Как ученый я часто сталкивалась с неудачами. Для того чтобы в Стэнфорде действовал наш центр Youcubed и была возможность платить сотрудникам зарплату, приобретать материалы для учителей и учеников, мы подавали множество заявок на гранты, большая часть которых отклонялась. Я направляла статьи в разные научные журналы, где отказы — распространенная практика. А если статьи не отклонялись, то подвергались критике рецензентов. Кое-кто отвергал их, говоря, что это «не исследование, а просто повествование». Практически невозможно продолжать заниматься наукой, если не относиться к неудачам как к поводу для совершенствования. Мудрый профессор Пол Блэк, под научным руководством которого я подготовила диссертацию, как-то заметил: «Когда посылаешь статью в журнал, держи в голове еще один, куда ты ее направишь после того, как тебе откажут в первом». Я неоднократно пользовалась этим советом.
Подход, снимающий ограничения (особенно если речь идет о вызовах и преодолении трудностей), помогает нам, даже когда мы сталкиваемся с токсичными людьми. В современном мире социальных сетей кажется невозможным высказать свое мнение без того, чтобы не нарваться на ответную реакцию, порой весьма агрессивную. Я многократно сталкивалась с резкими и воинственными возражениями и хорошо знаю, как важно в такие моменты не опустить руки, найти в жизни что-нибудь позитивное и вместо того, чтобы отмахнуться от вызова или начать корить себя, подумать: «Я кое-что извлеку из этой ситуации и использую для ее улучшения».
Карен Готье научилась применять такой подход к неудачам, после того как узнала новые факты о развитии мозга. Карен (теперь учительница и мать) в детстве, по ее собственным словам, страдала «селективной немотой», потому что «легче было не сказать ничего, чем оказаться неправой». Когда Карен была маленькой, родители позволяли дочери отказываться от всего, что представлялось ей трудным: софтбол, фортепьяно и прочие занятия, которые девочка считала сложными. С точки зрения многих учителей и родителей, ребенку лучше отказаться от того, с чем он не справляется, его надо избавить от необходимости преодолевать трудности. Такое отношение можно расценивать как выражение заботы, но на самом деле оно дает обратный эффект.
Помню, как я присутствовала на занятиях в одном очень успешном классе средней школы в Реилсайде. Ученица решала у доски математическую задачу. Она комментировала свои действия, но вдруг сделала паузу и, запинаясь, пробормотала: «Я не знаю, что дальше». Класс молча наблюдал за ней. Постороннему ситуация могла показаться ужасающей. Но учитель не предложил девочке сесть на место и попросил решить задачу. Она осталась у доски, преодолела замешательство и продолжила разбираться с проблемой.
Позже девочка, вспоминая тот момент, произнесла фразу, которая меня удивила. Она сказала: «Учитель в меня верил». Одноклассники согласились с ней. Они понимали, что учитель, требуя от них максимальных усилий, дает понять, что продолжает верить в них. Это был один из первых случаев, когда удалось установить связь между стремлением не ограждать детей или учеников от трудностей и их отношением к этому как к негласному вотуму доверия.
Карен решила стать учителем, потому что хотела для своих учеников лучшей доли. Прекрасный педагог, она удостоилась премии «Учитель года» в округе Ориндж (Южная Калифорния). Вскоре ей предложили должность учителя-методиста по математике в этом округе, и именно тогда она пережила, по ее словам, полный провал. Карен только начала работать методистом и предлагала учителям новые методики, однако коллеги оказались глухи к ее идеям. Примерно через десять недель работы она поняла, что не годится для новой роли. И в тот момент вернулось ее детское мироощущение: «О боже, я неудачница. Кого я обманываю? Я ничего не могу».
Она пережила несколько очень тяжелых дней, но рядом был человек, который помог ей обрести веру в себя. В период сомнений Карен с интересом прочитала исследование об ошибках и о росте мозга. Это ее изменило. Вот что она говорила по этому поводу.
И тут внезапно мое сознание кардинально изменилось. Я подумала: «Минуточку! Это возможность. Это не тот случай, когда я могу уйти и сказать: “Все, с меня хватит!”»
Подобная реакция характерна для тех, кто в тяжелый момент способен преодолеть свои барьеры и решить для себя: вызов не то, что возьмет над вами верх, а просто новая возможность.
Карен напомнила себе, что неудачи бывают у каждого, хотя некоторые живут так, словно с ними никогда ничего подобного не случалось. Другие переживают то же, что и она. Сейчас Карен может оглянуться на тот тяжелый период и иначе оценить свои ошибки и трудности. Она приводит в пример метафору о долине и горе, которая помогла ей увидеть себя в новом свете.
Находясь в долине, в глубоком темном ущелье изменений, цени это время, трудись, и настанет день, когда ты окажешься на вершине горы, посмотришь вниз и почувствуешь благодарность.
Говоря о произошедшей в ней трансформации, Карен вспоминает и о том, как на смену критическим внутренним монологам стали приходить позитивные размышления и она старалась думать о хорошем.
