослепить ее, влюбить в себя, а потом разбить сердце, как это произошло с Шарлоттой.
Кейт даже поежилась. Несмотря ни на что, этот мужчина привлекал ее. Он представлял собой опасность. Даже ее расчетливая сестра попала в его сети, стала жертвой его обаяния.
Эта же участь ждет и Кейт, если она вовремя не возьмет себя в руки и не обратится к Брендану с просьбой о защите.
Брендан… Его же не будет все выходные!.. Защитник! Не то чтобы ей нужна была физическая защита, скорее моральная. «Впрочем, — с улыбкой подумала Кейт, — через две недели я стану миссис Армстронг, и тогда мне не нужно будет ни от кого защищаться».
Когда она заберет обручальное кольцо от ювелира, то будет чувствовать себя в большей безопасности.
Кейт решительно зашагала к следующей картине. В голове созрел план: если Джек заикнется о своих чувствах к ней или только намекнет на возможную близость, она немедленно расскажет обо всем Брендану. Хотя, скорее всего, ей не придется этого делать.
Джек явно не испытывает к ней ничего, кроме презрения. Тем более, что когда-то он был увлечен Шарлоттой, дочерью Честера Уоррена-Смита, фантастически красивой женщиной.
Кейт покачала головой. Это ужасно, но ее собственные чувства по отношению к нему вовсе не исчезли, когда она узнала, кто он.
Ей следует избегать любых контактов с этим человеком.
Сегодня они встретились чисто случайно. Кто там сказал, что случайностей не бывает? Доктор Фрейд? Что ж, он ошибался.
Кейт вздернула подбородок. Не она ли когда-то твердила, что верит в судьбу и не верит в случайности?
Ей просто нужно выкинуть Джека Сэвэджа из головы. Она возьмет себя в руки и забудет этого расчетливого карьериста и холодного сердцееда с пронзительными синими глазами. Она выйдет замуж за Брендана, а Джек уйдет в прошлое.
И почему она вообще о нем думает?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Селвин Додд, будучи по натуре неисправимым романтиком, проводил свои занятия не в студии, а в старом, полуразвалившемся домишке неподалеку от моста через бухту. Сам он жил этажом выше, а учеников собирал в так называемом зале приемов.
Возможно, ему казалось, что занятия на свежем воздухе (а воздуха здесь было предостаточно, потому что теплый морской ветер задувал в многочисленные щели) и непринужденная, домашняя обстановка лишь вдохновят начинающих художников, а возможно, он просто не любил студий с зеркалами и паркетными полами.
Когда в пятницу днем Кейт вошла в дом Селвина, тот уже начал занятия и расхаживал по «залу», где каждая половица отчаянно скрипела, изредка потирая подбородок и заправляя непослушные кудри буйной шевелюры под черную бейсболку.
Странно, но художник совсем не был похож на мэтра. Скорее походил на байкера или серфингиста — этакий крутой парень в куртке и рваных джинсах.
— Привет, Кейт! — весело закричал он, едва завидев ее. — Думал, нам придется начинать без тебя! — Он хлопнул в ладоши, и девушка в который раз обратила внимание на его руки — крепкие, сильные руки плотника, а не художника. — Боюсь, что парень, который обычно позирует для нас, в очередной раз влип в какую-то историю, — сказал Селвин, укоризненно качая головой, хотя его глаза блестели так, что Кейт стало ясно: он сам бы с удовольствием тоже во что-нибудь влип. — Так что Майки не сможет сегодня прийти. Позже я внесу за него залог. К счастью, — непринужденно продолжал Селвин, как будто речь шла о пустяке, а не о серьезных неприятностях с полицией, — я нашел выход из положения. Пока наш дорогой Аполлон дает показания, нам придется воспользоваться услугами моего давнего друга, который по странному совпадению позвонил мне сегодня утром и сказал, что хочет зайти. Он с радостью согласился позировать для нас с условием, что его имя останется в тайне.
Селвин лукаво подмигнул Кейт, и она снова поразилась яркости и образности его речи, словно он известный журналист популярного ток-шоу на телевидении.
Должно быть, дело во врожденной талантливости и в природной восприимчивости. Селвин говорил намного правильнее большинства людей, с которыми приходилось сталкиваться Кейт.
Он с легкостью подбирал эпитеты даже в тех случаях, когда казалось, что данный предмет нельзя описать словами. Подобный образ интеллектуала с хорошими манерами никак не вязался с внешним видом Селвина.
У него были длинные, черные как смоль волосы и выразительные карие глаза. Нос с горбинкой, который, по всей видимости, не раз ломали, милый шрам на подбородке, лишь придающий мужественности красивому лицу, всегда трехдневная щетина и бронзовый загар…
Да и одевался Селвин хоть и аккуратно, но все же несколько по-хулигански. Кейт никогда не видела его в костюме и при галстуке. Казалось, он не вылезал из любимых джинсов с пестрыми заплатами на коленях. Он обожал свободные футболки, клетчатые рубашки, в которых ходят фермеры, и кожаные куртки — главное отличие заядлого мотоциклиста.
Еще Селвин недавно проколол ухо, и теперь каждый раз, когда он откидывал назад непослушные волосы, в глаза бросалась крохотная сережка с темным камешком.
Кейт преклонялась перед этим человеком. К тому же она считала его другом, что, впрочем, было взаимно.