– Их становится всё больше и больше – как по телевидению, так и в Сети. Весь эфир запрудили! – Он показывает ей страстные воззвания об отмене Параграфа-17 и о повышении возрастного ценза разборки; призывы выдвинуть на голосование инициативу о разборке всех неблагополучных подростков; предложения о мерах по дальнейшему сокращению расходов на государственные детские дома, разумеется, за счёт разборки их обитателей; о выпуске облигаций с целью учреждения новых заготовительных лагерей, и так далее и тому подобное.
– Да ладно! – отмахивается Бэм. – Этого мусора всегда было полно. Тоже мне новость!
– Да, но взгляни сюда. – Хайден показывает ей график, отражающий частоту появления агиток. – Количество объявлений начало расти сразу же после акции в «Холодных Ключах», а после «Лунного Кратера» их стало вдвое больше! – Хайден оглядывается – вроде бы всё чисто, за ними не следят; и всё же он переходит на шёпот: – Да, Бэм, Батальон подкидышей всего лишь освобождает подростков из лагерей, но люди там, снаружи, напуганы. Ещё несколько месяцев назад все эти законопроекты не имели ни шанса, а теперь у них широчайшая поддержка. Старки хочет войны, так? Но как только люди решат, что это война, они неизбежно начнут выбирать стороны; и чем сильнее страх, тем больше они будут склоняться на сторону властей. А в настоящей войне, сама понимаешь… нам не выстоять.
Хайден уже видит, чем всё может кончиться. Введут закон военного времени – как это случилось во время восстаний тинэйджеров. Подростков будут хватать и разбирать за малейшие нарушения, и люди не станут протестовать из страха перед собственными детьми.
– На месте каждого уничтоженного лагеря появится два. – Хайден ближе склоняется к своей собеседнице и с нажимом произносит: – Старки не остановит разборку, Бэм. Он добьётся лишь одного – оно никогда, никогда не прекратится !
По разом побледневшему лицу Бэм он видит, что та наконец ухватила суть. Он продолжает:
– Организация, которая финансирует войну Старки, возможно, делает это из желания потрясти систему, но это приведёт лишь к тому, что система укрепится, а Инспекция по делам молодёжи получит ещё больше власти.
И тут Бэм говорит такое, что Хайдену даже в голову не приходило:
– А что если как раз это им и нужно? Что если люди, поддерживающие Старки, хотят, чтобы инспекторы забрали ещё больше власти?
Хайдена словно пробирает морозом. Он понимает: Бэм, похоже, наткнулась в этом старом руднике на жилу, ведущую к основным, глубинным залежам.
57. Лев
Всё мирно. Всё спокойно. Резервация арапачей, этот оазис посреди страшной реальности, не желает знать, что происходит за его стенами и воротами. А там звучат призывы к отмене Параграфа-17, предложения к законопроектам об удалении мозга у заключённых с последующей разборкой остального тела, о разрешении людям добровольно продавать себя на органы. Страшная угроза нависла над миром. Она вполне может стать явью, если её не остановить. Как и Коннор, Лев понимает, что должен что-то делать.
– Брось в реку камень – и он попросту пойдёт ко дну, – говорит ему Элина. – Поставь на пути у потока валун – и вода обтечёт его. Чему быть, того не миновать, что бы ты ни предпринимал.
У Элины много прекрасных качеств, но её пассивное, фаталистическое мировоззрение к ним не относится. К сожалению, её взгляды разделяют многие жители резервации.
– Если набросать валунов побольше и покрупнее, получится плотина, – возражает Лев.
Элина открывает рот, чтобы изречь очередную сентенцию – типа «плотины прорываются, приводя к таким разрушениям, на какие неспособна сама река» – но передумывает и меняет тему:
– Завтрак готов. Поешь. Глядишь, и силёнок прибавится. Лев слушается и принимается уписывать ямсовые оладьи, которые, по словам Элины, когда-то подавали с сиропом из агавы; но поскольку агава повсеместно уничтожена, приходится довольствоваться кленовым. Лев признаёт, что частично его решение остаться в резервации вызвано желанием отгородиться от мира, жить среди людей, которых он искренне любит и которые искренне любят его. Но это не всё. У него есть и более значительная цель.
Среди Людей Удачи в ходу пословица: «Куда арапачи, туда и все племена» . Арапачи самые богатые, и, очевидно, политически самые влиятельные; поэтому их образ жизни служит примером для всех остальных. И до тех пор пока арапачи проводят политику строжайшего изоляционизма, окружив себя границами и паспортными контролями, многие другие племена – особенно те, что не зависят от туризма – следуют их образцу. С другой стороны, мало кто догадывается, как много уже в реке валунов. Льву только надо найти способ собрать их вместе в цельную плотину, и тогда, возможно, ход истории изменится.
Проблема заключается в Уиле Таши’ни и в том, что случилось во время первого пребывания Льва у арапачей.
Как и Уна, арапачи считают его предвестником несчастья, чем-то вроде носителя чумы. Они допускают, что Лев – жертва своего общества, но он напоминает им о вещах, о существовании которых они вообще не хотели бы знать. Если он хочет сдвинуть их с мёртвой точки, придётся сначала завоевать их симпатии.
