– Ты знаешь этот анклав лучше меня, – Помнящий повернулся к Гвоздю. – Подумай, нет ли отсюда другой дороги.
Сталкеру не пришлось раздумывать долго.
– Есть, но из двух зол я бы уж предпочел попасть им в руки, – он кивнул на ползущие по кирпичному потолку круги света.
– А пояснить? – попросил Учитель.
Гвоздь ушел от вопроса пожатием плечей, за что заплатил очередной порцией невыносимой боли. Снова скривившись, он указал на потолок. Ну да. Это и правда была не очень хорошая идея. Старые железнодорожные ветки уже долгие годы относились к Запретной Зоне непрестанно расширяющегося царства всяческих мутаций. Выход на поверхность в этом месте, даже сейчас, через двадцать лет после зараженных осадков, мог закончиться единственным образом. Только вот излучение было меньшей из угроз, с какой мог столкнуться там человек. Помнящий содрогнулся от одной мысли о визите в самую гущу сине-фиолетовых джунглей, в которых почти все формы жизни были ядовитыми или отравленными.
– Значит, нам не остается ничего другого… – начал он, но замолчал на половине фразы, слыша крики со стороны поста:
– Учитель, побереги свои и наши силы! Это конец твоего пути!
Он хорошо знал этот голос, как и издевательский смех, который мигом позже отразился многократным эхом от стен и потолка туннеля.
– Белый, – прошептал он, подозрительно зыркая на сталкера.
Он не мог поверить, что альбинос так быстро добрался до Слепой Ветки. Этого попросту не могло случиться. Даже если бы Бендер донес об их выходе сразу после того, как они оказались на поверхности. Даже если бы предводитель анклава сразу же догадался, что он имеет дело с хитростью. Нет, отыскать следы беглецов и добраться до них так быстро было невозможно.
«Разве что кто-то подсказал альбиносу, каким путем мы станем убегать, – с горечью подумал Учитель. Об их планах знало лишь несколько человек. – Кузнец и его сообщники, кем бы они ни были…» Помнящий почти сразу отбросил эту мысль. Люди Станниса предприняли слишком много трудов, чтобы его спасти. Это сужало круг подозреваемых до двух человек. Вопрос только, кто из братьев продал их этому уроду? Судя по искреннему удивлению на лице Гвоздя и торчащей из его плеча стрелы, предатель – Шуруп…
– Да пошел ты! – крикнул в ответ Учитель, а когда альбинос вновь зашелся в смехе, снова взглянул на сталкера и, понизив голос, спросил: – Где у нас лучшие шансы противостоять этим гадам? Нам нужно хорошее место для обороны или для того, чтобы устроить засаду.
Особо не задумываясь, Гвоздь покачал головой.
– Этот анклав – настоящий лабиринт коридоров и переходов. Если мы отступим за первый перекресток, – он указал здоровой рукой на зев ближайшего бокового коридора, – люди Белого смогут зайти к нам с тыла или даже напасть с двух сторон сразу.
– Здесь тоже нет никакой защиты, – Учитель окинул взглядом пустой туннель. – Если они выдвинутся, мы не спра…
Альбинос оборвал его на полуслове. На этот раз он говорил дольше и казался еще более веселым.
– Я дал бы тебе время на размышление, дружок, – орал он, – но обстоятельства подгоняют! Решай быстрее! Трах-бах! Выходите по-доброму, или мы так вас отделаем, что вы до конца жизни будете помнить! То есть, где-то с четверть часа, если я правильно считаю… – он засмеялся злобно и заразительно. Его люди еще ржали, когда он добавил. – У тебя простой выбор! Сдаешься и погибаешь быстро и в меру безболезненно. Или разыгрываешь крутого и подыхаешь в неимоверных муках вместе с твоим ублюдком. Выбор за тобой.
«Выбор. Ну да».
– Как-то не слишком я тебе верю! – крикнул в ответ Помнящий, пытаясь выиграть время.
Ему было нужно что-то выдумать. Это не могло закончиться так вот.
– Твоя проблема! – коротко ответил Белый. – Решение за вами, господа!
Из-за угла доносились какие-то удары и треск, словно там ломали доски. Когда Учитель вопросительно взглянул на сталкера, тот указал пальцем на раненое плечо и покачал головой. В таком состоянии в качестве разведчика пригодиться он не мог. Немой трясся, словно осина, и в том не было ничего странного: он впервые в сознательной жизни оказался в опасной ситуации.
«Погаси те лампы», – попросил его Учитель, выполнив несколько жестов, после чего указал на ближайшие источники света. В этом не было нужды, в туннеле и так царила тьма, он просто хотел, чтобы парень занялся чем-то конкретным и хотя бы на минуту-другую перестал думать о том, что сейчас произойдет. Пусть верит, что у его отца есть план.
Помнящий встал на колени, потом лег на живот на кирпичный пол у стены и очень медленно пополз к углу. Держа голову пониже, выглянул. Возле сторожки кипела работа. Однако гвардейцы не готовились к фронтальной атаке, как можно было предполагать. В свете фонарей и отблесков из открытой двери Учитель увидел, что они разбирают перегородки, которые окружали огневые ячейки, и устраивают из полученного дерева и тряпок изрядную поленницу посредине коридора. Понимание пришло в долю секунды. Эта сволочь собирается поджечь собранный мусор и задымить весь анклав. Это затянется на какое-то время, но отсроченный приговор все равно будет приведен в исполнение, а обещанная им смерть и вправду окажется болезненной и тяжелой, особенно если они решат сражаться до конца.
