Валхала была построена на острове в проточном лавовом озере, на глубине десяти километров. После обнаружения залежей мифрила, игроки продали информацию Алькатрасу. Так и появилась тюрьма на мифриловых залежах.
Два магических купола прикрыли остров, не давая ни войти, ни выйти с него. Внешний сегментный, ячеистый купол блокировал постоянный термальный урон и защищал от бродячих монстров. Внутренний купол не давал никому выйти и никогда не выключался. Внутри постоянно действовало анти-портальное поле, баламутившее верхние слои астрала. Единственным способ проникнуть в тюрьму был портал в административном корпусе.
Фемида попала сюда почти пять лет назад и была единственным приглашенным заключенным. Алькатрас предложил ей лучшие условия содержания и досрочный выпуск. Ее срок заключения составлял двенадцать лет. 286 убийств местных, нападение на караваны, похищения, заказные убийства, а под конец - обвинение в покушении на жизнь бога Леона, и пособничество Кровавому Саджи. На суде никто не стал слушать, что она тут вообще ни при чем. Ее слова о том, что она была на другом континенте, как и показания шести сообщников, ничего не дали. Судья дал двенадцать лет в тюрьме строгого режима, и вот тут появился Алькатрас со своим предложением.
После суда, в камеру пришел мужчина в деловом костюме. Голубые глаза, короткие красные волосы и очки. Хизан обладал выдающейся модельной внешностью и непревзойденным чувством стиля. Галантен, обаятелен, невероятно умен и просто очарователен. Фемиде едва исполнилось двадцать, а ему уже около тридцати. Но девушка влюбилась с первого взгляда. Его слова ласкали слух, улыбка завораживала, идеи и предложения хотелось слушать вечно. Старший куратор тюремных учреждений компании Алькатрас, Хизан Редишь, сделал ей предложение, о котором мечтает любой заключенный.
- Шесть лет вместо двенадцати, плюс ежемесячная зарплата. Все, что от вас требуется – это не удалять персонаж и находиться в игре не менее восьми часов в день. В тюрьме вам будут предложены лучшие условия обитания. Прогулки, сниженные нормы, личная охрана.
- А в чем смысл? Даже в вашем предложении, я должна быть зеком целых шест лет? Проще удалить перса и начать все заново.
- Не лучшее решение, Фемида. Если бы все было так просто, то в Хризалиде было бы полно психов, маньяков, садистов, которые, только и делают, что убивают местных, а потом удаляют свои аккаунты. Лунар, конечно, ничего не говорит, но, думаю, намек понятен?
Фемида кивнула.
- То есть, нормальной жизни мне не дадут.
- Головорезы, несчастный случай, предвзятое отношение и еще много “случайностей”, которые испортят вам жизнь. Хризалида идентифицирует уникальную личность и ее невозможно обмануть, сменив имя. Мое предложение гарантирует вам ежемесячные выплаты. И, судя по вашему возрасту, обеспеченную юность.
- А в чем ваш интерес?
- Ваше имя - это лучшая реклама в Хризалиде, и сейчас это мало кто понял.
Фемида согласилась и была отправлена в Валхалу. Хизан приходил раз в месяц, в первое воскресенье месяца, ровно в полдень. Это был самый ожидаемый день, к которому Фемида готовилась весь месяц. Прокачка навыков, ручные поделки, достижения, интересные идеи – с ним хотелось говорить бесконечно, слушать его слова, одобрения и похвалу, слушать, как он говорит о тебе. Хизан умел слушать, и это было лишь одним из многих его достоинств. Его речь, слова, построения предложений, были грациозны. И он всегда учитывал уровень собеседника, излагая все таким образом, чтобы собеседник мог понять ход его мыслей.
Иногда, очень редко, Хизан говорил о Фемиде. Она была, как книга со священным писанием, а он словно читал откровения о ней. Истина – глубокая, неприглядная, и самая нежная часть души. То, что скрываешь о самого себя и бережешь, как собственное дитя. Хизан видел эту часть Фемиды и говорил именно о ней. Его сильный, нежный, мягкий голос шептал о том, что мечтает услышать любая девушка. Слова ласкали слух, западали прямо в душу, вызывая слезы счастья. В такие моменты он грустил и извинялся за то, что довел ее до слез. Хизан никогда не прикасался к ней, но всегда дарил подарки. Только приятный разговор и ничего больше.
За пят лет с половиной лет, что она провела в Валхале, Хизан дважды играл на гитаре. Он пел перед толпой заключенных, играя на самодельной гитаре одного из местных умельцев дома творчества. Девушки плакали, пряча лица в ладонях. Мужчины утирали скупые слезы и отводили взгляд, стараясь не показывать красных глаз. Никто не понял слов песни, но чувство безграничной печали, было слышно в каждом слове, в каждой фразе. Слова трогали сердце, заставляя вспоминать грустные моменты жизни, словно он пел именно о них. Пальцы перебирали струны гитары так нежно и ласково, словно он ласкал тело прекраснейшей из дев, шепча ей на ухо слова любви. Как странствующий бард играет последнюю песню перед собственной казнью. Зрители окунулись в историю любви, полной печали, страданий и тихой надежды, хранимой до самого конца. Когда песнь останавливалась, никто не хлопал, все плакали. Лишь сам Хизан улыбался и тихо уходил с Фемидой, желая успокоить ее.
