, что не ездил к гостинице, а вместо меня был другой, но этот другой меня интересовал, как личность, а не как опасный элемент.
– Не принципиально. Пока ты мотался по загородным шоссе, Антон подготовил все документы и ты в промежутках между своими пустыми, бездарными разъездами, выполнял роль Тимура Аракчеева, ставя мою печать на деловые бумаги. Теперь не имело значения, как много ты сможешь узнать. Твоя миссия закончилась. В тебе отпала необходимость. Пришло время сматывать удочки и убрать последних свидетелей. И тебя тоже, разумеется.
– Постой. Но не для этой же дурацкой поездки от нотариуса к «Балчугу» тебе купили второй комплект одежды? Ты одевался также как и я.
– Конечно, нет. Я должен всегда быть готовым подменить тебя на случай твоего отсутствия, гибели или очередного припадка. Поездка лишь подтвердила, что людей встречают по одежке. Мы не могли рисковать. Ведь банкир из Швейцарии пролетал Москву транзитом. А если тебя нет? Что делать? Такими сделками рисковать нельзя. Но, учитывая, что за тобой наблюдают, увидев меня, никто бы не сомневался, что это ты. Стоило надеть темные очки и все. Вряд ли кому-то взбрело в голову, что Тимур Аракчеев восстал из пепла. На какой-то короткий отрезок времени я мог тебя заменить. И поездка это подтвердила.
– Ив конце концов все прошло удачно и ты, убирая свидетелей, не пожалел даже преданного тебе Ефима?
– Что делать. Своя рубашка ближе к телу. Он слишком много знал. Я приехал к нему, немного посветился в поселке, дал ему сотовый телефон и велел вызвать тебя. Потом покончил с ним, ушел на окраину поселка и устроился в лесочке, выжидая твоего появления. Ты приехал, а я подложил тебе тротил под капот.
Однако тебе опять повезло, непотопляемый авианосец. В сорочке родился.
– Нет, в пижаме. – И опять мне пришлось гоняться за тобой. Неблагодарное это занятие. Ты, как змея, выскальзываешь из рук. Но ты пропал. Я приехал в коттедж, но тебя нет. Эта дура подняла шум. «Грабят! Грабят!», Пришлось заткнуть ей рот. Уже решил ехать сюда. Антон меня ждал. Можно сказать, тебе повезло. Но по дороге к шоссе я увидел такси. Ты проехал мимо, даже не заметив меня. Пришлось вернуться. И опять ты выскользнул. Я уже понял, что больше тратить времени на тебя не могу. И тем не менее решил сделать еще один круг по старым достопримечательностям.
Приезжаю сюда и вижу: ба, знакомые все лица. У ворот стоит машина Татьяны.
Одна она сюда не приедет. Значит, вот куда ты уехал, пока я искал тебя по городу. Ну что же, как говорится: «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Со свиданьицем, майор! Заодно и прощай. Пойдем, дружок, к колодцу. Я и так убил на тебя уйму времени. Уже рассвело. Твое последнее желание я добросовестно выполнил.
– В колодец ты меня успеешь отправить. Я даже сам готов туда прыгнуть. Но в твоем рассказе много нестыковок и я понял, что ты сам знаешь далеко не все.
Но самое ужасное не это. Ты же нищий. Что ты можешь сделать без своего опекуна?
Он в колодце. А Швейцарский банк не даст тебе ни цента.
Он усмехнулся.
– На первое время мне хватит и полмиллиона, скучающих в камере хранения.
Квитанция в записной книжке, которую ты всюду таскаешь с собой. Не так ли? А потом поищу себе невесту.
– Не успеешь. Тебя схватят раньше, чем ты возьмешь деньги из камеры.
Я блефовал. Но одно знал точно, что Тимур понятия не имеет о втором завещании.
– Не мудри, парень.
– Ты как был, так и остался марионеткой Гольдберга. У меня есть к тебе предложение, Тим. Я могу купить у тебя свою жизнь и заплачу за нее всем капиталом твоего отца. Цифры называть не будем, я плохо разбираюсь в нулях. Ты ничего не имеешь против такой сделки?
Тимур Аракчеев открыл рот.
После долгой паузы он сказал:
– Ты блефуешь. Что ты можешь? Ты – ничто!
– Блефовать я еще не научился. Могу я многое, потому что знаю больше тебя.
Мои старания не прошли даром, и я, как ты говоришь, – мент, анализировал полученную информацию. Возможно, я – ничто. Ты недалеко от меня ушел, если делаешь ставку на квиток от камеры хранения.
– Не заговаривай мне зубы.
– Конечно. Дурной пример заразителен. Начнем с элементарщины. Максим не убивал твою жену. Это сделал Антон той самой тростью-клинком, что валяется на полу. Вспомни характер ранения. Острая колотая рана. Кухонным ножом человека не проткнешь насквозь. Такую же рану получил нотариус. А ведь ты знаешь, что его убил Гольдберг. Ну а теперь о причинах. Убив твою жену, он становится твоим опекуном. Временно, конечно, пока ты не женишься заново. Но в этом и есть его секрет. Он не дал бы тебе дожить до следующей свадьбы. Ты уже был обречен, как и твоя покойная жена. И Гольдберг оставался один. Согласно завещанию твоего отца, ему переходил весь капитал. Вот в чем главная, высшая цель адвоката. А ты и я помогали ему от всей души приблизиться к цели, подставляя головы под топор палача.
