– Поехали! – сказал я, вставая.
– Что?! – Димитров едва не поперхнулся колой.
– Может, пока мы следим за его хатой, его уже грохнули!
– Где?
– Откуда я знаю? Он же уехал жарить шашлыки. Адрес полянки не оставил, так что придется искать.
– Как ты себе это представляешь? – Димитров вышел в коридор вслед за мной. – Валера, мы не можем прочесывать все леса вокруг Пушкина. Тем более, может, он еще дальше усвистал. Это бред!
Я остановился: лейтенант был прав. Мы не найдем физрука.
– Ему звонили?
– Кто?
– Хоть кто-нибудь.
– Без понятия. У тебя есть номер его мобильного телефона?
– Нет, откуда? Но он должен быть в школе.
– Поехали?
– Да.
Димитров вздохнул.
– Отличное начало утра! – проговорил он, залпом допив колу и бросив пустую банку в урну возле туалета.
Мы вышли на крыльцо, и лейтенант выкинул окурок, описавший широкую дугу и упавший в лужу.
– Может быть, мы зря засуетились, и физрук приедет прямо в школу? – проговорил он с надеждой.
– Надеюсь. Но нужно быть готовыми ко всему.
– Ладно, ты прав.
До школы мы добрались минут за двадцать пять. По дороге я включил «Stressed out» группы «Twenty one pilot».
– Тебе нравится такая музыка? – спросил Димитров, постукивая по коленке пальцами в такт.
– Да. Напоминает мне девяностые. На самом деле я люблю самую разную музыку.
– Что, и классику?
– Конечно.
– Нет, я этого не понимаю. Мне нравится тяжелый рок, и только. Есть что-нибудь в этом роде?
– Найдется. Поищи. – Я указал на сенсорную панель проигрывателя. – Все треки подписаны.
– Ты женат? – спросил лейтенант, прокручивая список композиций.
– Нет.
– И, наверное, не собираешься? Заядлый холостяк?
– С чего ты взял?
– С того, что ты поселился тут и ни разу, по-моему, даже не съездил в город. Была бы у тебя жена…
– Она бы мне уже мозг вынесла, – закончил я за него.
– А я вот женат. Четыре года.
– Это я уже понял. Дети есть?
– Один пока. Девочка.
– Поздравляю, – сказал я, не зная, что положено говорить в таких случаях.
– Спасибо. Жена хочет через пару лет второго завести.
– А ты?
– Я еще не отошел от бессонных ночей и постоянных воплей, если честно.
– Ну, может, через два года все это забудется.
Димитров усмехнулся:
– Очень надеюсь!
Я припарковался возле школьной ограды, чуть в стороне от решетчатых ворот. Напротив бегали дети с игрушечными пистолетами и изображали звуки выстрелов. На одном из них почему-то была маска Дарта Вейдера.
– Ну что, пошли? – спросил Димитров. – Терпеть не могу школы! В детстве ненавидел, и до сих пор как вспомню все эти уроки, так аж передергивает!
– Держи себя в руках! – усмехнулся я. – Ты уже большой мальчик.
– Есть места, попадая в которые ты становишься тем, кем был когда-то, – философски возразил Димитров. – В них есть особая… магия.
– Ты ведь не в этой школе учился?
– Нет. А вот Светка здесь.
– Твоя жена?
– Ага.
– А она не знала Барыкина? Если ему сейчас двадцать пять, а твоей жене…
– Моей жене, – перебил Димитров, – тридцать один. Она окончила школу раньше, чем случился пожар. Я ее спрашивал.
– Понятно. Очень жаль.
– Да уж, такая потеря!
– Я не это имел в виду.
Мы поднялись по ступенькам.
– Телефон возьмем у секретаря, – сказал я, открывая дверь.
Охранник поднял голову при нашем появлении.
– А, опять вы! – буркнул он, взглянув на меня. – Что, еще кого-то убили?
– Мы в канцелярию, – объявил я, игнорируя вопрос.
– Первый этаж, направо.
– Знаю.
– А это кто с вами? – Гурин придирчиво оглядел Димитрова.
– Мой коллега.
Мы постучались в дверь канцелярии.
К счастью, секретарь уже пришел. Это был молодой человек, гладко выбритый, с прилизанными назад черными волосами. От него пахло терпким лосьоном и мятой – скорее всего, из-за жвачки, которую он перекатывал во рту. Я объяснил, что нам нужно, и он достал из шкафа тоненькую бумажную папку.
– Здесь контакты всех наших сотрудников, – сказал он, включая вентилятор, хотя в комнате было не жарко. Крохотное помещение наполнилось монотонным жужжанием. К решетке вентилятора были привязаны бумажные полоски, которые из-за движения воздуха поднялись и приняли горизонтальное положение. Их трепетание напоминало агонию вытащенного на палубу кальмара.
Я нашел телефон Храброва и передал его Димитрову.
– Позвони пока.
– Я?
– Да. Объясни, что нам нужно с ним поговорить, и попроси приехать в школу или в отдел. Или хотя бы домой.
– Ладно, – нехотя проговорил Димитров, доставая мобильник.
Я же повернулся к секретарю:
– Как вас зовут?
– Меня? – Молодой человек приподнял густые брови. – Валентин Родионович. А что?
– Давно тут работаете?
– Года два. Может, поменьше. А что?
– Слышали об убийстве двоих учителей?
Он кивнул.
