– Чтобы она объяснила, почему Пожиратель пытается отыграться на вдове Языкова. Она ведь сама ему ничего плохого не сделала. И еще, чтобы она сказала, каковы, по ее мнению, шансы вызволить дочку Языковой.
– Думаешь, она может погибнуть?
– Если вообще еще жива.
Аня заметно помрачнела.
По пути к дому психолога мы практически не разговаривали, лишь изредка перебрасываясь малозначащими фразами. И все же я чувствовал, что между нами возникла связь. Не просто симпатия, а нечто общее, что объединяет людей, становясь основой для… особенных, близких отношений.
Марина Арсеньевна жила в пятиэтажке на третьем этаже.
Пока мы шли к подъезду, я обратил внимание, что деревья вокруг домов здесь росли необычайно густо, даже тесно. Похоже, их не сажали, а просто врезали жилой район в лес, оставив его в первозданной дикости. От этого создавалось впечатление, будто клены и дубы не просто окружают постройки, а надвигаются на них, стремясь отвоевать у человека свои бывшие владения.
В квартиру нам открыла дверь не психолог, а женщина лет сорока, с короткой стрижкой, рыжая и бледная.
– Вам кого? – поинтересовалась она, прищуривая серые глаза, обведенные карандашом. Я заметил, что она опирается на бамбуковую тросточку, а лодыжка у нее замотана эластичным бинтом.
– Мы к Марине Арсеньевне, – ответил я. – Старший лейтенант Самсонов, полиция, а это Анна Вячеславовна, ее коллега.
– А-а, – протянула женщина, окинув меня взглядом с головы до ног и лишь мельком посмотрев на Аню. – Мама про вас рассказывала.
– Правда? Что именно?
– Что вы приходили расспрашивать об убийце. Только больше ничего не говорила, потому что вы вроде как с нее какую-то расписку взяли. – Женщина махнула рукой и, обернувшись, крикнула: – Мам, к тебе из полиции! Проходите, – добавила она тише и двинулась по коридору. – Дверь захлопните просто.
Мы прошли в гостиную, обставленную скромно, но со вкусом. Мебели было немного, зато на стенах висели в рамках папирусы – такие продают в египетских лавках. Один изображал сфинкса, другой – Исиду, третий вообще устройство мира. Имелись еще два небольших гобелена. На первом было жертвоприношение на вершине мексиканской пирамиды, очень напоминавшее кадры из фильма Гибсона «Апокалипсис», на втором – сцена из греческой мифологии (кажется, это были Психея и Амур).
– Не ожидала увидеть вас, – раздался голос Марины Арсеньевны. Она появилась из-за бисерной занавески, одетая в домашний халат. – Извините, что не при параде. Не думала, что сегодня гости будут.
– Нет, это вы простите, Марина Арсеньевна, что без приглашения и вообще без договоренности.
– Да ладно, подумаешь. – Женщина села в кресло и указала на диван. – Устраивайтесь. Хотите чаю?
– Нет, спасибо, – сказал я.
Аня тоже отказалась.
Марина Арсеньевна с любопытством уставилась на нее:
– А вы тут какими судьбами?
– Анна Вячеславовна тоже помогает нам в расследовании, – ответил я за девушку. – Благодаря ей нам удалось разгадать часть послания убийцы.
– Вот как? – Марина Арсеньевна покачала головой. – Ну ладно. Так что вас ко мне привело? – Ее глаза переместились на меня.
Набрав в грудь побольше воздуха, я принялся излагать последние события. На этот раз мне пришлось вдаваться в подробности, но я помнил, что Марина Арсеньевна связана распиской, да и вообще явно не из болтливых, раз уж даже родной дочери не поведала о деталях нашей беседы.
– Словом, в первую очередь хотелось бы понять, почему убийца так упорно хочет добраться до Языковой, ведь она не сделала ему ничего плохого, – проговорил я под конец рассказа. – Одно дело разобраться с тем, кого он винит в случившемся тринадцать лет назад, и совсем другое – отыгрываться на их родственниках. Разве нет?
Марина Арсеньевна откинулась на спинку кресла и соединила подушечки пальцев. Ее лицо приобрело сосредоточенное выражение.
– Я полагаю, что тот, кого вы ищете, называет себя Пожирателем не случайно, – проговорила она через полминуты.
Я кивнул:
– Естественно, он ведь ест лица тех, кого убивает!
