– Отпечатки все равно надо будет снять. Интересно, у нас в базе есть его пальчики?
– Думаю, да. Храбров служил во флоте. Якорь оттуда.
– Я смотрю, ты успел основательно побеседовать с физкультурницей.
– Да, поначалу она держалась молодцом, но потом у нее сдали нервы, и началась истерика.
– Ладно, продолжим с ней, когда она успокоится. Ты тут осмотрелся? Понял, как убийца проник в школу?
– Есть варианты, – задумчиво проговорил Димитров.
– В смысле?
– Видишь ли, пока неизвестно, когда умер Храбров. Надо дождаться Полтавина.
– Ты предполагаешь, что его могли прикончить здесь? – догадался я.
Димитров развел руками:
– Почему бы и нет?
– И пытали здесь же?
– Ну да.
– А где убийца раскалил тавро? Ты нашел следы костра или какой-нибудь обогревательный прибор?
– Пока и не искал, – признался Димитров. – Но он ведь может обнаружиться. – Лейтенант явно не собирался сдаваться и отказываться от своей версии.
– Хорошо, давай поищем. Раз ты считаешь, что убийца втащил или ввел еще живого физрука через черный ход и пытал здесь, не зная ни когда явится на работу его напарница, ни…
– Постой, Валер, – перебил меня Димитров. – Вот об этом я как раз подумать успел.
– Да? И что?
– Убийца не потащил бы сюда труп Храброва, если бы не был уверен, что в спортзале утром никого не будет. Ну, или ночью – смотря когда тело бросили в бассейн.
– Я думаю, он все сделал ночью, – сказал я. – Именно в то время, когда спортзал гарантированно свободен. Это единственный логичный вариант, Рома, уж извини.
– Может быть, – не стал спорить Димитров.
– Но все равно последнее слово за Полтавиным, – сказал я.
Лейтенант кивнул.
– Давай поищем, чем убийца мог раскалить тавро, – напомнил он.
Мы обыскали спортзал, бассейн, комнату учителей и кладовку со спортивным инвентарем, но обнаружили только старый масляный обогреватель, которым не пользовались лет пять, а то и больше.
– Что я говорил? – Я остановился возле бассейна, глядя на мертвеца. – Убийца пытал Храброва не здесь.
– Он мог принести и унести жаровню с собой, – уперся Димитров.
– А пожарная сигнализация? – Я показал на потолок.
– М-да, – протянул он нехотя, задрав голову. – Ну, тогда…
Договорить ему не удалось, потому что в помещение дружною толпой ввалилась опергруппа, а вслед за ней – команда судмедэкспертов во главе с Полтавиным.
– Ну что, еще один? – проговорил патологоанатом, глядя в бассейн. – Третий, да?
– Угу, – отозвались мы с Димитровым.
– Ничего тут не трогали?
– Нет, конечно. – Лейтенант исподтишка принялся вытирать рукавом след от окурка на кафельной стене.
– А почему табаком пахнет? – подозрительно осведомился Полтавин. – Ваша работа, лейтенант?
Димитров виновато развел руками:
– Ладно, каюсь: выкурил одну…
– Одну?! Да тут воняет, как в вокзальном сортире!
– Не преувеличивайте! – обиделся лейтенант.
Полтавин пробормотал о Димитрове что-то нелестное и, поставив портфель на стул, принялся натягивать перчатки. Пластиковый костюм он надел заранее, перед тем как войти.
– Обследуйте черный вход, – сказал я. – Убийца, вероятно, проник сюда через него.
– Обследуем! – буркнул судмедэксперт. – Еще есть пожелания?
– Скрипка, судя по всему, является частью очередного послания. Я бы хотел получить ее в первую очередь.
– Тебе еще ни разу это не помогло, – заметил Полтавин.
– Что именно?
– Разгадка знаков, которые оставляет убийца, – пояснил патологоанатом. – Все жертвы все равно мертвы.
– Осталась еще одна.
– Хочешь успеть хоть ее спасти?
– Тебя это удивляет?
Полтавин открыл было рот, но я его опередил:
– Если ты, Федя, предложишь мне поспорить, смогу ли я опередить убийцу, я перестану тебя уважать. Серьезно! Ты, конечно, профессиональный циник, но у всего есть пределы.
Полтавин пожал плечами. Прозрачный комбинезон противно скрипнул.
– Вы получите скрипку, как только мы ее обследуем, – сказал патологоанатом. – Часа через два. Устроит?
– Лучше раньше, – бросил я, направляясь к выходу.
Димитров последовал за мной.
– Выясни, не пропали ли из школы скрипки, – сказал я, пока мы шли через спортзал. – Пусть проверят все музыкальные классы. Оставайся с Полтавиным и забери скрипку, как только сможешь. Когда ее достанут, внимательно рассмотришь, что удастся.
– Конечно. А ты куда?
– Мне надо кое-кому позвонить.
– Потом расскажешь?
– Если узнаю что-нибудь путное.
Я вышел на улицу, сел в машину и достал телефон. Не хотелось говорить при Димитрове: я опасался, что он решит, будто я зациклился на том пожаре. Конечно, главный подозреваемый безвременно почил, но у меня складывалось впечатление, что убийца наводит нас именно на тот несчастный случай.
Я набрал номер Барыкиной.
– Да? – отозвалась она после трех гудков.
– Это старший лейтенант Самсонов. Помните меня?
