– Знаете, я ведь пыталась найти Юру, когда мне стали приходить деньги. Почти сразу на него подумала, – окликнула вдруг меня Боброва.
Я развернулся. Она шла за мной по тропинке.
– Не смогла. По адресу, где они жили, оказались другие люди. Они сказали, что Барыкины квартиру продали и переехали то ли в Москву, то ли в Питер.
– Когда?
– Два года назад.
– Адрес оставили?
– Я задала тот же вопрос. Нет, не оставили. Ни адреса, ни даже телефона.
– А эти жильцы видели их или…
– Нет, они купили квартиру через агентство. Когда переехали, там уже никого не было.
– Какое агентство?
– Вот чего не знаю, того не знаю.
– По какому адресу жили Барыкины?
Она произнесла название улицы, номер дома и квартиры.
– Спасибо, – кивнул я, записывая все в блокнот.
– Не за что. – Боброва посмотрела мимо меня. – Я уверена, вы ошибаетесь!
Конечно, можно было бы рассказать ей о знаменитом «милом соседском мальчике», который хранил дома сувениры в виде отпиленных голов своих жертв, но зачем?
Через полчаса я припарковался возле подъезда дома, где раньше жили Барыкины. Солнце светило по-прежнему ярко, но уже не так слепило глаза. Я подумал, не обзавестись ли темными очками, но времени на это не было. Может, позже, когда все закончится.
На горизонте появились тучи, грозившие постепенно затянуть все небо. Ветер был слабый, но, судя по направлению, в конце концов должен был пригнать их в Пушкин.
Прежде чем звонить в домофон, я набрал номер Димитрова.
– Пошли кого-нибудь присмотреть за квартирой Храброва. Это физрук из музыкалки.
– А что с ним?
– Подозрительный тип, судя по всему. Сейчас он умотал куда-то на шашлыки, но должен к вечеру вернуться.
– Ладно, посмотрю, что можно сделать. Только имей в виду, что у нас не так уж много людей.
– Постараюсь запомнить.
– Кстати, заходила Филатова, костюм опознала. Его действительно похитили из школьной театральной студии.
– Как она считает, кто мог это сделать?
– Хм. К сожалению, кто угодно. Ключи от костюмерной висят в учительской, любой имеет к ним доступ.
– Это плохо.
– И не говори.
– Ладно, у меня тут еще дела.
– Ну, тогда пока. Созвонимся или увидимся.
Я нажал кнопку с номером нужной квартиры.
– Да? – Голос был мужским.
– Полиция. Можно поговорить с вами?
– А кто нужен?
– Кто-нибудь из вашей семьи. Это по поводу прежних жильцов, Барыкиных.
– Их тут нет, и мы о них ничего не знаем.
– Ни адреса, ни телефона?
– Нет, мы покупали квартиру через агентство. С предыдущими хозяевами не встречались.
– Ни разу?
– Да, ни разу.
– После них не осталось каких-нибудь вещей? Фотографий, например?
– Квартира была совершенно пустой.
Я потоптался на крыльце.
Общаться со мной лично новые обладатели жилплощади явно не горели, да и был ли в этом смысл? Просто поглядеть друг на друга и разойтись? Я ведь уже выяснил все, что меня интересовало. Впрочем, можно было еще поговорить с соседями.
– Ладно, откройте, пожалуйста, дверь – я побеседую с другими жильцами.
Раздался сигнал, и замок открылся.
Я вошел в подъезд. Начать я решил с площадки, на которой раньше жили Барыкины. Я с трудом поборол искушение все-таки позвонить новым жильцам еще раз. Помедлив, я нажал на кнопку рядом с дверью напротив – обитой черным коленкором, с медными гвоздиками, образующими узор из крупных ромбов.
– Кто там? – Голос был мужской.
– Лейтенант Самсонов, полиция. Хотел бы поговорить о Барыкиных.
Пауза. Человек явно пытался понять, о ком идет речь.
– Они здесь больше не живут. Переехали, – произнес он наконец.
– Я знаю. Мне надо узнать, что они были за люди.
– Понятия не имею. – Голос становится раздражительным. То ли я оторвал мужчину от дел, то ли он начинает сомневаться, что я из полиции. – Поговорите с теми, кто въехал вместо них.
– Уже поговорил.
– Ну, тогда ничем не могу помочь. Мы с ними не общались. – До меня донесся звук удаляющихся шагов. Очень информативно.
Я перешел к соседней двери. Эта была обита деревянными лакированными планками. Я позвонил, но мне не ответили. Похоже, в квартире никого не было. Что ж, это неудивительно. Неудача постигла меня и с последней дверью, металлической, с дорогой латунной ручкой и такими же декоративными накладками.
Пришлось спуститься на один этаж и продолжить там. В одной из квартир дома оказалась старушка лет семидесяти. Она бесстрашно открыла мне дверь и уставилась поверх очков в толстой пластмассовой оправе.
– Да? – проговорила она бодрым и молодым голосом. Из квартиры пахло жареной картошкой – должно быть, я оторвал ее от готовки.
Я вкратце объяснил, что мне нужно, сразу упомянув, что с новыми жильцами, поселившимися в квартире Барыкиных, я уже поговорил.
– Что они были за люди? – задумчиво проговорила старушка. – Не очень счастливые, я думаю.
– Почему?