– Можете что-нибудь сказать об этом?
– Что, например?
– У вас есть предположение, кто мог это сделать?
– Нет. А должны быть? Я их почти не знал.
– Вы случайно не учились в этой школе раньше? – ляпнул я наугад, сам не зная почему.
– Учился, а что?
– Вы все время добавляете «а что»?
Секретарь рассмеялся:
– Не замечал за собой. Исправлюсь.
– Значит, учились?
– Было дело.
– Сколько вам лет?
– Решили меня допросить? С чего бы это?
– Мы беседуем со всеми.
– Все настолько плохо? – Секретарь покачал головой. – Ни одного нормального подозреваемого? Но вы думаете, это кто-то из работников нашей школы?
Я натянуто улыбнулся:
– И кто теперь кого допрашивает?
– Ну извините. – Секретарь щелкнул выключателем вентилятора. Бумажные полоски медленно опустились. – Я закончил эту школу семь лет назад. Сразу после института стал работать здесь. Так-то.
– Нравится?
Секретарь пожал плечами:
– Для начала сойдет, а там посмотрим.
– Помните пожар, случившийся тринадцать лет назад?
– Еще бы!
– А мальчика, который пострадал тогда?
– Кажется, ему лицо обожгло?
– Именно.
– Нет, я его не знал. Мы в разных классах были.
– Но вы бы его узнали?
Секретарь покачал головой:
– Нет, конечно! Столько лет прошло. К тому же я не был с ним знаком. Может, видел в коридорах, но не более того.
Я помолчал, обдумывая следующий вопрос.
– В школе работает еще кто-нибудь из бывших учеников?
– Да, конечно. Например, Лидия Борисовна, это учительница английского. У нее младшие классы. Ну, и Анна Вячеславовна. Она ведет танцевальную студию.
– Федотова? – быстро спросил я.
Секретарь кивнул:
– Вот она, кстати, может помнить того парня.
– Почему?
– Они вместе учились. В одном классе.
Я замер. Не часто удается получить зараз столько полезной и неожиданной информации. Такие моменты надо ценить.
– Вы уверены? – спросил я.
– Спросите ее сами. Она сегодня, кстати, на работе, я ее видел.
Я помолчал, собираясь с мыслями.
– А… Лидия Борисовна тоже здесь?
– Не знаю. Не встречал ее сегодня. Я, правда, сам недавно пришел. Может, она будет попозже.
– А где ее найти?
– Третий этаж, в самом конце коридора. Номер кабинета не помню.
– Как ее фамилия?
– Шейковская. Похоже на Чайковского, правда? – Секретарь рассмеялся, умудряясь при этом перекатывать во рту жвачку.
– А ваша? – спросил я.
– Жульин. Все над ней подшучивают. Одни говорят, что мои предки были французами, другие, что я – жулик, третьи…
– Что вы жюльен?
Секретарь рассмеялся, продемонстрировав ровные белые зубы – не иначе как ходит в салон отбеливать.
– Именно! Как вы догадались?
В это время вернулся из коридора Димитров.
– Не отвечает, – сказал он хмуро. – Идут долгие гудки, так что телефон не отключен, но Храбров то ли не слышит, то ли… – Он замолчал, бросив взгляд на секретаря.
– Зачем вам Храбров? – поинтересовался тот, снова включая вентилятор. – Это что, он убийца?
– Мы просто хотели с ним поговорить, но не можем найти – его нет ни здесь, ни дома, причем со вчерашнего дня.
– Может, он у своей Марьи Геннадьевны? – бросил Жульин.
– У кого? – насторожился я.
– Так зовут его… любовницу, короче. Он сам хвастался, что завел себе женщину. Может, я, конечно, перепутал, как ее там зовут, но у него точно кто-то был, потому что он стал наряжаться, а однажды даже приперся на работу с цветами – купил букет заранее. Кстати, это было буквально на той неделе.
– Знаете ее фамилию или где живет?
Жульин усмехнулся:
– Шутите? Откуда? Я ее не видел, знаком с ней не был. А Храбров вообще по пьянке проболтался. Мы окончание учебного года отмечали в конце мая, так он нахрюкался и давай выпендриваться: мол, в его-то годы да бабу нашел. Утверждал, что она моложе его, но я не думаю, что сильно.
– Кто может знать, где ее найти?
– Храбров, естественно.
– А кроме него?
Секретарь развел руками:
– Такие вопросы не ко мне. Я бы рад, да не могу ничем помочь. О личной жизни нашего физрука информирован скудно.
Мы вышли из кабинета секретаря и остановились в вестибюле. На стенах висели стенды по правилам дорожной безопасности, детские рисунки с кривыми подписями в правом нижнем углу и герб России.
– Что делать-то будем? – озвучил Димитров назревший вопрос.
– Наверное, надо вскрывать квартиру Храброва, – ответил я неуверенно.
– А на каких основаниях? Может, он еще покажется, просто опаздывает. Вдруг у человека похмелье?
Я вздохнул. Лейтенант был прав: вломиться к физруку нам никто не разрешит.
– Ладно, возвращайся в отдел, – сказал я. – Я подъеду попозже.
– А что ты собираешься тут делать?
Я планировал заглянуть к Ане, но информировать об этом Димитрова не хотел.
– Мне надо перекинуться с директором парой слов по поводу того, кто мог иметь зуб на убитых. Думаю, теперь придется разбирать каждый инцидент.