Кейт физически ощущала исходившую от него кипучую энергию. С этим человеком она готова пойти на край света. Вот бы оказаться с ним на необитаемом острове!
Кейт мечтательно вздохнула.
— Я ведь не задерживаю тебя, Джек? — спросила она, не открывая глаз. — Вдруг сейчас вернутся твои друзья или кто-нибудь из твоей семьи и застанут меня?
— Об этом не беспокойся, — отозвался он таким тоном, что стало очевидно: он понял истинный смысл ее вопроса, — я здесь один. В Квинсленде у меня никого нет. Брат — мой единственный родственник в Австралии.
«Один…»
Кейт поежилась, словно в предвкушении чего-то необычного.
— Не дергайся, — сказал Джек, — иначе будет больно.
— Извини, — Кейт вздохнула. — Скажи мне, ты не собираешься остановиться в Сиднее на обратном пути? Возможно, ты захочешь встретиться с друзьями…
Она вдруг подумала, может быть, Джек проведет с ней несколько дней, прежде чем вернуться в Америку. При этой мысли у нее мороз пробежал по коже.
— Ты замерзла? — забеспокоился он. — Или я сделал тебе больно?
Кейт приоткрыла здоровый глаз и внимательно посмотрела на него. Ловко же он избежал ответа на прямо поставленный вопрос. Наверняка у него и в мыслях не было лететь в Сидней.
— Все в порядке… — пробормотала Кейт. На его лице застыла маска безразличия, а в бездонных синих глазах светилось какое-то странное выражение. Кейт сказала бы, что это тоска, а может быть, и чувство вины. Она снова невольно вздрогнула.
— Замерзла все-таки, — неожиданно ласково произнес он и принялся растирать ей ноги. — Странно… — проговорил он, — ноги теплые, кожа гладкая, словно шелк, а ты дрожишь…
Ее дыхание участилось, лицо залила краска стыда.
— Это от компресса, он холодный! — выпалила она.
— Да? Тогда, может быть, хватит его прикладывать, а то еще простудишься…
— Нет… Подержи еще чуть-чуть. По-моему, он помогает…
Кейт опять зажмурилась. Этот парень так нравится ей!
Помолчав, она невинно поинтересовалась:
— Как скоро ты планируешь вернуться в Австралию, Джек?
Пронзительные глаза скользнули по ее лицу.
— Возможно, раньше, чем предполагал, — тихо признался он и, понизив голос, проникновенно спросил: — Кейт, почему ты решила стать врачом? Ты всегда этого хотела?
— Нет… не всегда. — Кейт на секунду задумалась. — Когда-то я мечтала стать художником, — горько усмехнулась она.
— Художником? — Он посмотрел на ее пляжную сумку. — И что ты рисуешь? Пейзажи? Натюрморты? Или пишешь в современной манере?
— Я портретистка. — Кейт покраснела и отвела глаза, надеясь, что ему не придет в голову попросить показать блокнот с набросками.
— Значит, тебя интересуют лица и фигуры?
— Это просто детская мечта, — холодно отрезала Кейт. — Я много рисовала, когда была подростком, — добавила она более спокойно. — Мне нравилось рисовать. Но в выпускном классе я вдруг решила поступать в медицинский. Теперь рисование — мое хобби. — Она пожала плечами.
Перед глазами внезапно встал образ сестры… Шарлотта так хотела пойти по стопам отца! Ее нелепая смерть перечеркнула все надежды, которые возлагали на нее родители и учителя. Исчезла радость, осталась лишь горечь утраты. Родители так и не сумели понять, почему их любимая дочь наложила на себя руки.
Кейт никогда бы не удалось превзойти сестру, она была всего лишь бледным подобием Шарлотты. Она не стремилась стать знаменитым кардиохирургом, последовательницей отца, и училась на обыкновенного терапевта, как и ее мать. Отец все еще втайне надеялся, что младшая дочь одумается и сменит специализацию, но Кейт была непреклонна.
Кардиохирург имеет дело лишь с одним человеческим органом, а врач приемного отделения ежедневно сталкивается с множеством проблем. Он врачует не только тело, но и душу, он сопереживает, воспринимает каждую неудачу как личную трагедию…
— Значит, ты выбрала медицину неожиданно для себя, — протянул Джек и пристально поглядел на нее. — Держу пари, ты прилежная студентка, Кейт. Медицина — тоже искусство, в своем роде. Что толкнуло тебя выбрать именно эту профессию? Родители настояли? В твоей семье есть врачи?
Кейт резко села и оттолкнула его руку с компрессом.
— Никто не принуждал меня! — запальчиво воскликнула она. — Я сама хотела стать врачом!
Девушка отвернулась, опасаясь встретиться с ним взглядом. Она боялась, что не выдержит и расскажет ему, как умерла Шарлотта, коварно обманутая своим любовником, и как ее отец в ярости разорвал письмо, присланное Джонатаном Сэвэджем из Америки, даже не читая его.
Нет, она не могла признаться в этом Джеку. Она вообще ни с кем не говорила на эту тему, отчасти из-за того, что опасалась разрыдаться, как только начнет рассказывать о сестре. А уж при Джеке и вовсе совестно плакать. Нехорошо вот так вываливать свои проблемы на малознакомого человека, хотя он и спас ей жизнь.
Все знакомые мужчины Кейт были удивительно эгоистичны, они просто не желали знать о чужом горе. Наверняка и Джек не будет в восторге, если она начнет раскрывать ему душу.
