нуть, потому что самому наложить на себя руки мужества у него не хватало, а сил терпеть ее преследования не было. И однажды он приехал сюда, ко мне, – прослышав об опасностях здешних мест. Охотился, рыбачил, не раз побывал на волосок от гибели. Однако рок щадил его, и домой он вернулся невредимым. Но!..
Госпожа Никкола сделала многозначительную паузу.
– Дух девушки остался здесь. О, не подумайте только, что теперь она преследует моих гостей! Ее не видно и не слышно, а жаль на самом деле – могла бы стать украшением поместья… Но я отвлеклась, простите. Итак, друг мой, как я уже сказала, уехал от меня в большой печали. Однако вскоре навестил снова – желая на этот раз поделиться радостью, ибо покойница от него почему-то отвязалась… Как вдруг, совершенно неожиданно, она опять вступила с ним в разговор – здесь, в моей усадьбе! И призналась, что попросту не может покинуть этот мир. Существует, мол, условие – для того, чтобы она смогла отсюда выйти, он должен позвать ее с собой!
Друг мой испугался было, что она начнет просить его об этом и он, как человек добрый, пожалеет ее и не устоит. Но она успокоила его, сказав, что и сама не рвется уйти. Ей хорошо здесь, потому что эти края, столь неприветливые для смертных, являются сущей благодатью для неприкаянных духов, и те из них, кому повезло сюда попасть, тем или иным образом, считают себя настоящими счастливцами и об освобождении уже не мечтают… Так моему другу удалось избавиться от ее преследований. Удивительная история, не правда ли?
– Фантастическая, – деревянным голосом ответила Пиви. Снова отыскала взглядом подругу и окликнула ее: – Катти!
Та встрепенулась, отошла наконец от изгороди.
Догнала их и неожиданно сказала:
– Госпожа Никкола… мне все-таки хотелось бы осмотреть огород. Не затрудняя вас. Что, если я пройдусь по нему одна, а потом меня проводит к дому кто-нибудь из ваших работников?
Любезная хозяйка как будто удивилась. Но сказала только:
– Конечно, пожалуйста!
– Благодарю, – кивнула Катти.
И, коротко улыбнувшись обеим, зашагала обратно к изгороди.
Ни бледности ее лица, ни напряженности улыбки Пиви, захваченная бурей собственных чувств и даже слегка обиженная тем, что подруга оставляет ее в такую непростую минуту, не заметила…
Глава 7
Капитан Хиббит выпрямился.
Молвил сокрушенно:
– Кто не Карден – тот не Карден! – и, оставив брата возиться с плащ-палатками в одиночестве, подошел к выходу из грота.
Остановился там, загородив его собой, поглядел на непроницаемую водяную завесу – с неба точно молоко лилось, причем временами параллельно земле, с такой силой задувал ветер, – и столь же сокрушенно заметил:
– Э, да тут, пожалуй, уже скафандры нужны… И проще, кажется, с погодой что-то сделать, чем защититься!
Ветер, словно возражая, завыл и засвистал на тысячу ладов, и швырнул ему в лицо пригоршню брызг.
Капитан резко отвернулся. Достал платок из кармана, вытерся и бросил вопросительный взгляд на брата.
– Был здесь, говоришь… и как ты шел в первый раз?
– Так и шел, – проворчал Идали. – Без скафандра.
Кароль скривился.
– Ну нет, – сказал, – я к таким подвигам не готов, – и посмотрел на Раскеля. – Идеи есть?
– А? – вздрогнул тот. – Что?
Будто и не слышал разговора… и о чем думал, вот бы знать?
– Идеи есть, спрашиваю?
– Какие?
Кароль вздохнул. Мало ему брата, чье состоянье духа по-прежнему не радует, так еще и мальчишка… явно замышляет что-то, судя по самоуглубленному виду. Глаз да глаз за обоими!
– Как нам одолеть эти хляби земные и небесные? – уточнил он свой вопрос.
Мальчишка растерялся.
– Не знаю…
– Подумай! – задушевно попросил его Кароль.
И добавил, обращаясь уже к обоим:
– Мне кажется, ребята, что тут и скафандры – полумера. Не этого от нас ждут!
– А чего? – заинтересовался Раскель.
Предположение на самом деле напрашивалось давно, и Кароль наконец его высказал:
– Думаю, нам брошен вызов – как магам. Покажите, мол, на что способны, не то попросту утонете. Вода-то, гляньте, уже сюда течет. Заливает…
Идали бросил недоделанные плащ-палатки, подошел к нему, тоже оценил обстановку.
– Да, – признал, темнея лицом. – Это выглядит хуже, чем в первый раз. Намного.
Внутрь грота из моря разливанного за порогом и впрямь струился ручеек. Ширившийся с каждой секундой.
– Предупреждаю сразу, – сказал Кароль, – я лично – средненький маг. Один еще как-то сумею выкарабкаться, но вас с собою вытащить – нет. Так что соображайте сами, что делать. Просто выйти и пойти… ну, метров пять, может, и пройдем. А потом нас унесет, не вода, так ветер…
Лицо брата исказилось. Злобой или отчаянием – не понять.
Он вернулся к костерку, сел и повесил голову.
Зато у аркана в глазах появился наконец живой блеск.
– Лодка с навесом? – предложил он.
– Ковчег тогда уж сразу, – вздохнул Кароль.
Иронии мальчишка не понял и воодушевился.
– Сделаем?
