Винтер повернулась.
— Уверена, что он чувствует… что-то, но отец просто не способен на здоровые отношения. Не знаю, связано ли это с тем, как его воспитывали, или с его несчастливым браком с моей мамой, но он слишком эгоистичен, чтобы делиться своими эмоциями. — Ее губы искривились, когда она подумала о своей собственной напряженной связи с Эдгаром Муром. — С кем угодно.
Линда сделала шаг назад, как будто надеясь избежать правды слов Винтер.
— Это смешно.
Винтер не закончила. Она сузила глаза.
— Но это не имело значения, потому что вы сами использовали моего отца так же, как он вас?
Линда наклонила подбородок, защищаясь.
— Я его любила.
— Вам нравилось быть секретарем декана, — надавила Винтер, изучая собеседницу с новым пониманием ее притворной преданности. Все эти годы Линда стояла на страже у кабинета Эдгара Мура, предлагая ему все, что нужно, включая теплое тело в его постели. И в обмен на ее преданность Эдгар обеспечил ей должность, которую она так хотела получить. — И теперь, когда все это ушло, вы собираетесь его бросить?
Линда подняла руку и направила палец прямо в лицо Винтер.
— Я его не бросала. Он выгнал меня. Эдгар сказал ему стыдно, что ты узнала, что мы были вместе в ту ночь, когда умерла твоя мать.
Винтер замерла. Мог ли ее отец действительно стыдиться? Или это удобный предлог, чтобы бросить женщину, которая больше не нужна ему в жизни?
Вопросы, на которые Винтер не очень-то хотелось отвечать.
Вместо этого она намеренно бросила взгляд через плечо.
— И в отместку вы решили разгромить мою собственность?
— Ты причинила мне боль. Поэтому я нанесла вред тебе.
Винтер закатила глаза. Линда говорила, как капризный ребенок, а не как профессиональный помощник, который годами относился к Винтер с ледяным презрением.
— Хочешь, чтобы я вызвал полицию? — спросил Ноа.
Винтер задумалась над вопросом. Она не горела желанием звонить в полицию и заполнять бумаги. Не говоря уже о толпе зевак, которые обязательно появятся. С другой стороны, если она не заявит о преступлении, то страховая компания не оплатит ремонт.
Она как раз решала, какой вариант вызовет наименьшее беспокойство, когда Линда прервала ее мысли.
— Если ты позвонишь в полицию, я скажу им правду, — предупредила она.
Винтер замерла, уже чувствуя, что ей не понравится то, что скажет Линда.
— Какую правду?
— Мы с твоим отцом были в отеле в ту ночь, когда умерла твоя мама.
— Я уже знаю это.
Линда с вызывающим выражением лица направилась к своему внедорожнику.
— Ты знала, что этот отель расположен в Пайке?
Винтер смотрела, как Линда с визгом вылетает с парковки, прижав руку к неровно бьющемуся сердцу. Если Линда рассчитывала на драматический финал, то ей это прекрасно удалось.
Внедорожник скрылся на улице, когда Ноа успокаивающе обнял ее за плечи. Она откинула голову назад, чтобы изучить его задумчивое выражение лица.
— Папа был в Пайке в ту ночь, когда умерла моя мама, — повторила она слова, пытаясь заставить себя их принять. И не могла. Это не имело никакого смысла. — Ты думаешь, она лжет?
Возможно, почувствовав ее отчаянное желание отвергнуть мысль о том, что ее отец мог находиться в том же месте, где убили ее мать, Ноа кивнул.
— Не исключено. Она явно пыталась найти способ причинить тебе боль.
Винтер стиснула зубы. Никто из них не верил, что Линда лжет. Не тогда, когда выяснить правду не составит труда.
— Почему он оказался там? — вырвалось у нее. — Это не имеет никакого смысла.
— Единственный способ узнать — спросить у него.
— Да. — Слово прозвучало как горестный вздох.
— Но не сейчас. — Ноа повернул ее лицом к зданию. — У нас есть другие дела, о которых нужно беспокоиться.
Винтер прищелкнула языком, изучая разбитое окно.
— Черт. Похоже, завтра я уже не откроюсь.
— Не беспокойся об этом. Я отвезу тебя в больницу, чтобы ты могла проведать дедушку, а потом забегу на лесопилку за фанерой, чтобы закрыть разбитое окно. Когда стекло будет выметено, ты сможешь обслуживать голодные массы. Заодно я закажу замену окна.
Винтер покачала головой.
— Это моя работа — заботиться о таких вещах.
— У тебя есть я, чтобы помочь. В какой-то момент ты мне понадобишься, и ты будешь рядом. — Он улыбнулся. — Вот как работают отношения.
Она смотрела на его лицо, потрясающе красивое в лучах позднего утреннего солнца. Ее сердце наполнилось теплом, похожим на солнечный свет. Оно разливалось по ней восхитительным теплом.
Повернувшись, Винтер прислонилась к Ноа, прижавшись головой к его груди.
— Кажется, мне нравятся такие отношения, — пробормотала она.
Он поцеловал ее в макушку.
— Просто нравятся?
Она хихикнула, и напряжение немного ослабло. С ним все становилось лучше.
— Возможно, я люблю эти отношения.
— Я тоже.
