уж Schießen, то безусловно Schießen, даже в ущерб себе. В устах же сэров и пэров только No всегда No, а вот Yes следует понимать исключительно как May be, – и всегда в их пользу. Для меньшевиков исключения не сделали. Ограничились прощением и разрешением съездить в Париж на мирную конференцию, себя показать и претензии озвучить. Но, хотя специально для такого судьбоносного случая подготовленная, очень красивая карта границ Великой Грузии эпохи Тамар, доказывающая права Тифлиса на все «исторически принадлежащее», вершителям судеб пришлась по душе, не меньше понравилась им и другая карта, привезенная представителями давно не существующей «Горской республики», где Абхазия была окрашена в совсем другие цвета. Не говоря уж о карте армянской: там, правда, Абхазии не было, зато было много другого, совсем неправильного. Так что первый выход в свет обернулся конфузом.
Во всем же остальном новые покровители оказались до боли себе на уме. Аджарию с сочным Батумом, забрав у турок, законному хозяину не вернули, а сели там сами. Завели какие-то странные контакты с какими-то абхазскими представителями. Не вмешались даже, когда на юге, в Самцхе, какие-то самозванцы-мусульмане объявили себя Республикой Юго-Западного Кавказа, выгнав из Ахалциха и Ахалкалаки грузинские войска; как ни просил Тифлис помочь, ответ был в том смысле, что, дескать, поживем – увидим. Разве что Деникина одернули в декабре. И то, как вскоре выяснилось, без толку. Добровольцы союзников уважали, но играть роль «Чего изволите?» не умели и не собирались. В январе 1919-го, когда отношение военных властей к сочинским армянам ужесточилось до предела, началась стрельба. Восставшие села грузины, жалея живую силу, давили орудийным огнем. Армяне молили о помощи всех, кто мог услышать. Бритты ограничивались «It’s not good» и выражением сочувствия. Зато Деникин, вопреки английскому запрету и сложностям на Дону, двинул войска – спасать. 6 февраля две роты Добрармии, восторженно поддержанные армянами, вошли в Сочи. При этом командующий группой войск, генерал Александр Кониашвили, на тот момент уже пятый день гулявший на чьей-то свадьбе, был взят в плен тепленьким, пытаясь куда-то – то ли на передовую, то ли в тыл – прорваться на автомобиле. 8 февраля его заместитель, начштаба полковник Церетели подписал капитуляцию.
В общей сложности, в Сочи и Адлере добровольцам сдались в плен 714 грузинских солдат и 48 офицеров, погибло же за три дня боев 7 белогвардейцев и 12 воинов Грузии (позже всех, кроме записавшихся в Добрармию, вернули домой). Затем пали Гагры (1 убитый деникинец, ни одного павшего грузина). А вот дальше сэры-пэры вмешались всерьез. Деникину пригрозили разрывом отношений, прекращением военных поставок и даже войной. В частности, обстрелом кавказского побережья России из крупных корабельных калибров. В то время такое «Фэ» от островитян мгновенно вразумляло кого угодно. Однако добровольцы, даром что в малом числе (основные силы дрались с красными), угрозами пренебрегли, двинувшись на Сухуми. Совершенно сбитым с толку столь непривычным неуважением англичанам Деникин пояснил, что вот так, сразу, присоединять и возвращать в лоно «единой и неделимой» никого не намерен, но у него уже набрался полный сейф жалоб из Абхазии. Причем, извольте видеть, помочь «сбросить с себя нависшее над ними насилие чужой нации» просят решительно все, от бывшего вождя «горцев» князя Александра Шервашидзе до правоверных меньшевиков негрузинского происхождения. В общем, ежели вы, my dear friends, прекратить беспредел не желаете, на то, конечно, ваше право, но кто-то же должен.
Кто виноват
Взывать к совести островитян было, разумеется, пустой тратой времени, но выгоду свою они чуяли за три версты. Появилось дополнение к ультиматуму: если все так, то Сочинский округ следует «нейтрализовать», разместив там английские войска. Или война. Деникин, которому совсем уж переть на рожон было не с руки, такой компромисс принял и приказал двум лихо наступающим ротам притормозить на реке Бзыбь. Но британский выпад парировал красиво. Пользуясь тем, что англичане теперь считали русских отморозками, от которых можно ждать всего, он, ссылаясь на все те же нагромождения официальных прошений из Абхазии, выдал встречное условие: объявить нейтральным и Сухумский округ, «населенный, главным образом, абхазским народом и на владение коим Грузия не имела никаких прав». Естественно, заменив грузинские войска английскими и «возложив поддержание порядка на абхазские власти, свободно ими самими выбранные». Излишне говорить, что волшебное слово «neutralization» людям Его Величества Георга V пришлось более чем по вкусу. А вот Жордания и его министры занервничали не по-детски. Увести войска и доверить проведение выборов туземцам, еще и под непонятно чьим присмотром, с высочайшей степенью вероятности означало потерять все, нажитое непосильным трудом. Реагировать следовало быстро-быстро. Англичанам было стремглав доложено, что их сведения уже устарели, поскольку «возвращение Абхазии широкой автономии уже намечено и подготовка к этому осуществляется», а в Грузии, до тех пор толерантной по отношению ко всем своим обитателям, кроме разве что армян и чуть-чуть осетин, грянула агрессивная антирусская кампания.
