Это было ее благословение и проклятие.
Он заговорил о паслене в венах Айслинг и его полете в окно, когда ощутил прилив энергии в теле. Он выдохнул с облегчением.
Эльва кивнула.
— Получилось.
Огненные царапины по его бокам пропали.
— Как она это делает?
— Скатах — загадка для всех нас.
— Даже для тех, кто живет с ней?
Она отвела взгляд.
— Она говорит, каждый воин должен быть и целителем. Чтобы понимать, что причиняет больше всего боли, мы должны знать и о том, что избавляет от нее.
— Как интересно, — взгляд Брана снова отыскал крепость.
Айслинг боялась? Это было бы логично. Она хорошо притворялась, что ее ничто не пугало, но он видел вспышки страха в ее глазах. Она придет в себя с незнакомкой над ней, может, касающейся ее, а он не сможет быть рядом и успокоить.
— Сядь, Бран.
Он и не понял, что встал.
Он медленно опустился на ковер и вздохнул.
— Что ты обо мне думаешь?
— Многое, Неблагой принц. Но я не думаю, что ты сможешь догадаться.
Он провел рукой по перьям на голове.
— Наверное. Но я знаю, каким был тогда. Я усложнил тебе жизнь, когда ты не выбрала меня.
— Я была пешкой. Мои родители хотели дочь в королевской семье. Им было все равно, кого я выберу.
— Точно.
Он помнил те дни. Ему искали Благую невесту. Его мать хотела ту, что понимала обычаи Благих, чтобы выведать из нее тайны. Он желал Эльву, но не смог бросить ее в паутину матери. И он решил быть эгоистом и забрал ее себе, не слушаясь планов матери.
Он ухаживал за ней. Направлял в нее энергию и симпатию, удивляя себя. До Эльвы Бран и не знал, что мог быть нежным и добрым, каким был с ней.
А потом пришел Благой король.
Он приехал на золотом коне, белые волосы были идеально уложены. Бран увидел его и сразу понял, что проиграл. Эльва не выбрала бы наполовину зверя. Она выбрала бы идеал фейри.
Она оставила его с пустыми руками, и его сердце разбилось на кусочки. Он годами собирал себя, но даже так остались осколки сомнений, которые порой впивались между ребер.
Он смотрел на нее теперь и видел личность. За всей той золотой красотой была женщина. Женщина, которая многое пережила и тысячу раз пожалела о выборе мужа.
Выражение его лица смягчилось.
— Как ты?
Милый румянец появился на ее щеках, и ее губы дрогнули в мелкой улыбке.
— После того, как ты помог Благому королю забрать трон у моего мужа, я покинула замок. Он прогнал Фионна в мир людей. Я не знаю, где он и что делает, и я рада этому. Я учусь снова быть собой. На это уходит больше времени, чем я ожидала.
— Мы все обнаруживаем это в какой-то момент жизни, — Бран смотрел на свои ладони и гадал, когда они стали такими. Он забыл об уверенности. Она забыла как быть личностью. Но они оба ждали у двери крепости женщину, которые оба толком не знали.
— Ты знала о ней? — спросил он. — О своей сестре?
— Иллюмина покинула нас рано, но не так рано, как многие подменыши.
Он поднял руку.
— Иллюмина?
— Это ее имя, — Эльва прищурилась. — Она не назвала тебе свое имя?
— Она сказала, что ее зовут Айслинг.
— Это имя она выбрала сама, но не родилась с ним. Ее зовут Иллюмина. Она — моя младшая сестра, последняя в роду нашей семьи. Наши родители удерживали ее, сколько могли, но было ясно, что Благой ей не быть. Они не могли выдержать такое пятно на имени семьи.
— И избавились от нее.
— Было поздно делать это. Нам пришлось… вызвать не самую приятную родню, чтобы доставить ее в мир людей. Боюсь, ей было очень больно.
Бран скрипнул зубами, удерживая себя на месте.
— Такие практики давно запретили.
— Да. Но мы это сделали.
— Кто вам помог?
— Моя бабушка, — Эльва подняла взгляд, в ее глазах пылал тот же гнев, который он ощущал в своих венах. — Бадб.
Великая Туата де Дананн, пожалуй, самая загадочная из всех, была бабушкой Айслинг? Он должен был понять. Только богиня войны могла создать такое запутанное и простое проклятие, сковавшее его ведьму.
Он не успел задать еще вопрос, Скатах перебила их низким голосом:
— Она будет жить, но должна оставаться в твоей палатке, пока не проснется.
Высокая женщина прошла к ним с Айслинг в руках. Он бросился вперед, но Эльва обогнала его. Она осторожно взяла сестру, прижала голову Айслинг к своему плечу.
— Я буду рада приглядеть за ней до ее пробуждения.
— Она может оставаться, сколько нужно, — сказала Скатах, — но он должен уйти.
Бран покачал головой и подавил рычание.
— Я там, где она.
— Тогда вы оба уйдете, когда она очнется. Я помогаю только женщинам. Я приняла мужчину на этом острове, хотя не такого, как ты, Неблагой. Я знаю о горьком предательстве мужчин.
Он не спорил. Все знали историю Кухулина, который пришел к Скатах тренироваться, а потом от него забеременела ее сестра-близнец. Скатах и ее сестра поссорились после этого, но ее племянник был любим. Она послала его воевать с отцом, чего он и желал. Но Кухулин убил сына по ошибке. Рана в сердце Скатах так и не зажила, она страдала даже во снах. Теперь она оставалась на своем острове и тренировала женщин сражаться, отвернувшись от мужчин.