– Из-за мальчика. Кажется, его звали… Юра.
– А что с ним было не так?
– Точно не знаю, но вроде он пострадал от пожара. Лицо обожгло ему.
– Сильно? – Я делал вид, что не знаю того, что рассказывает мне женщина, чтобы не сбивать ее.
– Не знаю. В больнице лежал, но когда появился, по-моему, у него все в порядке было. Во всяком случае, ожогов я не заметила. Но, похоже, парнишка стал после этого случая нервный.
– Что вы имеете в виду?
– Все время лицо прятал, отворачивался. Почти не выходил на улицу гулять. А если и появлялся, то ходил какой-то… неприкаянный. И ни с кем не играл. Сторонился детей, уходил от них. Ну, они и перестали с ним общаться. Потом даже поддразнивать начали, но он словно не замечал, им и надоело. А однажды я видела, как он полчаса стоял перед лужей и рассматривал свое отражение. Неподвижно, словно статуя.
Так, так! «Тепло», – сказал бы я, если бы все это хоть немного походило на детскую игру.
– А куда Барыкины переехали, не знаете?
– Нет. Мы с ними не в дружеских были отношениях.
– Почему?
Старушка пожала плечами:
– Да так. После случая с Юрой вся семья стала какая-то замкнутая. Мать и отец старались проскочить мимо соседей побыстрее, будто боялись, что им начнут задавать вопросы.
– Больше ничего не можете припомнить?
– Да вроде нет.
– А не знаете, может, Барыкины все-таки общались с кем-нибудь из соседей?
Старушка покачала головой:
– Не думаю.
– Ладно, спасибо и на этом.
– Не за что.
Я обошел всю лестницу сверху донизу, но больше никого из соседей застать мне не удалось, если не считать пары домохозяек и одну пенсионерку – все трое понятия не имели, кто такие Барыкины, и явно решили, что я какой-то аферист и удостоверение у меня липовое.
Выйдя на улицу, я позвонил Димитрову и попросил выяснить, как называется агентство, через которое Барыкины приобрели новую квартиру. На это у лейтенанта ушло полчаса.
– «Трейд Хабитейшн», – сказал он, явно читая по бумажке. – Ну и названьице!
– Они сказали, куда переехали Барыкины?
– Нет, ответили, что по телефону таких сведений не дают. Могу съездить к ним и узнать на месте.
– Я сам сгоняю. Спасибо.
– Ну, как знаешь. Записывай адрес офиса.
«Трейд Хабитейшн» находился в центре Пушкина, вход в него был со двора. Я позвонил, и мне тут же открыли, даже не спрашивая, кто и зачем пожаловал.
Пройдя три ступеньки вверх, я оказался лицом к лицу с рыжей девушкой, слушавшей музыку через большие черные наушники. При моем появлении она сняла их и автоматически улыбнулась:
– Добрый день.
– Здравствуйте. – Я огляделся. Офис был маленький, всего четыре работника. В углу стоял кулер, над окном висел кондиционер. – Старший лейтенант Самсонов, полиция.
– А-а. – Девушка понимающе закивала. – Это вы нам звонили?
– Нет, мой коллега.
– Вы хотите узнать новый адрес Барыкиных?
– Именно.
– Могу я увидеть ваше удостоверение?
– Без проблем.
Я раскрыл ксиву, девушка внимательно ее рассмотрела и достала из-под стекла на столе листок формата А4.
– Пожалуйста. В эту квартиру Барыкины переехали с нашей помощью. Возможно, они менялись потом снова, но об этом нам уже ничего не известно.
– Спасибо. – Я сложил и убрал листок.
– Не за что. Всегда рады помочь! – Еще одна дежурная улыбка.
Я развернулся, чтобы уйти, и столкнулся с молодым человеком лет двадцати пяти. Он был в спортивном костюме и кроссовках. Через плечо висела большая джинсовая сумка-почтальон. У парня была модная бородка и темные очки-авиаторы с белой оправой.
– Извиняюсь! – сказал он, посторонившись.
– Олежка, надо отвезти документы в «Палас Вояж», – быстро заговорила рыжая девушка, хватая прозрачную папку. – Успеешь за час?
Я понял, что парень курьер, и вышел на улицу.
Погода стремительно портилась. По небу ползли тучи с рваными краями. Они стремительно закрывали небо, воздух становился все холоднее. Откуда-то налетел порыв ветра и закружил по тротуару рассыпанный вокруг урны бумажный мусор. Невольно поежившись, я поспешил в машину.
В салоне развернул листок и еще раз прочитал новый адрес Барыкиных. Может, я напрасно так на них зациклился и парень с обгоревшим лицом ни при чем? Но чутье подсказывало, что проверить эту ниточку нужно обязательно.
Барыкины перебрались в Питер, поэтому сначала я решил заехать в банк – узнать, кто переводит деньги Бобровой. Отыскав отделение «Grate Wall Bank», я предъявил документы и объяснил в общих чертах, что мне нужно. Девушка-администратор удалилась посовещаться с управляющим и через десять минут вернулась.
– К сожалению, мы не можем вам помочь, – развела она руками. – Суммы на этот счет перечисляются через терминал, так что личность отправителя установить никак нельзя.
– И ни разу деньги не были положены другим способом? В отделении банка или со счета на счет? – уточнил я на всякий случай.