– Легко. Только вот куда поплывем по воле волн, спрашивается? К горе Арарат? Так она нам вроде без надобности!
Раскель призадумался.
– Я бы мог его двигать куда надо, – пробормотал. – Но не сейчас… много сил потратил. Может, еще семечко?…
– Нет, – отрезал капитан Хиббит. – Рох надо поберечь.
После чего подошел к брату, тронул за плечо.
– Идали…
– Что? – откликнулся тот сквозь зубы.
– Не кисни. Тоже думай давай!
– Я думаю.
– Тогда мыслями делись!
Идали поднял голову.
– Подсчитать пытаюсь, – сказал он тускло. – Я еще по дороге домой понял, что препятствия здесь – это четыре стихии. Огонь, земля, вода, воздух. Все повторяется… Огонь мы уже прошли, и это была разминка, как я и говорил. Теперь, похоже, вода и воздух – одновременно… Но можно ли считать «хламовник» землей? Уж больно мы его легко миновали…
– Стажеру спасибо! – Кароль подмигнул Раскелю.
– Поэтому земля, скорей всего, еще впереди, – словно не услышав этого, закончил брат.
– И хорошо бы, – сказал Кароль, – на ней нам сразу и оказаться!
– В ней, скорее, – пессимистично буркнул Идали. – В прошлый раз это был грязевой оползень… Черт, до чего же неохота проходить все заново!
– Вот и я о том же, – подхватил Кароль. – Маги мы или не маги, в конце концов? – Помолчал и добавил со значением: – И если кое-кто нас видеть не хочет… может, имеет смысл сделать так, чтобы захотел? И как можно быстрее?
– Не понял, – Идали вскинул на него озадаченный взгляд.
– Ну, милый, – нараспев протянул Кароль, – допустим, не желаешь ты впускать гостя. На звонки не реагируешь, дверь не открываешь. Капканов даже перед ней понаставил. Но если этот гость каким-то образом забрался на крышу и начал ее проламывать… или под фундамент подлез и закладывает мину…
– А!
Лицо брата прояснилось, и выражение его порадовало наконец капитана.
– А! – сказал и Раскель, и ухмыльнулся.
И это было хорошо… Кароль мысленно вздохнул с облегчением – думайте, голубчики, думайте. О деле, а не ерунде всякой!
Но расслабляться не стал. Подбросить им в умственную топку дров, что ли?…
Тут костер, до которого добралась вода, струившаяся в грот, затрещал и зачадил.
Кошка-Диона, до сих пор сидевшая возле него смирно, сказала:
– Мя!
Кароль встрепенулся.
– Что, взять на руки?
– М-ме! – запротестовала она.
Общаться с ней телепатически он по-прежнему не мог, из-за монтальватской защиты, поэтому пришлось воззвать к остальным, рискуя сбить их с полезной мысли:
– Ребята, спросите кто-нибудь, чего она хочет?
Оба повернулись к кошке, Идали – с нетерпеливым раздражением, Раскель – с любопытством.
Но уже через секунду лица их приняли одинаково заинтересованное выражение, и, вместо того чтобы объяснить Каролю, в чем дело, оба принялись кивать, как китайские болванчики, головами. Потом Идали машинальным жестом достал из воздуха листок бумаги и карандаш и принялся чертить что-то, примостив бумагу у себя на колене. Раскель придвинулся к нему, заглянул в чертеж, ткнул пальцем в какую-то загогулину. Идали кивнул в очередной раз и пририсовал к ней кружок.
Из пометок, которые он делал рядом со всеми этими загогулинами, кружками и прочими геометрическими фигурами, Кароль понял только, что это, скорей всего, схема взаимодействия энергетических полей. Из области высшей магии, лично для него не доступной.
Поэтому следить за дальнейшими действиями брата он перестал и занялся уже наполовину залитым костром, пытаясь его реанимировать. Тихо радуясь про себя благостной картине – полного магического взаимопонимания и единения Идали и Раскеля…
Братец-то каков – бумагу с карандашом добыл и не заметил, как это сделал!
А кони, которых он создал мановением руки, а дороги, которые прокладывал!.. Силен на самом деле по-прежнему. И главное – чтобы наконец и сам это понял!
Да и мальчишка молодец. Глядишь, на пару что-нибудь и придумают.
Хорошо, однако, что при этой «несладкой» парочке имеется он. В качестве массовика-затейника, аниматора и няньки. Вот, задачку изловчился подбросить, от ненужных мыслей отвлек. А не то…
В их ситуации от лишних мыслей точно шаг до беды. Мальчишка запросто может ляпнуть или вытворить что-то эдакое, отчего Идали сразу догадается, что никакой он не стажер и интерес питает вовсе не к универсусу, а к его любимой жене… Страшно и подумать, что будет!
Страшно?…
Нет – понял вдруг с удивлением Кароль.
Почему-то он и в самом деле не боится старшего брата.
И следом, с еще большим удивлением, он понял, что, пожалуй, не соврал, сказав Идали, что никогда его не боялся.
Странно. Много лет сам был уверен в обратном…
Был ли?
А может, и всегда знал, что старший его пальцем не тронет? Потому что… любит, несмотря на «пустоголовость»?..
Мысли заскакали блохами, вперемешку с воспоминаниями.
Ведь Идали, по сути, был совершенно одинок, всю жизнь, пока не встретил свою Клементину. И кого ему еще и любить-то было, кроме двух младшеньких?