Карен рассказывала, что, прежде чем преобразиться и открыться миру, она воспитывала собственных детей ровно так же, как растили ее. Она позволяла им отказываться от дел, вызывавших затруднения. Теперь все изменилось, и Карен вспоминает свой родительский опыт, который для нее «замкнул круг».
Один из самых ярких случаев произошел с моим сыном. Это было два года назад, когда я везла его на последний бейсбольный матч в Младшей лиге. Ему никогда не удавалось сделать хоум-ран[61], и по дороге он сказал: «Да, это моя последняя игра. Представь, я никогда не сделаю хоум-ран».
Я ответила: «А ты веришь? Веришь, что сможешь?»
Он: «Не знаю».
Я сказала: «Когда приступаешь к делу, надо говорить себе: “Я могу…” — и дальше заполняй пробел чем хочешь. Например: “Я сильный. Я способный. Я могу сделать хоум-ран”».
Представь, Джо, он сделал! Сделал! Потому что, когда он выходил на поле, я крикнула: «Я могу». Он посмотрел на меня с выражением типа: «Спокойно, мать, не переживай!» Потом началась игра, ему удалось сделать хоум-ран и я орала как сумасшедшая!
Процесс освобождения оказался важен для Карен и как для матери, и как для учителя-методиста. Недавно она в полной мере задействовала свое мышление роста: подала заявление на серьезную должность, и ее приняли. Теперь она курирует школьные образовательные программы в одном из крупнейших районов Калифорнии. Карен сказала, что никогда бы не решилась претендовать на такую позицию, если бы не знала о ценности вызовов. Процесс освобождения Карен занял несколько лет, а началось все с того, что она узнала о важности ошибок и преодоления трудностей. Мы все так или иначе учимся справляться с вызовами. На этом пути Карен достигла того уровня, когда неудача расценивается как новая возможность.
Освобождение ярче всего проявляется в умении справляться с неудачами. Люди, обладающие мышлением роста, позитивно реагируют на вызовы и часто добиваются успеха. Но что происходит с мышлением роста, когда мы терпим неудачу? Те, кто получает удары, падает и поднимается, сталкивается с суровой критикой и находит в ней подтверждение тому, что занимается чем-то важным, — по-настоящему свободные люди. Легко чувствовать себя свободным и открытым, когда все хорошо; но если дела идут из рук вон плохо и на пути встают вызовы, очень важно ощущение внутренней свободы.
Одним из ярких примеров подобного поведения для меня стала Кейт Рицци. В детстве она была чрезвычайно любопытной. Но в ее семье это не приветствовалось: дома ценили следование правилам и послушание. Чувствуя, что ее любознательность неприемлема, Кейт стала задумываться о своем поведении; в результате у нее упала самооценка. Из-за неодобрительного отношения домашних девочка почувствовала, что лучше закрыться и делать вид, что она не такая, какая есть. Это мучительное ощущение хорошо знакомо молодым геям и трансгендерам. Кейт говорила, что в детстве часто испытывала потребность «доказать, что ты умная, хотя чувствуешь, что это не так», а в школе и колледже всегда боялась, что ее «разоблачат».
Поворотным моментом в судьбе Кейт стали занятия в образовательном центре Landmark Education, где она узнала о работе мозга и разных жизненных стратегиях. Также ей рассказали о лимбической системе мозга — области, сформировавшейся в доисторические времена у наших далеких предков для защиты от опасностей, например от саблезубых тигров. Нам больше не надо бояться, что из укрытия выскочит страшный зверь и нападет на нас, но лимбическая система по-прежнему посылает сигналы типа: «Не делай этого. Не высовывайся. Не рискуй». На занятиях Кейт поняла, что мы способны и должны сопротивляться подобным мыслям. Она вспоминает, что курсы помогли ей больше доверять себе и укрепили веру в способность изменить ситуацию. Кейт рассказывала, что прежде она постоянно находилась в состоянии «повышенной боеготовности» на тот случай, если ее вдруг «разоблачат». Многим наверняка знакомо подобное. Прослушав курс, Кейт встала на путь освобождения, который назвала «жизнь как эксперимент».
Как только она окончила обучение, ей на глаза попалось предложение о работе, которое, по ее словам, раньше даже не стала бы рассматривать. Это была вакансия помощника декана факультета медиакоммуникации при местном университете. Вооружившись новым подходом, она откликнулась на объявление, и ее приняли. Кейт говорит, что эта работа стала для нее первым этапом новой «жизни как эксперимента». Оказалось, что можно идти на риск, и он будет оправдан. Постепенно Кейт перестала бояться жизни и стала проявлять чувства, руководствуясь интересами, а не страхами.
Впрочем, недавно она столкнулась с серьезной проблемой. Она доросла до должности специалиста по обучению, но через четыре месяца неожиданно и без объяснений была уволена. Школа, где работала Кейт, оказалась явно не готова к восприятию новых и важных идей, которые она пыталась внедрить.