Я достал из кармана конверт со свидетельством о смерти и бросил его на стол. Он просмотрел документ и ничего не понял, как и я, когда его впервые увидел, и лишь комментарии Татьяны открыли мне глаза.
– Эта бумажка была заготовлена в день катастрофы. Диагноз смерти уже стоял там, написанный под диктовку Гольдберга. Так что, план Антона зародился куда раньше, чем вы меня подожгли у котлована. А дату смерти он проставил вчера. Так что, результат нашего вчерашнего поединка ему был безразличен. Ты меня убьешь или я тебя. Какая разница кого ему убивать. Он ждал здесь не меня и не тебя. Он ждал победителя. Пришел я. Антон не удивился. Пришел бы ты – реакция та же.
Приговор уже вынесен и свидетельство о смерти у него в кармане. Никто из нас живым из этого дома не вышел бы.
– Мразь! – прохрипел он. – И эта сволочь утверждала, что я ему дороже сына?!
Первый раунд я выиграл.
– Дороже сына, которого у него никогда не было. Но не дороже денег. Ты сам мне говорил. Антон не врал. Он искажал действительность. И нотариуса он убил не из-за компромата. Игорь Русанов порядочный человек и в дрязгах такого рода участия не принимал. В его руках находилось второе, более позднее завещание, предназначенное для тебя. Вот почему Антон не мог позволить даже случайную встречу между вами. А как только у Русанова вырвали из рук заветную бумажку, Гольдберг не дал ему и часа прожить. А ты, как олух, в это время разъезжал по пригороду, разыгрывая из себя таинственную личность с привычками Лиходеева, курящего дерьмовые французские сигареты. Оба мы с тобой базарные скоморохи. Как видишь, я сумел многое узнать. Могу проконсультировать и в части получения наследства.
– Говори! Говори, не то я из тебя кишки вытяну!
– И ничего не узнаешь. Мне нужны гарантии. Вынь обойму из пистолета.
Он немного помедлил, потом вынул обойму и бросил ее на пол.
– И патрон из подствольника.
Тим передернул затвор, и патрон отскочил к лестнице.
– Вот теперь мы более-менее на равных. То, что я тебе говорил, – правда.
Свидетельство в твоих руках. Можешь заглянуть в его портфель. Там наверняка лежат два загранпаспорта на имя Максима Круглова. Один с моей фотографией, второй с твоей. Ведь он до последней минуты не знал, с кем ему придется лететь, если попытка убийства здесь не увенчается успехом.
– Говори, мент, как мне вернуть мои деньги? Или я тебя голыми руками придушу. Но на этот раз меня никто не остановит.
Я достал из кармана второе завещание и протянул ему конверт.
– Ты уже придушил собственными руками, по приказу собственного палача, всех преданных тебе людей. Жаль, не успел ему топор в руки подать, чтобы он снес тебе башку. Ефим тоже знал о завещании. Все, кто о нем знал, погибли от твоих рук, исключая нотариуса. Читай и вникай. Ты один без всяких опекунов и жен вступил в наследство на сороковой день после смерти отца.
И второй раунд я выиграл. Тимур побледнел. Он не верил своим глазам.
– Все свидетели, кто подписывал эту бумагу, мертвы. Вот к чему приводит денежная паранойя. Это вас нужно сажать в психушку за решетку.
Аракчеев выронил из рук документ. Как только он поднял голову и взглянул на меня, я провел свой коронный удар в челюсть. Получилось так, как надо.
Чистый нокаут в третьем раунде. Тимур перелетел через стол и грохнулся на пол.
Я тут же сдернул ремень с его брюк и крепко связал ему руки за спиной, а шарфом ноги. Теперь он и пошевелиться не мог.
Оружия на полу валялось, как яблок под яблоней. Я поднял Татьянин револьвер. Из шести патронов остался только один. Мне этого хватит. Три пули она выпустила в голову Антону, две в меня. Но выстрелов мне вслед, пока я полз наверх, прозвучало четыре, значит остальные вылетели из ствола Тимура. Им обоим не повезло. Ни одна из них меня не достала.
Я убрал ее изящный короткоствольный револьвер в свой карман. Он мне мог еще пригодиться.
Пока Аракчеев-младший пребывал в бессознательном состоянии, я достал из его кармана сигареты и закурил. Это были французские сигареты «Жетан». Значит, они ему понравились. Мне тоже. Первая моя сигарета после нового рождения. Я курил с таким чувством, будто и не бросал.
Собрав все документы, я убрал их в карман и очистил портфель адвоката. Там не было двух паспортов с разными фотографиями. Лежало два, но только с моими снимками. Один на имя Аракчеева, другой на имя Круглова. Значит, он собирался везти одного из нас до аэропорта. Тут, в этой комнате и кончилась жизнь победителя дуэли. К сожалению, Антону повезло меньше, чем нам. Я глянул на настенные часы. Маятник работал нормально, а стрелки шли вперед. Будем считать недоразумением их временную остановку.
– Что ты сделал со мной, поганый пес? – раздался сдавленный голос из-за стола.
Очнулся. Кто из нас поганый пес, мы еще увидим. Он дернулся, но ремень крепко сжимал ему руки.
– Нам пора, дружок. Как насчет колодца?
В его глазах застыл ужас.
– Не бойся, дружок. Я не так страшен, как те пауки. Пора нам прогуляться.