Да, я помешался на ней.
Войдя в комнату и увидев меня, Служанка ахнула. Она еще не знала, что мне известно о случившемся. Что она трахалась с одним из моих лучших друзей. Да, Эмилия внешне никак не изменилась, но зато изменилась внутренне.
Теперь она чувствовала себя недоступной. Причем даже больше, чем когда-либо.
– Тебе идет розовый, – сухо отметила она, кивнув на розовое постельное белье в цветочек, заправленное на ее кровати. – Кто тебя впустил, Вик? И какого черта ты делаешь в моей комнате?
Меня никто не впускал. Ее родители отправились на фермерский рынок или куда-то еще.
Она бросила рюкзак у двери и, подойдя к комоду, достала чистую одежду. Мне понравилось, что Служанка выбрала укороченный топ с названием группы, которую знали лишь такие же наивные простушки, как она. За выходные ее кожа загорела и приобрела бронзовый оттенок, а на шее поблескивала золотая цепочка.
А еще мне понравилось, что она назвала меня Вик.
Но не понравилось, что Эмилия даже не взглянула на меня.
– Ты должна исчезнуть, – выпалил я.
– Кажется, это мои слова. – Она вздохнула. – Я хочу принять душ и приготовить себе бутерброд. Так что тебе придется подождать, пока я не закончу. Или до тех пор, пока мне не взбредет в голову начать выполнять твои приказы.
– Я сейчас говорю не про эту квартиру. Ты должна исчезнуть из города, штата и с лица всей гребаной земли.
Хотя здесь я немного перегнул. Мне не хотелось, чтобы она умерла. Я просто желал, чтобы она исчезла из моей жизни.
Служанка задвинула бедром ящик комода и присела на корточки, чтобы достать из рюкзака зубную щетку.
– Позволь мне задать вопрос. Ты знаешь, что сбрендил, или все еще считаешь себя нормальным человеком? Мне очень интересно.
Она ткнула в мою сторону зубной щеткой, а затем вывалила грязную одежду из рюкзака в корзину для белья.
– Я дам тебе десять тысяч, чтобы ты испарилась.
Но Служанка лишь закатила глаза. Наверное, решила, что я шутил.
– Хоть меня и привлекает идея, чтобы нас разделял штат или два, мне некуда идти.
– Двадцать тысяч долларов, – сузив глаза, выпалил я.
Мне не составит труда снять такую сумму со своего счета. И я сомневался, что отец это заметит. А даже если и заметит, ее отъезд будет стоить каждого потраченного цента. Потому что мне не хотелось терять остатки рассудка.
– Нет, – решительно ответила она и рассмеялась. – С чего ты взял, что я сделаю то, о чем ты просишь?
Мне стало понятно, что она не уедет из города лишь потому, что я ее об этом прошу, поэтому достал свой телефон и с полнейшим равнодушием на лице посмотрел на нее.
– Тогда я уволю твоих родителей, и вам придется перебраться отсюда в какую-нибудь дыру в Виргинии. И бедная Рози – бедная чертова Рози – потеряет медицинскую страховку, за которую платит мой отец. Думаю, это хороший стимул сделать то, что я от тебя требую, – ухмыльнулся я.
Ее глаза сузились до щелочек, а губы сжались. В этот момент она ненавидела меня. Да я и сам ненавидел себя. За нас обоих. Но я больше не мог это выносить. Это доконало меня. Она доконала меня. Может, потому, что выглядела в точности как Джо в молодости. А может, из-за того, что я все еще хотел трахнуть ее – несмотря ни на что. И от этого я возненавидел самого себя.
– Ты не сможешь этого сделать, – прошептала она, прижимая трясущимися руками к груди чистую одежду и зубную щетку.
Служанка любила свою семью. И особенно Рози.
– Они работают на твоих родителей, а не на тебя. И я не думаю, что мистер Спенсер захочет, чтобы подобные вопросы решал его капризный сынок-подросток, – пытаясь убедить скорее себя, чем меня, продолжила Эмилия.
– Не захочет? – Мои брови поползли вверх в притворном удивлении. – Ты вообще помнишь, когда отец и Джо в последний раз появлялись здесь? Но предлагаю просто проверить твою теорию. Я прямо сейчас позвоню ему.
Всем окружающим казалось, что я держал Барона-старшего за яйца. Ведь из-за того, что он постоянно колесил по маршруту Нью-Йорк – Кабо – у черта на куличках, где Джо решила позагорать, и просто не успевал играть роль настоящего родителя, отец редко отказывал мне.
Наверное, это происходило из-за чувства вины, которое терзало его из-за того, что он сделал с мамой.
– Привет, пап, это я, – закинув ноги на ее кровать и скрестив их в лодыжках, сказал я по громкой связи.
И меня совершенно не волновало, что я так и не удосужился снять свои грязные кроссовки.
– Чего ты хотел, Барон? – В голосе отца слышалось нетерпение.
Служанка смотрела на меня с открытым ртом.
Вздохнув, я со скучающим видом закинул в рот мятную жвачку.
– Просто хотел уточнить. Раз вы с Джозефиной почти не бываете дома, правильно ли я понимаю, что персонал – в моей власти? И я могу кого-нибудь нанять или уволить, если их работа меня не устраивает?