Это были самые яркие воспоминания о Хизане, старшем тюремном кураторе компании Алькатрас.
На второй день попадания в Валхалу, к ней был приставлен охранник и сторож. Айзек был самым странным надзирателем во всей тюрьме. Он носил уникальный латный доспех и никогда не снимал его. Мог молчать неделями, или говорить странными умными фразами. Его любовь к простым односложным ответам выводила из себя. Казалось, что в одном человеке живут сразу четыре разные личности, и каждая его личность выводила Фемиду из себя. А о его внешности ходили целые легенды, вплоть до того, что внутри доспеха никого нет. Серебристый доспех с каждым годом все усложнялся, на шлеме появилась кисточка-хвостик. На поясе выросла разорванная кольчужная юбка и дранный кусок плаща на спине. Айзек никогда не говорил о себе и своем костюме, и это только подливало масла в огонь интриги.
Одним из первых предложений Фемиды для Хизана, было построение здания, где заключенные могут утолить потребность в самовыражении. Дом творчества был построен самими заключенными, в первый месяц открытия тюрьмы. В нем были расположены ремесленные мастерские, где заключенные могли делать поделки на продажу. Таким образом, заключенные получали возможность заработать пятьдесят процентов от стоимости товара и реализовывали потребность в самовыражении. Второй этаж использовали под общественные инициативы заключенных. Один из залов использовался для групповых собратий “Анонимных преступников”. Эту идею все заключенные подняли на смех. Все прекрасно знали уровень и имена друг друга. Но название передавало идею подобных собраний, и потому Фемида настояла на нем.
В первую неделю было всего семь участников группы, включая Фемида и Айзека. Но к концу месяца их было уже двадцать. На второй месяц, всех участников пришлось разбить на четыре группы. Почему? Почему они начали приходить на собрания? Это же глупость? Нет. Человек - социальное существо и испытывает потребность в общении, признании. Ему надо выговориться, получить одобрение людей, совет друга, которому он доверяет. Заключенные любили эти собрания за возможность высказаться и получить моральную поддержку группы. За эти пять лет тут были пролиты реки слез, выслушаны тысячи признаний в содеянном, и появилась пара святых. Люди искали, где могут высказать, и Фемида дала им такой шанс.
Фемида и ее молчаливый охранник, стали частью Валхалы, частью тюремной жизни, частью культуры тюремного острова. Она получила признание людей, которые ей доверяли. Хизан в последние полгода стал навещать ее каждую неделю, зарплату увеличили и выделили отдельную комнату в доме творчества.
Эта группа дала многим людям, лучшее понимание собственной жизни и поступков. Сама Фемида сильно изменилась. Убийства, грабеж, сомнительные кланы… Свою жизнь до Валхалы она вспоминала с грустью. Ведь именно это в ней видит Хизан, лучший мужчина, которого она знала в своей жизни. Прошло пять лет, но любовь в ее сердце никогда не угасала. Образ мужчины, руководителя, куратора, образ человека с которым хочется жить и вести дела, и просто приятно проводить время. Хизан стал центром всего представления о сильных сторонах человека. Он давал ей все в рамках разумного и поощрял инициативы, но никогда не давал ей любви. Он и сам хотел этого, но никогда не позволил бы себе нарушить тюремный устав. Он терпеливо ждал окончания тюремного срока Фемиды, и осталось всего три месяца.
Никогда, никогда он не говорил об этом и даже не намекал, но Фемида прекрасно понимала, что он ждет именно этого. Хизан был идеален и открыт для всех, поэтому все женское крыло знало о том, что он неравнодушен к Фемиде. Это была лучшая тема для разговоров – запретная любовь, романтика, он и она в закрытой комнате. Единственным человеком, который страдал от этого, была Фемида. Молчаливый Айзек никогда не выражал свои мысли по этому вопросу. Но все плохое заканчивается - ждать осталось всего три месяца.
Сегодня было очередное собрание “Анонимных преступников”. Группа наполовину состояла из новичков, прибывших с последним пополнением Валхалы. Прошло уже двадцать минут и пара человек рассказали о том, как они начали меняться. Дверь зала со скрипом отворилась, и в нее тихо вошел парень лет двадцати в полосатом костюме, которого Фемида никогда раньше не видела.
- Извините, мне сказали, тут можно найти Фемиду.
Видя то, как он озирается, стало понятно, что он из последнего пополнения. Новичок, опоздавший на собрание.
- Да, присаживайся. Собрание только началось. Если есть вопросы, можешь задать их мне по окончанию собрания.
Теперь стало заметно, что одежда парня немного испачкана в пепле. Даже удивительно, как он в таком возрасте умудрился попасть в тюрьму строгого режима.
Новичок прошел по залу, рассматривая всех участников и недовольно морщился. Его взгляд лишь скользнул по Фемиде и остановился на Айзеке. О чудо! Молчаливый охранник тоже начал рассматривать паренька. Из темной прорези шлема так и сочилось любопытство. Секунда, две, пять – они просто смотрели друг на друга, так брезгливо, словно перед ними была смесь грязи и фекалия. Парень снова глянул на Фемиду и снова глянул на Айзека. Его отвращенье сменилось на непонимание.