Они стояли на пустом участке, прислонившись друг к другу, еще несколько минут. Ощущение твердых мышц Ноа и ровное биение его сердца под ее щекой придавали Винтер силы. С этим мужчиной рядом она могла справиться с чем угодно.
— Ладно, поехали в больницу, — наконец сказала она.
Они ехали молча, но когда Ноа остановился перед входом, он наклонился, чтобы взять ее за руку.
— Не покидай больницу, пока я не приеду за тобой, — предупредил он.
— Честно говоря, я слишком устала, чтобы куда-то идти, — ответила Винтер.
Ноа поднял ее руку и прижал пальцы к своим губам.
— Как только ты навестишь дедушку, мы вернемся в коттедж и примем горячую ванну. Думаю, нам обоим это не помешает.
Она задрожала при воспоминании о горячей воде, бурлящей вокруг ее тела, когда Ноа двигался над ней.
— Похоже на рай, — прошептала она.
Винтер наклонилась вперед, чтобы коснуться губами его щеки, прежде чем вылезти из джипа и отправиться в больницу.
Она сморщила нос, когда свежий сосновый аромат Ноа сменился терпким запахом отбеливателя. Скоро они будут вместе, напомнила она себе, минуя регистратуру и поднимаясь на лифте на третий этаж.
Ее кроссовки скрипели по натертому полу, привлекая нежелательное внимание, пока Винтер шла по коридору. Она покраснела, когда медсестры на посту подняли головы, чтобы посмотреть, что происходит, но прежде чем успела войти в приемную, высокий стройный мужчина в белом халате поспешил ее остановить.
— А, мисс Мур, — обратился доктор. — Я пытался дозвониться до вас недавно.
Винтер тихо выругалась. Ей нужно заменить этот дурацкий телефон. Еще одна проблема, которая требовала ее внимания.
— Что-то случилось?
Доктор улыбнулся, остановив панику, прежде чем она успела начаться.
— Отек мозга мистера Мура уменьшился, и мы отменили лекарства, которые поддерживают его в бессознательном состоянии, — сообщил он ей успокаивающим тоном, который врачи, несомненно, изучали в медицинской школе. — Возможно, он очнется сегодня днем.
Облегчение обрушилось на Винтер, как приливная волна. До этого момента она не понимала, как сильно боялась, что Сандер не выживет.
— Могу я его увидеть?
— Конечно. Его перевели в отдельную палату напротив отделения интенсивной терапии. Но не торопите его, — предупредил доктор строгим тоном. — Если — я подчеркиваю, если — он очнется, то будет слаб и, возможно, растерян. Дайте ему время вспомнить, что произошло.
Винтер нетерпеливо кивнула.
— Хорошо.
— Я зайду к вам сегодня днем, но если что-то понадобится до этого, просто попросите медсестру вызвать меня.
— Спасибо.
Поспешив по коридору, Винтер заглянула в затемненную комнату. Как только она увидела дедушку, лежащего на узкой кровати, то прокралась внутрь на цыпочках. Он все еще выглядел страшно хрупким, и от его тела к аппаратам, окружавшим его, словно армия захватчиков, тянулась дюжина различных проводов, трубок и капельниц. Но щеки Сандера порозовели, а дыхание стало глубоким и ровным.
Она подошла ближе и встала рядом с кроватью.
Что будет, когда он покинет больницу? Она не могла представить, что он будет достаточно силен, чтобы вернуться на ферму. Разумнее всего отправиться в один из домов престарелых в городе. Или даже переехать к ней.
Но когда Сандер Мур отличался благоразумием?
Язвительная улыбка искривила ее губы. Ее дедушка не самый простой человек — на самом деле он очень раздражительный, — но Винтер любила его.
С тех пор как стала достаточно взрослой, чтобы ходить, она следовала за ним, открывая для себя красоту фермы. Она бегала за курами и плескалась в лужах. Когда подросла, то помогала ремонтировать заборы и укладывать сено летом. Не было ничего лучше, чем проводить дни на свежем воздухе.
Дедушка всегда радовался ее компании и, казалось, никогда не уставал от молодой девчонки с ее непрекращающимися вопросами. Именно он предложил ей построить теплицу, где она могла бы разбить небольшой сад. К пятнадцати годам Винтер уже продавала свои собственные фрукты и овощи местным жителям, чтобы заработать немного денег.
Любовь к кулинарии ей привила бабушка в Пайке, но Сандер Мур стал для нее движущей силой в понимании чистых, свежих ингредиентов. Она не думала, что по-настоящему осознает, чему он научил ее в те жаркие летние дни.
Протянувшись, она слегка коснулась его руки, покрытой старческими шишками. Руки человека, который всю жизнь много работал.
И тут старик без предупреждения издал тихий стон, поворачивая голову из стороны в сторону.
— Эдгар…
Винтер наклонилась вперед.
— Нет, это Винтер.
— Эдгар, — повторил он, его голос хрипел. — Тупой идиот. Слабак. Как его мать. У него нет стержня.
Винтер нахмурилась. Может, Сандеру приснился дурной сон?
— Дедушка, это Винтер.
Морщинистое лицо старика смягчилось, небольшая улыбка искривила его губы.
— Ах, милая Винтер. Моя гордость и радость. В твоих жилах течет кровь Муров. Сильная. Храбрая. Иногда слишком храбрая.
— Ш-ш-ш. — Она похлопала его по руке. — Просто отдыхай.