Я просмотрел портреты и сунул в карман куртки.
– Мне нужно кое-куда съездить, – сказал я, вставая. – Вернусь часа через три-четыре. Может, будут какие-нибудь результаты по осмотру леса.
Димитров кивнул:
– Давай-давай. Удачи.
– Сделай еще вот что, – сказал я, прежде чем уйти. – Проверь документы священника, к которому ходил Зинтаров. Отца Григория. Он утверждает, что в миру его звали Семеном Васильевичем Крымским.
Лейтенант удивленно приподнял брови.
– С ним-то что не так?
– Письмо, которое я получил в церкви.
– Не понимаю.
– Посуди сам: одна из жертв посещает отца Григория. Затем к нему на исповедь приходит некто в бинтах, потом через него я получаю послание от убийцы.
– Заметь, что человека в бинтах видели служки, – напомнил Димитров.
– Да, но неизвестно, что он говорил отцу Григорию. Может быть, священник навел на него мое подозрение нарочно.
Лейтенант демонстративно вздохнул.
– Ты все высасываешь из пальца, Валера.
– Может быть. Но все равно проверь. И заодно… Анну Федотову, учительницу музыки.
– Она тоже подозреваемая?
– А почему бы и нет? – ответил я с легким вызовом.
Неприятно просить Димитрова проверить Аню, но было несколько причин сделать это. В основном то, что она не призналась, что у нее с Барыкиным были отношения незадолго до его гибели. Причем, судя по всему, о них не знал никто. Да и египетские цветы она могла «подбросить» себе сама. Ведь нет гарантии, что убийца, которого мы ищем, – мужчина. Сам я не верил, что Аня может быть причастна к преступлениям, но обязан был учесть все варианты.
– Хорошо, я все сделаю, – сдался Димитров. – Но готов поспорить, это окажется напрасной тратой времени.
– Спасибо. И, Рома…
– Да-а?
– Пей кофе, пока не остыл.
Выйдя из отдела, я сел в машину и направился на квартиру Наумова – ту, которую он сдавал в Питере. Прежде чем допрашивать его, мне хотелось подготовиться.
Дом оказался длинным, двенадцатиэтажным, сделанным из красного кирпича. Балконы начинались с третьего этажа, перемежаясь с небольшими серыми лоджиями.
Я позвонил в одну из квартир, и мне открыли, когда услышали, что я из полиции.
Лифт был старым, дребезжащим и вонючим – ничего неожиданного, в общем. Желтые стены покрывали сделанные маркером надписи, одна другой остроумней. Я поднялся на восьмой этаж, стараясь дышать пореже, и позвонил в обитую черным дерматином дверь.
Мне открыла женщина примерно сорока лет, растрепанная и ненакрашенная. Ее халат представлял собой пеструю смесь оранжевого, василькового и какого-то особенно ядовитого зеленого. Пару раз моргнув от неожиданности, я показал удостоверение и объяснил, что хотел бы узнать кое-что о хозяине квартиры, которую они снимают.
Женщина недоумевающе пожала плечами, не торопясь приглашать меня в квартиру.
– Да мы его и не видели ни разу, – проговорила она, подслеповато щурясь. При этом вокруг глаз у нее собирались мелкие морщинки.
– Как это?
– А мы через агентство снимали квартиру. Когда въехали, тут никого не было. Документы оформляли тоже через контору.
– Какие-нибудь вещи остались от хозяина? – спросил я, помолчав.
– Да, почти все. Мебель, техника. Кое-что мы купили свое, а так…
– А фотографии?
Женщина задумалась.
– Нет, – сказала она через несколько секунд. – Знаете, ведь действительно в квартире нет ни одной фотографии. Наверное, хозяин забрал с собой. В принципе правильно, обычно так и делают, просто…
– Что? – подбодрил я ее, видя, что женщина задумалась.
– В ящиках были разные бумаги, всякая всячина, в холодильнике – консервы. И так далее. В общем, такое впечатление было, когда мы въехали, что хозяин просто вышел на минутку. А вот фотографий нет.
Я отлично понимал, что она имеет в виду. И, в общем-то, уже не был удивлен. Наверняка и в агентстве не видели Наумова – общались с ним по телефону или по почте. Впрочем, это можно будет потом уточнить. Так или иначе, а человек таял на глазах, превращаясь в… призрака? Восставшего из мертвых демона с черепом вместо лица, убивающего во имя мести, а в остальное время принимающего вид безобидного учителя танцев?
Нет, конечно. В сверхъестественное я не уверовал. Но то, что Наумов старался не попадаться на глаза никому в Питере, едва ли могло быть случайностью.
Сейчас предстояло сделать кое-что важное.
– Спасибо и извините, что отнял время, – сказал я квартирантке, отступая на шаг. – Не знаете, кто из соседей жил по этой лестнице до того, как вы въехали?
– Да все, в общем-то. Только в угловой квартире недавно поселились люди. Тоже снимают.
– А кто там раньше жил?
– Одна старушка. После ее смерти родственники решили жилплощадь сдавать.
Попрощавшись с женщиной, я позвонил в соседнюю квартиру. Никто не ответил.
Я нажал на звонок другой. Через несколько секунд послышалась возня, затем надтреснутый женский голос проговорил почти напуганно:
– Вам кого?