– Конечно.
– Можно задать вам неприятный вопрос?
Пауза.
– О Юре?
– К сожалению, да.
– Почему вы не оставите нас в покое?! – Барыкина слегка повысила голос.
– Это займет не больше минуты, – поспешно пообещал я.
– Ну, что вам еще нужно?
– Скажите, кто опознал тело вашего сына?
– Мой муж.
– А вы?
Пауза, тяжелый вздох.
– Я не ездила в морг.
– Почему?
– Сережа не пустил.
– Ваш муж?
– Конечно, кто же еще!
– Извините. Я просто уточнил.
– У вас есть еще вопросы!? – проговорила женщина резко.
– Почему ваш муж не позволил вам опознать Юру?
На этот раз пауза затянулась. Я уж было даже решил, что Барыкиной стало плохо.
Наконец она ответила:
– Потому что машина моего сына загорелась.
Мне все стало ясно. Собственно, именно это я и подозревал, потому и позвонил Барыкиной.
– Как ваш муж опознал тело, если оно сгорело? – спросил я.
– По часам и медальону! – выкрикнула Барыкина и бросила трубку.
Я откинулся на спинку водительского кресла и прикрыл глаза.
Огонь, везде огонь! Он буквально сопровождал мальчика по имени Юра Барыкин. Где же ты теперь? Жив или погиб в автокатастрофе? Лежишь в гробу или убиваешь тех, кто, как тебе кажется, испортил тебе жизнь.
Я вытащил фотографию Барыкина и внимательно рассмотрел. Нет, он не был похож ни на кого из тех, кого я встречал до сих пор. Я вылез из машины и отправился назад в школу: кто-кто, а директор должен знать в лицо всех, кто у него работает.
Однако сначала я встретил шедшую из канцелярии Аню.
– Ну как, всем позвонили?
– Да. Надеюсь, завтра занятия состоятся?
– Не вижу к тому препятствий.
– Вы закончите сегодня?
– Наверняка. Ваш напарник ничего не потеряет.
– Я позвоню ему и предупрежу, что случилось.
– Сначала скажите, не знаете ли вы этого человека. – Я показал Ане фотографию Барыкина.
Она внимательно рассмотрела ее, но покачала головой.
– Впервые его вижу.
– Уверены?
– Конечно.
– И тем не менее вы его знаете.
– Да?
– Это Юра Барыкин.
– Тот самый?
– Именно.
Аня удивилась:
– Надо же! Никогда бы не подумала. Впрочем, столько лет прошло. Мы ведь были еще маленькими.
– Это верно. – Я убрал фотографии. – Увидимся позже?
Девушка чуть заметно улыбнулась:
– Наверное.
Я направился к лестнице.
– Возможно, мне понадобится ваш совет.
– По поводу чего? – обернувшись, спросила Аня.
– Убийца оставил новое послание. На этот раз скрипку.
– Скрипку?
– Да. Поразмыслите пока об этом. Вдруг что-нибудь придет в голову.
Короба я застал в кабинете. Он сидел у распахнутого окна и тяжело дышал.
– Что с вами? – спросил я, решив, что у него приступ.
– Уже все нормально, – слабым голосом ответил директор. – Был небольшой спазм. Все это… Господи, кончатся эти убийства или нас всех перебьют?! – Он взглянул на меня умоляюще.
Я откашлялся. Разве я могу предсказывать будущее? Да и стоит ли отвечать на абсурдные вопросы, продиктованные нервами?
– Я хотел показать вам фотографию одного человека.
– Подозреваемого? – быстро и с надеждой спросил Короб.
– Может быть.
– Давайте!
Я протянул снимок Барыкина.
– Вы его знаете?
Директор взглянул и бросил фото на стол, скривившись от разочарования.
– Нет! Кто это такой?
– Наверное, мне понадобится список всех учителей-мужчин до сорока лет, поступивших в вашу школу на работу в течение последних двух лет.
Короб мучительно застонал:
– Идите к секретарю! Он вам все даст.
Я спустился на первый этаж.
Жульин был на месте. Я объяснил ему, что требуется.
– Хорошо, без проблем. Подождите минут пятнадцать.
Я сел на стул. Желудок опять беспокоил, так что пришлось выпить таблетку, воспользовавшись кулером в канцелярии.
– Вам только фамилии? – спросил Жульин.
– Желательно все, что есть.
– Общие сведения. Прописка, номера документов.
Я кивнул:
– Подойдет.
Документы – это как раз то, что я стану проверять в первую очередь.
– Вам только учителя нужны? – поинтересовался секретарь.
– В смысле?
– Выписывать только учителей или всех работников по вашему описанию?
– А, вы про…
– Себя, например. И есть еще электрик, он тоже поступил на работу меньше двух лет назад.
– Да, выписывайте всех, не только учителей.
Жульин кивнул.
– Тех, кто уже уволился, надо?
– Да, но помечайте их красной ручкой.
– Хорошо.
Через четверть часа Жульин вручил мне несколько распечатанных листков.
– Здесь все, – сказал он.
Я поблагодарил и вышел в коридор. Объяснять, зачем мне понадобились эти сведения, я не собирался. Примостившись в фойе, я принялся читать один листок за другим. Всего их оказалось десять:
1. Монаков Виктор Терентьевич, 25 лет, электрик, поступил на работу полтора года назад.