— Я не вышла бы за него замуж, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
Он зажмурился. Почему она не могла помолчать? Женщина бросила фейри вызов этими словами, и теперь он не знал, что придумает герцогиня.
Брану нужно было подобраться близко, чтобы забрать сердце из ее груди. Вырвать его из ее тельца, чтобы они могли убежать. Он сделает все, что нужно, даже если придется жениться на ведьмочке, чтобы развлечь герцогиню.
Но он не хотел жениться на ней вот так.
Мысль беспокоила его. Он не хотел жениться вовсе. Не такой тропой он шел. Он собирался снять проклятие, а потом полететь по миру беспечно и самостоятельно.
Он был Неблагим. Так они жили.
Но… он посмотрел на нее. Айслинг упрямо смотрела на герцогиню, ее спину не согнули страх или нерешительность. Она была сильной, и он оказался посреди сражения упрямых женщин.
Бран не мог решить, повезло ему или нет.
Герцогиня рассмеялась.
— Я бы не вышла за него за все золото мира. В этом мы с тобой совпадаем.
— Хорошо.
— Но ты ошибаешься.
Айслинг вздрогнула.
— Что, простите?
— Он тебе интересен. Влюбленная женщина движется не так, как свободная. Твои глаза затуманены обещаниями будущего. Твое сердце бьется не в своем ритме, пытаясь совпасть с его ритмом. И ты покачиваешь бедрами, чтобы привлечь его внимание.
Бран приподнял бровь и обернулся на нее.
— Нет, — едко ответила Айслинг. — И мне не нравится, что ты хочешь понять, что я думаю, не зная, кто я.
— Я не читаю твой разум. Я читаю твое тело, а это другое.
— Ты ничего не читаешь, потому что ты ошибаешься.
Герцогиня постучала ногтями по головам вырезанных котов.
— Интересно. Ты не хочешь, чтобы он знал.
— Я хочу знать, почему ты решила, что меня так легко прочесть?
— Потому что ты пришла сюда не с одним или двумя, а с тремя проклятиями, — герцогиня поднимала пальцы, считая. — Женщина с таким бременем знает, когда ей попадается что-то хорошее. И такие женщины оберегают себя. Ты хочешь держаться за него, надеясь, что не утонешь. Но если думаешь, что это сработает, то ты очень глупая.
В ушах Брана звенело. Слова, казалось, были направлены на него, но она говорила их Айслинг. Что за третье проклятие несла ведьма? Что еще за тайны скрывала?
Айслинг повернула подбородок к нему, и он ощутил жжение от ее взгляда, хоть и не видел его.
Он кашлянул.
— Не смотри на меня. Я не знаю, что за бред она несет. Она явно не понимает, что отношения между господином и слугой священны. Я не опущусь до ее положения.
Герцогиня рассмеялась.
— Я и забыла, какой ты забавный, мой дорогой Неблагой принц.
Двери за ними распахнулись, хлопнули об стену, резкий стук шагов поднялся до разбитого потолка.
— Не такой забавный, как я.
Герцог сумрака прошел к себе домой с уверенностью, какую могли позволить редкие. Черные сапоги с серебряными пряжками сверкали, темные штаны были заправлены в них. Его туника когда-то была с замысловатой накидкой из красной кожи, пришитой к черной шерсти, но теперь все было изорванным и поеденным молью. Туника сидела на его бедрах и груди тесно, но подчеркивала его силу.
Может, страннее всего была металлическая маска герцога. Болты держали ее на черепе, по краям была раздраженная красная кожа. Когда Бран видел его в последний раз, герцог был целым. Он помнил поразительные черты и глаза, что видели его душу.
— Герцог, — Бран кивнул другому мужчине.
— Неблагой. Пришел украсть мою жену?
— Вряд ли. Ты сам это выбрал, я тебя спасать не буду.
Герцог хотя бы считал Брана забавным. Его смех зазвенел и ослабил напряжение в воздухе.
— Жена, — он прошел к трону, склонился и поцеловал щеку герцогини. — Что ты привела в наш двор?
— Неблагих.
Айслинг фыркнула снова.
— Я не Неблагая.
— Да? — герцогиня выглянула из-за герцога и указала на Айслинг. — Женщина без лица, без народа и цели. Что ты такое?
— Женщина, оказавшаяся далеко от дома. Мне нужна твоя помощь, чтобы вернуться туда.
— С чего мне тебе помогать?
— Ты — герцогиня нижнародца, но я уверена, что ты все еще фейри. Мою историю знают редкие, но ты теперь будешь ее частью.
Герцогиня подняла ладонь к своему мужу, медленно встала с трона. Она едва доставала до груди герцога, но как-то выглядело, что она была сильнее. Он опустил ладонь на ее плечо, и сердце засияло ярче.
Бран надеялся, что она не собиралась выгнать их. Или рубить им головы. Айслинг затеяла опасную игру, хотя он сам собирался поступить схоже.
Фейри любили истории. Им нравилось рассказывать их снова и снова, пока слова не сплетались в нечто новое. Ее история была странной.
Он шагнул вперед.
— Я предложу свою историю. Как Неблагой принц оказался привязан к простой ведьме.
— Это неинтересно. Такое случалось тысячу раз, и я знаю каждую историю на языке оригинала, — герцогиня отмахнулась, и пара пошла прочь.
Бран был потрясен. Как она могла так легко отказать? Как еще ему привлечь ее внимание? Она просто прогнала их?