В субботу Лев объявляет Таши’ни, что собирается в город.
– В Хеети-Парке играет группа. Хочу послушать.
– Может, не стоит так выставлять себя напоказ? – сомневается Чал. – Совет смотрит на тебя сквозь пальцы, пока тебя никто не видит и не слышит, но чем больше ты высовываешься, тем больше они будут склонны поднять вопрос о твоём пребывании здесь.
– Не могу же я вечно прятаться, – возражает Лев. Он не собирается посвящать их в свои истинные планы.
Кили упрашивает отпустить его вместе с Левом, но он наказан за то, что ругнулся по-арапачски; парнишка надеялся, что это сойдёт ему с рук, но не тут-то было. Вот и хорошо, думает Лев. Не хватало ещё вмешивать во всё это Кили. Он должен пойти один.
Когда Лев приходит в парк, концерт уже идёт полным ходом. Зрителей около двухсот – лежат на покрывалах или сидят на садовых стульях, закусывают и наслаждаются тёплым августовским днём. Группа, кстати, хороша. Звучит любопытная смесь традиционных туземных мелодий, поп-музыки и старых песен. Словом, на любой вкус.
Лев держится в сторонке, стараясь «не высовываться», но он видит, как какой-то человек замечает его и шепчет на ухо своему соседу. Ну что ж, через несколько минут у них появится ещё больше материала для пересудов.
Лев проходит вперёд. Как только группа заканчивает первую композицию, он вынимает из кармана два бумажных листка и поднимается на подиум. Опускает микрофон на несколько дюймов вниз, так, чтобы штуковина не загораживала лица, когда он начнёт своё обращение.
– Извините… – говорит он. – Извините, попрошу вашего внимания! – Он и сам слегка пугается – так громко и гулко звучит его голос в динамиках. – Меня зовут Левий Джедедайя Гаррити, но вам я, скорее всего, знаком как Лев Колдер. Я мапи, которого взяла себе семья Таши’ни.
– Мы знаем, кто ты такой, – доносится недовольный окрик из публики. – Убирайся с подиума!
Согласный гул голосов, ехидные смешки. Лев игнорирует их.
– Я был свидетелем того, как Уил Таши’ни отдал себя в жертву пиратам в обмен на жизни дюжины других детей, в том числе и мою. Одному из пиратов тогда не посчастливилось – он умер, но двое других забрали Уила, продали его на органы и теперь гуляют на свободе.
– Расскажи, чего мы ещё не знаем! – выкрикивает кто-то.
– Расскажу, – обещает Лев. – Потому что я знаю их имена и где их найти.
И он показывает всем два листа – на каждом крупным планом изображён пират. У одного не хватает уха, у другого морда похожа на козью.
Толпа мгновенно замолкает.
– Чандлер Хеннесси и Мортон Фретуэлл. Одно время они охотились на беглецов в Денвере, а сейчас орудуют в Миннеаполисе. – Лев убирает портреты и подходит к микрофону вплотную. – Я собираюсь выследить их и привести сюда на суд. – Помолчав, он произносит на чистейшем арапачском:
– Кто со мной?
Тишина.
– Я спросил, кто со мной? !
Долгое мгновение Лев думает, что никто не отзовётся, но тут откуда-то из задних рядов доносится одинокий женский голос:
– Я пойду, – говорит она по-арапачски.
Уна. Лев и не подозревал, что она тоже здесь. Он чувствует одновременно и благодарность, и тревогу. Он намеревался сколотить компанию охотников за головами, как в былые времена. Но если их будет только двое, каковы их шансы захватить этих пиратов? Да что там захватить! Дай бог живыми остаться.
Уна пробирается сквозь толпу к подиуму. И вдруг кто-то восклицает:
– Эй, ребята! Похлопаем клапперу!
Народ начинает аплодировать. Сначала медленно и тихо, затем всё громче, и когда Уна подходит к подиуму, толпа уже грохочет вовсю. Теперь все сомнения Льва улетучились. Он начал свою борьбу за симпатии арапачей; и если ему удастся привлечь их на свою сторону, то нет сомнений – они встанут против разборки. Вот это будет плотина так плотина!
– Ты уверен в том, на что идёшь, маленький братец? – спрашивает Уна. Её голос еле слышен за рёвом возбуждённых зрителей.
Лев улыбается:
– Как никогда в жизни!
Часть шестаяАкрон
До настоящего момента экстремисты проводили свои акции в аэропортах, в подземке и автобусах при помощи бомб, спрятанных в сумках, обуви или нижнем белье. Однако операция, проведённая MI5, обнаружила доказательства того, что Аль-Каида готовит нечто новое. Впервые в истории планировались атаки с помощью бомб, хирургически внедрённых в тела террористов.
Основной источник сообщает, что в террористах-мужчинах бомбы предполагается размещать в области аппендикса или ягодиц, в то время как женщинам их вшивали бы в грудные железы наподобие косметических имплантатов.