Эльва мрачно посмотрела на него. Может, она не хотела, чтобы они ушли, но он не забыл их цель. Он был близко к свободе, почти ощущал ее. Даже рана Айслинг сейчас не остановит его.
Она сделала бы так же, будь это ее проклятие, он был уверен.
Он пошел за Эльвой в палатку, чуть не наступая ей на пятки в спешке. Кислый вкус во рту и бурление в животе пропадут от ее вида. Или если он ощутит ее. Ему, что странно, хотелось поднести ладонь к ее рту и ощутить ее дыхание.
Это не было нормально, да? Он не знал, что с ним происходило. Он еще не переживал за кого-то другого, не так. Он едва узнавал эмоции, хотя всю жизнь думал, что уже любил. А теперь он не мог сосредоточиться, не узнав, что она в порядке.
Ему это не нравилось.
Ткань палатки тихо зашуршала за ними. Свет проникал в мелкие отверстия в ткани, окружившие их узорами звезд. Эльва могла даже палатку в Шотландии сделать красивой.
Он поспешил к койке, куда Эльва опустила Айслинг. Он нависал за ней, напоминая себе, что Эльва была семьей. Она имела право увидеть сестру, убедиться, что она жива.
Эльва выдохнула.
— Если будешь стоять за мной, посмотри уже на нее. Ты сводишь меня с ума нервной энергией.
Бран едва дождался очереди рядом с Айслинг. Он поднес ладонь к ее губам, ждал выдоха. Когда воздух задел кончики его пальцев, напряжение покинуло его плечи.
Когда он был младше, он смутился бы проявлению эмоций при Эльве. Он хотел, чтобы она видела его не просто мужчиной, а сильным, умелым и непоколебимым. Теперь он едва замечал, что она была в комнате, опустил голову на грудь Айслинг.
Он ощущал биение ее сердца лбом, ее грудь вздымалась и опадала, и в мире все было хорошо.
— Ты меня напугала, — прошептал он. — Я знаю, что ты в порядке. Я ощущал, что ты будешь в порядке, но все равно не мог отогнать страх.
Тихое движение зашуршало за ним.
— Ты не был таким. Я не таким тебя помню.
Бран склонил голову, чтобы видеть Эльву. Дискомфорт портил ее обычно красивое лицо. Он должен был поднять голову, но биение сердца Айслинг успокаивало его. Он оставил голову на ее груди и тихо говорил с ее сестрой:
— Не был. Я был тогда другим. Даже после того, как ты меня бросила. Эгоист. Злой.
— Что изменилось? — сглотнула она. — И не неси бред, что она тебя изменила. Мы знаем, что любовь этого не делает.
— Не думаю, что ты права. Но это была не она, — он покачал головой, — а ты. Ты изменила меня, потому что я узнал, что такое — потерять. Собирать себя по кусочкам, пока мне не стало легче. Я впервые в жизни решал, кем хочу быть, а не слушал желания других.
— Потеря так влияет? Заставляет стать лучше?
— Я не терял тебя, Эльва. Я тобой никогда и не владел.
Бран не хотел ощущать вину, когда его прошлая любовь развернулась и покинула палатку. Если она хотела бежать от прошлого, он не будет ее останавливать. Он бежал от прошлого, сколько себя помнил.
К счастью, больше бежать не требовалось.
Айслинг пошевелилась под его головой. Мир накренился, ее ладонь поднялась и опустилась на его макушку.
— Бран?
— Ты очнулась, — он поднял голову, ее ладонь съехала к его щеке и лежала там.
Она была сонной, взгляд не мог сосредоточиться, но она очнулась, была жива, и он радовался тому, что она все еще была рядом.
— Где мы? — спросила она. — Я не помню это место.
— Что ты помнишь последним?
— Герцог… — она покачала головой. — Вряд ли он хотел быть таким.
— Нет. Некоторые пытаются изменить себя, чтобы тот, кого они любят, ответил взаимностью.
— Герцогиня может любить?
— Могла ли? — он подвинул ее ладонь и скромно поцеловал ее пальцы. — На этот вопрос мы уже не узнаем ответа. Как ты?
— Тяжко, — прошептала она. — Словно меня ударили веткой по голове. Что случилось?
— Герцогиня отравила тебя.
Он смотрел, как ее глаза проясняются.
— Паслен.
— Наверное, это был ее любимый яд. Я принес тебя сюда, когда мы не смогли тебя разбудить.
— Мы? — она попыталась сесть, но он надавил на ее плечо, чтобы она лежала. — Где Лоркан? Он должен быть тут. Он знает, как меня исцелить.
— Он сказал, паслен ему не по силам.
— Нет, — фыркнула она. — Он исцелял множество отравившихся. Так он и стал ведьмаком. Паслен не сложнее красавки.
Бран выругался.
— Врущий мелкий…. Мы тут из-за него.
— Как мы сюда попали?
— Я… — он кашлянул и отклонился. — Допустим, я открыл портал.
— Ты умеешь теперь открывать порталы?
— Ну… да?
Даже ослабев от усталости, она пронзила его пугающим взглядом.
— Ты всегда мог, или это недавно появившийся талант?
Он сглотнул.
— Недавно.
— Бран, нельзя воровать заклинания! А если бы ты увидел руну не под тем углом? А если…