На заднем плане послышался плеск волн. Видимо, он находился на яхте «Мари», названной в честь моей матери. А затем звон льда в стакане, скорее всего, со скотчем.
– Да, – ответил отец. – Ты правильно понимаешь. А что? Что-то случилось? Кто-то из работников доставляет тебе неприятности?
Я кивнул с торжествующей улыбкой, хоть отец и не мог меня видеть.
Зато видела Служанка.
Ее лицо побледнело под золотистым загаром. Она расстроилась. Испугалась. Я выставлял ее из дома в восемнадцать лет. Без перспектив. Без места, куда пойти. И пригрозил уволить ее родителей, если она этого не сделает.
– Нет, все хорошо, – успокоил я отца, продолжая наблюдать за Эмилией. – До скорого, пап.
Я повесил трубку. Он с Джо и Дэрилом еще мне заплатят, но сейчас не до них. Я резко поднял глаза и встретился со Служанкой взглядом.
Она вздернула подбородок. А презрение, испытываемое ко мне, волнами исходило от ее застывшей фигуры.
Тишина душила, как и мысль о том, что я, по сути, разрушал ее жизнь. Я поставил во главу угла себя, а не Эмилию. Свои чувства, а не ее. Да, в этом нет ни капли благородства или нравственности, но чего еще от меня можно ждать?
– Я могу хотя бы доучиться до выпускного? – спросила она так тихо, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, про что она говорила.
При этом Служанка выглядела совершенно спокойной. Гордой.
И, черт побери, казалась еще прекраснее. Я поступил правильно, избавившись от нее.
– Ты должна уехать в течение недели после окончания школы, – кивнув, ответил я и поднялся с кровати. Я уже скучал по ней. – И конечно же, ты должна порвать с Дином. Уже во второй и последний раз я говорю – а не прошу – покончить с этим дерьмом. Скажи ему, что уезжаешь, потому что познакомилась с каким-нибудь парнем в Интернете. И убеди его не искать тебя. Одна ошибка, Эмилия, и, можешь поверить, я не только лишу твою семью работы, но и прослежу, чтобы они не нашли новую.
Служанка ничего не ответила мне, но я знал, она прекрасно меня поняла. Она не из тех девушек, что станут бросаться в драку, когда на кону благополучие ее близких. Ее семья слишком много для нее значила.
Когда я в последний раз выходил из комнаты Служанки, то невольно задался вопросом, сможет ли Эмилия когда-нибудь простить меня.
И как сильно мне придется унижаться, если я когда-нибудь захочу вернуться в ее жизнь.
Нет. Цена окажется лишком высока. Мы больше не увидимся. Впрочем, как и они с Дином.
Глава тринадцатая
Я не собиралась этого делать.
И в этот момент меня совершенно не волновали деньги. На самом деле они меня вообще никогда особо не волновали. Конечно, мне хотелось жить так, чтобы не считать каждый цент и отдохнуть от выплат по кредитным картам, но какой ценой?
Я не стану разрушать чью-то жизнь ложью. Ни за что. Я – не Вишес.
Всю ночь я проворочалась в постели, обдумывая и анализируя последние несколько часов. Слишком многое произошло за это время. Вишес хотел, чтобы я солгала Джо, глядя прямо ей в глаза, что, если дойдет до суда, мои показания будут против нее. Что Вишес рассказал мне то, чего на самом деле никогда не говорил.
Вот только я никогда не умела врать. Но тихий внутренний голос продолжал твердить: «А что, если это правда?» И я ему отвечала: «Даже если это правда, то не моя». Я не сомневалась, что существовали и другие способы, которыми Вишес мог добиться своего, не втягивая меня в свою заварушку.
В четыре часа утра я сдалась, сбросила одеяло и сунула ноги в тапочки. Решив все-таки не помогать Вишесу, я уже и не надеялась заснуть, поэтому захотела что-нибудь почитать. А за книгой отправилась в библиотеку, которую хотела посетить все эти годы, что моя семья живет здесь.
Скорее всего, у меня больше не появится возможности посмотреть на нее, ведь Вишес выгонит не только меня, но и моих родных. Да и сама я избегала этого места больше десяти лет, потому что оно вызывало у меня удивление и затаенную боль. Так что я позволяла себе лишь коситься на эти двери, но не более того. А теперь мне захотелось узнать, что за ними скрывалось.
Я не собиралась поддаваться на его шантаж. И продавать свою совесть. На этот раз деньги ему не помогут.
Вспомнив мамин код безопасности, я попала в особняк через кухню. Он ничуть не изменился за последние десять лет.
Я на цыпочках кралась по идеальному деревянному полу в холле, следуя тем же маршрутом, который использовала в первый раз, чтобы добраться до библиотеки. Перед сном я надела футболку на пару размеров больше с фотографией группы «The Libertines», которую использовала вместо пижамы, но Вишес уже наверняка крепко спал наверху. Я собиралась лишь насладиться ароматом старых книг, немного почитать для успокоения нервов и вернуться к родителям.
Вокруг царила тишина. Вот почему мой вопль прозвучал так громко, когда я толкнула дверь в библиотеку и увидела Вишеса. Он сидел за дорогим резным деревянным столом, окруженным четырьмя мягкими креслами с высокими спинками. Эта мебель напоминала ту, что часто ставят в общественных библиотеках, только выглядела более причудливо.