— Но ты продолжаешь рисовать? — поинтересовался Джек.
Кейт подняла на него благодарные глаза — он не стал настаивать, чтобы она отвечала на его вопрос, и переменил тему.
Девушка улыбнулась, но ее улыбка тут же погасла, когда она увидела, что он не сводит глаз с ее блокнота.
— Можно я взгляну? — Он потянулся за блокнотом.
— Нет! — воскликнула Кейт. — Пожалуйста, Джек…
Он рассмеялся. Было очевидно, что он просто дразнит ее.
— Обещаю, что не стану смеяться или критиковать. Это было бы весьма неразумно с моей стороны, ведь сам я не в состоянии нарисовать даже прямую линию…
Он открыл блокнот. Кейт побледнела и зажмурилась. На ее лице отразилось смятение. Джек же широко улыбался.
— Так, значит, ты обратила на меня внимание… — проговорил он. — У тебя удивительное чувство симметрии… — Джек разглядывал рисунок, его глаза светились неподдельным восхищением, но Кейт чувствовала себя задетой. Она готова была сквозь землю провалиться. — Ты не упустила ни одной детали, — заметил он. — Замечательно! У тебя настоящий талант.
— Ты обещал, что не станешь критиковать, — прошептала Кейт.
— Разве я критикую? По-моему, я хвалю. — Он посмотрел на ее растерянное лицо. — У тебя настоящий талант, Кейт. Я плохо разбираюсь в живописи, но могу оценить красоту. Возможно, это признак ограниченности, но я люблю задержаться у понравившейся картины, наслаждаясь увиденным. Ты великолепно рисуешь, Кейт, великолепно!
— Ты же сам сказал, что ничего не понимаешь в искусстве, — тихо возразила она. — Как ты можешь знать, что у меня талант?
— Я не говорил, что не разбираюсь в искусстве, я сказал, что не в состоянии нарисовать даже прямую линию…
— Пожалуйста, пожалуйста, Джек, отдай блокнот… — взмолилась Кейт и вцепилась в его руку. — Я просто хотела кого-то нарисовать, а на пляже больше не было ни души… — Ей наконец удалось выхватить блокнот. — Мне пора, — сказала она. — Полиция, наверное, уже уехала, а моя подруга ищет меня.
Джек тоже поднялся.
— Пожалуй, я тебя провожу. Может, мне повезет, и ты представишь меня своей подруге.
Он хочет познакомиться с Дайаной? Кейт в недоумении закусила нижнюю губу. В душе шевельнулось нехорошее чувство ревности. Зачем ему Дайана? Она обязательно ему понравится — утонченная, опытная, независимая… Никакого сравнения с ней самой, молоденькой девчонкой.
— Я пошла… — промямлила Кейт. — Меня ждет Ди. Спасибо, Джек. Глаз почти не болит. Синяк не очень заметен?
— Не волнуйся, почти ничего не видно, — ласково уверил он. — Но тебе стоило бы сочинить историю для подруги. Как ты будешь объяснять, где ты повредила глаз? Неужели расскажешь, как незнакомый мужчина выловил тебя из морской пучины? — насмешливо поинтересовался он.
Кейт растерянно улыбнулась.
— Так и скажу. По крайней мере она будет думать, что я плавала не одна. Это не совсем правда, но… — Кейт замялась. — В любом случае спасибо тебе, Джек. — Она протянула ему руку. — Ты спас мне жизнь.
— Это честь для меня, — учтиво заметил он и, неожиданно притянув ее к себе, поцеловал. — Не каждый день обыкновенному парню предоставляется шанс спасти жизнь златовласой русалке, — проговорил он, прервав наконец поцелуй.
На мгновение Кейт лишилась дара речи и уставилась на губы, только что жадно целовавшие ее. Казалось, Джек тоже был немного обескуражен собственным порывом.
— Я думал, у тебя серые глаза, — вдруг сказал он, лениво улыбаясь. — А они зеленые, как море в шторм. — Так вот что его так озадачило! Цвет ее глаз! — Может быть, это о тебе сказал поэт: «У нее глаза морского цвета, у нее неверная душа», — добавил он. — Ты прекрасна.
Губы Кейт предательски дрожали, голова кружилась, колени подгибались, сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— А знаешь, Джек, что, спасая кому-то жизнь, ты несешь ответственность за этого человека? — будто во сне произнесла она, сознавая, что несет невероятную чепуху. — Ты обязан заботиться о нем всю оставшуюся жизнь…
Что она говорит?! Неужели хочет его оттолкнуть? Кейт дернулась, пытаясь вырваться из его крепких рук, но Джек только сильнее прижал ее к себе.
— Что ж, стало быть, нужно закрепить это обязательство поцелуем. Теперь мы связаны навечно, — хрипло произнес он.
— Джек, я не то…
Он не дал ей договорить. Его губы обрушились на нее так же стремительно, как и в первый раз, и Кейт поняла, что не в силах противостоять его чарам.
Она попала в ловушку его обаяния, его мужественности. Его руки скользили по ее телу, лаская и возбуждая.
— Ты ведь не одна из тех сирен, которые соблазняют моряков, а потом убивают их? — прошептал он.
— О, Джек! — засмеялась Кейт. — Я никогда не сделаю ничего, что причинит тебе боль. Ты спас мне жизнь! Возможно, наша встреча была предначертана судьбой.
— Возможно. Ты хоть понимаешь, что перевернула мою жизнь?
Кейт лишь радостно улыбнулась в ответ. Их губы снова слились в страстном поцелуе.