— Постойте, — зазвенел сильный голос Айслинг.
Герцогиня замерла, но не обернулась.
— Я предлагаю свою историю.
— Какую часть?
— Всю. Слово в слово, взамен на то, чтобы мы остались в твоем замке на несколько ночей, и что ты будешь хранить мою историю в тайне.
— Что хорошего знать историю, которую никто больше не может услышать? — фыркнула герцогиня.
— Потому что тогда только ты будешь ее знать, кроме меня.
И Бран знал, что Айслинг так поймала герцогиню в паутину. Фейри любили хорошую историю. Но хранить нечто важное, быть единственным, кто знал это?
Такое искушение никто из них не мог побороть.
Герцогиня чуть обернулась, темная ткань завитком собралась вокруг ее ног.
— Мое внимание у тебя, ведьма. Я принимаю твое предложение, — она указала на Брана. — И твое. Начнем с тебя, Неблагой принц. Иди с нами.
Зловеще.
Бран шагнул вперед, провел по пути ладонью по руке Айслинг, надеясь, что приободрил ее. Герцогиня обещала безопасность, и ее слово в этом замке было законом.
Он надеялся, что Айслинг не натворит глупостей, но это было глупым желанием.
7
ГЕРЦОГИНЯ СУМРАКА
Бран прошел за герцогом и герцогиней к их покоям. Коридоры и тусклый свет были такими же, как он помнил. Было странно, как мало изменилось в замке за столько лет.
Когда она впервые притащила его сюда, он был юношей, обвиняющим других в его бедах. Он был юн для фейри, но Брану нравилось думать, что с тех пор он вырос.
Теперь он шел по коридорам с новыми глазами. Резьба украшала древний камень, каждое потрясающее творение было знаком, что кто-то хотел оставить след на этом месте. Хотя герцогиня и ее народ были странными, они любили друг друга.
Герцог прижал ладонь к талии герцогини, он направлял ее по пути. Он носил ладонь в себе так, как герцогиня описывала Айслинг. Герцог не сводил взгляда с жены.
— Маска? — спросил Бран, шагая за ними. — Это что-то новое.
— Да.
— В прошлый раз у тебя было шесть пар рук.
— Надоело столько конечностей. Все ждали, что я буду делать в шесть раз больше работы.
— Звучит логично.
Герцог фыркнул.
— Мне это не нравилось.
Они замерли перед красной дверью, отпечатки ладоней украшали края, где сотни маленьких гоблинов открывали ее для герцога и герцогини. Бран замер, давая им первыми войти в их покои. Он не удивился бы, если бы они спрятали убийцу, чтобы посмотреть на реакцию Брана.
Внутри огонь трещал в позолоченном камине. Потертая мягкая мебель ждала их в комнате с золотыми украшениями и красными обоями. Комната подходила королевичам, и Бран не ожидал увидеть такое в доме герцогини. Ей нравилось все умирающее.
— Странная у тебя комната, — отметил он. — Я думал, тебе не нравились яркие цвета.
Герцогиня указала ему присесть.
— Мы все меняемся, Неблагой. Даже ты.
Тут она его поймала. Он не мог сказать, что ее замок изменился, не признавшись, что был другим, когда ходил по этим коридорам годы назад. Жаль, потому что ему нравилось критиковать Герцогиню сумрака.
Качая головой, он опустился на широкое кресло и вытянул руку на спинке.
— История за безопасную ночь, таким был уговор?
Они сели напротив него, герцог не убирал от нее руку. Герцогиня улыбнулась и спросила:
— Чаю?
— Там может оказаться яд.
— Глупый. Я не собираюсь отравлять тебя перед историей, — она склонилась и зацепила пальцем ручку чайника на столике перед ними. — Я отравлю тебя после этого.
— Тогда наливай.
Пока она играла хозяйку, герцог смотрел на него в прорези маски. Бран узнал взгляд. Его оценивали, медленно лишали щитов. Он сожалел мужчине, забывшему, как хорошо Бран умел скрывать эмоции и тайны.
Герцогиня протянула маленькую чашку, фарфор потрескался, но удерживал горячий чай. Он взял ее, хмурясь.
— Теперь у тебя вошло в привычку принимать гостей с удобствами? — спросил он.
— Только тех, от которых я что-то хочу, — она передала чашку мужу. — Или, может, тех, кто хочет что-то от меня.
— Я ничего от тебя не хочу. Мы просто проходили мимо, когда твой страж поймал нас. Нужно быть добрее к путникам, — с сарказмом сказал он.
Она смерила его взглядом, не впечатленная.
— Мы все знаем, почему ты тут, Бран.
Он надеялся, что она не знала, или все будет сложнее, чем он думал. Сохраняя лицо спокойным, как полночный пруд, он опустил палец в горячую воду и тихо выругался. Когда он стал темным, показывая, что чай не навредит ему, он сделал глоток.
— Просвети меня, герцогиня. Боюсь, ты что-то не поняла, — он сохранял тон сдержанным.
— Ты хочешь мое сердце.
Бран подавился и вылил чай в кружку.
— Что, прости?
— Не все такие глупые, как ты думаешь, — она улыбнулась. — Я не буду упрощать для тебя кражу моего сердца.
Он уже не мог искажать слова. Она знала, что он не соврет, не станет убеждать ее в другом. Бран облизнул губы и остановил подпрыгивающее колено.