– Вас, – ответил я, не раздумывая. – Старший лейтенант Самсонов, полиция. – Я показал в раскрытом виде удостоверение, предполагая, что хозяйка наблюдает за мной через глазок.
Звякнула накидываемая цепочка, дважды щелкнул замок, и дверь приоткрылась. На меня уставился голубой глаз, едва видневшийся в полумраке прихожей.
– У меня к вам только один вопрос, – сказал я, доставая распечатку с фотографиями учителей. – Это займет не больше минуты.
– Да? – протянула женщина.
Возраст определить было трудно, но мне показалось, что ей не меньше шестидесяти. Через приоткрытую дверь потянуло жареным луком и кошками. Я слегка сдал назад.
– Вы знали Андрея Наумова? – спросил я, ткнув пальцем в квартиру у себя за спиной.
– Конечно. Он тут с детства жил. Недавно только переехал.
– Не знаете куда?
– Нет, я его не видела после того, как он из Карелии вернулся. Он же пропал тогда. Ну, да вы знаете, наверное.
– Знаю, – кивнул я. – Хорошо помните его?
– В каком смысле?
– В лицо. Сможете узнать по фотографии?
– Наверное. А что случилось-то?
– Пока ничего. – Я сунул женщине под нос распечатки. – Среди этих людей есть Андрей Наумов?
Из щели вытянулась костлявая рука, покрытая старческими желтыми пятнами, и схватила листки. Женщина медленно просмотрела снимки, вглядываясь в каждое лицо, затем вернула их мне.
– Андрея тут нет.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Маразмом пока не страдаю.
Я выбрал фотографию учителя танцев и Аниного напарника.
– Взгляните еще раз на этого человека. Это не ваш сосед?
– Нет, говорю же! Ничего общего.
Я немного постоял, размышляя. Женщина глядела на меня из полумрака поверх цепочки.
– Не помните, у Наумова была машина?
– Нет, не было. Правда, его иногда приятель подвозил.
– Какой приятель?
– Не видела его никогда в лицо, но как-то с балкона заметила, что Андрей с другом подкатил на белой машине.
– Марку, конечно, не знаете?
– Чего нет, того нет. Да и живу я высоковато, если бы даже и разбиралась во всех этих иномарках.
– То есть вы уверены, что это была иномарка?
– Клясться не буду, но машина была красивая. Я сразу подумала, что импортная.
Я кивнул.
– Спасибо.
– Не за что.
Когда я направился к лифту, женщина еще следила за мной, но стоило мне обернуться, как дверь захлопнулась. Впрочем, она наверняка наблюдала через глазок, пока я не вошел в кабину.
Теперь я собирался отправиться в танцевальную студию, где работал Барыкин, – адрес у меня остался еще после посещения его родителей. Что-то мне подсказывало, что они с Наумовым окажутся коллегами. Хотя, возможно, я и ошибался. В любом случае мне предстояло выяснить, кто был приятелем «пропавшего» в Карелии учителя танцев, и я рассчитывал прояснить этот вопрос в студии, где преподавал Барыкин.
Ехать пришлось на Крестовский остров, да еще изрядно поплутать, пока я нашел дом с большой вывеской, сделанной синими буквами по белому фону: «Танцклассы для детей и взрослых». И никакого особенного названия.
Я припарковался и вошел, но тут у меня зазвонил телефон, и пришлось снова выйти на улицу. Это была Аня.
– Алло, Валера, привет!
– Привет.
– Слушай, тут такое дело… у меня, похоже, машину угнали.
– Когда?
– Не знаю. Я на ней редко езжу. Может вчера, может, сегодня.
– А где ты ее держишь?
– Да во дворе, но с другой стороны дома, и я вчера не проверяла, была она на месте или нет.
– Ладно, что за машина?
– Белый «Ниссан». Номер…
– Подожди. – Я вытащил блокнот. – Какая модель? Часом, не «Патрол»?
– Да, как ты догадался?
– Интуиция. Диктуй номер.
Я записал номер автомобиля – вполне возможно, того самого, на котором приезжал в церковь исповедоваться человек в бинтах.
– Сделаю, что смогу. В розыск объявлю, – пообещал я совершенно искренне.
– Спасибо. Мы… сегодня не увидимся?
– Думаю, что я к тебе заеду, если ты не против. Надо кое о чем поговорить.
– О чем?
– Расскажу по факту.
– Ладно. Давай часов в семь-восемь тогда. Я точно дома буду. Меня, кстати, еще кто-нибудь охраняет?
– Конечно.
Интересно, нет ли способа выйти из Аниной квартиры, минуя опера на лестнице?
Я представил дом, в котором жила учительница танцев, и усомнился. С другой стороны… Для человека с ее физической подготовкой, пусть даже после травмы, выбраться через окно, наверное, не так уж сложно.
Я тряхнул головой, отгоняя бредовые фантазии. С какой стати девушке так поступать? Почему мне вообще пришло это в голову? Наверное, из-за машины и ее… лжи по поводу отношений с Барыкиным. Хотя можно ли это назвать ложью в полном смысле слова? Скорее уж нежеланием вспоминать о прошлом.
– Я тебе позвоню, прежде чем выехать.
– Хорошо, договорились.
Я отключился и вернулся в студию. Откуда-то доносилась ритмичная музыка в стиле «техно». Чем дальше я шел, тем громче она становилась – значит, направление выбрано правильно.