Лежа под стеной, Учитель пересчитал врагов. Семеро. Белый взял с собой половину гвардии. С этого расстояния и при таком слабом свете Помнящий не мог разглядеть подробности, но не сомневался, что это должны быть наиболее доверенные и умелые солдаты нового предводителя анклава. Семеро на одного. У него не было шансов. К тому же, чем дольше он будет оттягивать конфронтацию, тем большее страдание навлечет на себя и сына. Сталкер был не в счет – он знал, на что подписывается, когда принимал поручение от кузнеца.
Помнящий отступил к тому месту, где его дожидались Немой и Гвоздь.
– Худо дело, – прошептал он, глядя сталкеру прямо в глаза. Потом, отвернувшись к сыну, показал ему большой палец и широко улыбнулся. Парень спросил жестом, что он собирается делать. «Увидишь», – ответил он, прежде чем снова сосредоточил внимание на сталкере.
– Этот твой Горлум, если я верно понимаю, до войны был копом?
Гвоздь кивнул.
– Антитеррор. Но какое это имеет значение?
– В его боксе я заметил несколько разных мундиров и большую брезентовую сумку. Можешь ее мне принести?
– Я не стану обкрадывать мертвецов, – фыркнул сталкер.
– Тогда ты скоро к ним присоединишься. – Учитель в нескольких словах передал ему, что готовит Белый.
Картина длительной и болезненной агонии задела воображение Гвоздя. Все еще кривясь, он побежал в темноту, прижимая раненую руку к боку.
«А что я должен делать?» – передал жестами Немой.
«Загляни в ближайшие боксы и принеси все оружие, какое сумеешь найти», – попросил Помнящий. На самом деле ничего такого для реализации своего плана ему не было нужно, но необходимо было чем-то занять обеспокоенного сына.
Когда же он остался один, вернулся на угол.
– Почему ты просто нас не отпустишь? – крикнул он в сторону поста, расстегивая выгоревшее «моро». – Мы бы ушли за Запретную Зону и ты бы никогда нас больше не увидел!
– Может, я и странный, – крикнул в ответ альбинос, – но предпочитаю чистоту! И потому я решил, что не стану придерживаться условий договора! Если уж ты должен исчезнуть из моей жизни, то – навсегда!
– Я никогда не сделал ничего, чтобы тебе навредить!
Пояс с сюрикенами упал на землю, как и упряжь с ножами.
– Это ты так говоришь!
– Нет! Такова правда! Если бы я хотел власти, то получил бы ее давным-давно, а ты бы нюхал себе цветочки из-под земли!
– Это что, одно из твоих довоенных образных обозначений смерти? – веселым тоном прокричал Белый.
– Да. Что-то вроде: приклеился бы как слепой манок к щупальцу сарлака!
– Нюхать цветочки из-под земли! Хорошо! Сильно! И так поэтически! Я должен это запомнить, Учитель! – последнее слово Белый произнес с большим презрением.
– Я знаю еще!
– Очень жаль, что ты не успеешь поделиться с нами своим знанием!
На этот раз рассмеялись уже все. Работы подходили к концу. Около баррикады делалось все тише. Еще пара минут – и гвардейцы бросят на собранные дрова последние куски дерева и пропитанную жиром ветошь. Помнящий обернулся и пожалел, что приказал Немому погасить все лампы. Он видел бы, возвращается ли сталкер, и тому было бы легче волочь мешок.
– Посмотри вокруг! – крикнул он, переводя взгляд на людей альбиноса. – Ты не видишь, что тут случилось?! В этих туннелях, кроме нас, не осталось ни одного живого человека!
– Я не слепой! – уверил его Белый.
– Вместо того чтобы терять людей в схватке со мной, тебе бы разослать их по окрестным анклавам и предупредить всех! Станешь героем! Другие предводители тебя в жопу станут целовать за то, что спас их от такой судьбы!
– Спасибо за добрый совет, Учитель! Отправлюсь на спасение остальных анклавов, как только покончу с вами! Как знать, может, на целовании жопы все не закончится и я добьюсь того, о чем тот старый хер мечтал все эти годы!
– Говоришь о своем отце?
– А ты догадлив!
– Ты ему и до щиколоток не дорос, ублюдок! – Помнящий специально повторил любимое ругательство альбиноса. – А кроме того, ты, похоже, давно не глядел в зеркало! – издевательски крикнул он, еще раз оглянувшись в темноту за спиной. Время заканчивалось, а сталкера все еще не было. «Или он тоже предатель?» – Люди никогда не пойдут за клоуном, который выглядит как труп с выпущенной котокатом кровью! Ты для них – карикатура на человека! Ты бы об этом знал, если бы решался ненадолго высовывать нос из собственной задницы и слушать то, что уцелевшие из других анклавов о тебе говорят!
– Ну, как вижу вот прямо сейчас, это ты теперь в одиночестве, а совсем не я! – засмеялся Белый.
Голос его даже не дрогнул. Альбинос давал вывести себя из равновесия. «Странно», – подумал Помнящий, теряя надежду на то, что насмешками он может заставить врага изменить планы и броситься в глубь туннеля.