Что пресса начала накачивать «мыслящее общество», понятно. Она и раньше не стеснялась. Однако теперь «многоминутку ненависти» открыто поддерживала дотоле старавшаяся держаться в тени власть. 24 февраля 1919 года вышло постановление о конфискации земли у «подозрительных иностранцев, эксплуатирующих трудящихся земледельцев» (читай, у тех же «трудящихся земледельцев», только русских, поскольку, скажем, немцы или эстонцы под категорию «подозрительные» не подпадали). Затем пошли аресты. В тюрьме оказались активисты Русского национального совета в Тифлисе, тишайшие адвокаты, врачи и даже музыкант, были вычищены из армии почти все русские офицеры, в том числе и отличившиеся на поле боя. А под Пасху, в Великий четверг, правительство приказало опечатать и отобрать у русских прихожан их кафедральный собор, что уже вообще ни под какие «соображения государственной безопасности» не подпадало. Не думаю, кстати, что просто удовольствия ради. Наверняка назло Антону Иванычу. Чтобы знал.
Глава XXV. Хочу всё!
Открытое общество
Хотело того правительство, не хотело ли, а возвращение Абхазии «самой широкой автономии» в этот момент стало вопросом номер один. По счастью, демократия, которая есть процедура, уже тогда предоставляла заинтересованным лицам самый широкий спектр красивых возможностей. Так что закон о выборах не просто соответствовал всем мыслимым нормам, но и зашкаливал. При том, что в остальной Грузии существовали «лишенцы», в «генерал-губернаторстве» право избирать и быть избранными получили все взрослые лица, вне зависимости от пола, национальности, исповедуемой религии и стажа проживания. К участию в выборах были допущены все партии, кроме совсем уж нелегальных большевиков. Никаких ограничений на агитацию не налагалось. За ход подготовки и соблюдение строжайшей законности отвечал сам Чхиквишвили, «чрезвычайный комиссар с неограниченными полномочиями». Правда, реально агитировали только меньшевики, но вины властей в этом не было: оппозиционные депутаты и видные не депутаты, как мы уже знаем, сидели в Метехском замке по обвинению в работе на враждебную Турцию. Более того, незадолго до выборов они были освобождены, кстати, вопреки законодательству Грузии, под прямым нажимом командующего союзными войсками английского генерала Томсона, 5 декабря 1918 года сообщившего Жордания, что правительство Его Величества требует либо предъявить сидельцам обвинения, либо выпустить их. Или же «не сможет признать законность выборов, состоявшихся без реального участия оппозиции». Это, конечно, было актом неприкрытого вмешательства во внутренние дела суверенного государства, но меньшевикам пришлось смириться, видимо, с тихой грустью поминая немцев, которые себе такого не позволяли.
В итоге после выборов, прошедших в идеальном порядке в конце февраля, выяснилось, что из 40 депутатов «третьего» Абхазского Народного Совета (во избежание нежелательных ассоциаций немедленно, едва ли не первым голосованием переименованного в Народный Совет Абхазии) 27 народных избранников полностью разделяют точку зрения Тифлиса. Причем некоторые из них из Тифлиса совсем недавно и переехали, прельщенные, скорее всего, прелестными видами и здоровым климатом райского уголка. Ну и, конечно, влекомые стремлением развивать демократию. Только им одним и ничем больше. Злые же языки, нашептывающие, что, дескать, главой Совета станет «марионетка Тифлиса» Варлам Шервашидзе, были посрамлены. Он даже не выставил свою кандидатуру. Председателем стал его бывший заместитель и близкий друг Арзакан Эмухвари (если верить воспоминаниям современников, «известный меньшевик, безвольный, бездарный и трусливый»). Правда, как выяснилось, настолько не соответствовавший должности, что вскоре подал в отставку по собственному желанию, уступив место новому, более достойному и опытному избраннику – да-да! – батоно Варламу Шервашидзе, а сам пересев в кресло комиссара (премьер-министра). Ошиблись и те, кто пророчил, что, дескать, на первом заседании большинство станет замалчивать «неудобные» вопросы. Совсем наоборот. Исидор Рамишвили, старейший социал-демократ Грузии, человек, в Тифлисе невероятно уважаемый, открывая заседание, так прямо и сказал: «Мы знаем стремления реакционных групп народа к «независимости». Но для этого маленький народ еще не готов, и его могут взять в руки и в рабство поработители, и из этой петли сам народ не сможет освободиться. Мы не похожи на завоевателей, земля здешняя нам не нужна. Мы ищем соратников в борьбе, с которыми мы пойдем вместе к славному великому будущему – социализму». Правда, на следующий день газета «Наше слово», орган меньшевиков, не желая будоражить политически несознательные массы, слегка отредактировала текст, убрав совершенно лишнее слово «реакционных» и вставив «Когда же Абхазия почувствует силу к самостоятельному существованию, тогда наша помощь к осуществлению этого шага за ней обеспечена». Но все равно получилось очень солидно и прогрессивно.