– Не в этом дело. Вернее, и в этом тоже, но здесь обратная связь. Позвольте я попробую объяснить. – Марина Арсеньевна встала с кресла и подошла к книжному шкафу. – Вроде она была где-то тут. – Женщина провела рукой по корешкам книг. – Ага! – Она вытащила толстый том в коричневом переплете с золотым тиснением. – Очень хорошее издание, – сказала Марина Арсеньевна, любовно поглаживая обложку. – Мифологические существа Востока, практически все здесь есть. Япония, Китай, Корея, Индия, Таиланд и так далее. Этот том про Индию. – Она раскрыла книгу на последней странице, где обычно публикуют оглавление. – Нас интересуют пожиратели. – Марина Арсеньевна подняла глаза и посмотрела на меня. – Тот, кто вам нужен, лейтенант, очень хочет преобразиться, причем радикально. Поэтому ему так важно убить вдову Языкова.
– Не понимаю.
– Ритуал должен быть завершен. Иначе превращение не состоится. Он наметил четверых врагов – ни больше ни меньше. Один умер, но символически он должен быть уничтожен. Убийца был готов отказаться есть лицо Языковой, потому что она – не тот, кто его обидел, но, так или иначе, она должна присоединиться к остальным жертвам. Впрочем, возможно, он с самого начала предвидел, что полиция ее остановит.
– Во всяком случае, теперь он заявил, что непременно съест и ее лицо.
Марина Арсеньевна кивнула:
– Думаю, так и было задумано. Все остальное было игрой.
– С нами?
– Конечно.
– А зачем все эти сложности? Пожиратель хочет, чтобы мы его остановили?
– Не думаю. Он рассчитывает преобразиться и зажить новой жизнью.
– Тогда почему…
– Все дело в том, как мне кажется, что мотивом является месть. И она должна быть публичной – так убийца как бы заручается одобрением окружающего мира. Он наверняка думает, что даже полиция сочтет его действия справедливыми по отношению к его врагам. Хотя я могу ошибаться, разумеется. Возможно, он просто любит острые ощущения.
– А может это быть частью ритуала?
– Вполне. Но тут я вам не помощница. Надо хорошо знать обряды разных стран.
– Понимаю.
– Взгляните сюда. – Марина Арсеньевна передала мне раскрытую на нужной странице книгу.
Передо мной оказалась цветная иллюстрация существа, у которого голова, торс и бедра были человеческими, а крылья, хвост и голени – орлиные. Кроме того, у него имелся хищный клюв.
– Это Гаруда, – пояснила Марина Арсеньевна. – «Пожиратель» или «Всепожирающее». Речь идет о солнце, поэтому оперенье обычно изображалось золотым. Это существо служило верховной птицей Вишну и символизировало просветление. Кстати, у нашего директора на столе стоит статуэтка Гаруды. Он говорил как-то раз, что ему ее привезли из Индии, и он держит ее, потому что она означает обучение и воспитание.
Я вспомнил бронзовую фигурку, которую Короб поглаживал во время моего первого визита к нему. Действительно, как я теперь понял, она изображала фантастическую птицу Вишну.
– Вы думаете, тот, кого мы ищем, хочет превратиться в Гаруду? – спросил я, глядя на иллюстрацию.
– Во всяком случае, в кого-то могущественного и сияющего. Красивого и сильного. Может быть, убийца выбрал иного персонажа или придумал своего – я просто хотела, чтобы вы примерно понимали, о чем идет речь.
– Маска, которую он наносил себе на лицо при помощи грима, больше похожа на ритуальный раскрас африканских каннибалов.
– Тогда он мог выбрать мифологическое существо из какой-нибудь африканской религии. Главное, что вам следует усвоить: убийца хочет измениться, перейти грань, избавиться от своего нынешнего статуса и вознестись за счет поглощения силы врагов. Поэтому он может думать, будто станет кем-то вроде божества или демона, когда закончит ритуал. То есть съест лицо последнего врага. Вернее, его замену.
– Вдову Языкова.
– Именно. И, как я вам уже говорила, преступник наверняка уже предпринимал робкие попытки трансформации.
– В смысле?
– Татуировки, пирсинг, бодибилдинг.
Я повернулся к Ане, не проронившей за весь разговор ни слова.
– Ты видела у Hay… у своего напарника татуировки? – спросил я, повернувшись к девушке.
– Нет, он никогда не появлялся с обнаженным торсом. А на руках у него ничего нет.
– Скорее всего, наколка, если она есть, находится на спине или груди, – сказала Марина Арсеньевна. – Думаю, это крылья.
– Тогда скорее на спине.
Марина Арсеньевна согласно кивнула:
– Очевидно, да.
– Когда он мог сделать татуировку? До или после инсценировки своей смерти?
– Почти наверняка после. Именно тогда ему на ум должна была прийти идея трансформации. Впрочем, он мог делать наколки и раньше, но едва ли они имели отношение к Гаруде. Кстати, я так понимаю, вы подозреваете Андрея Тимофеевича?
– К сожалению, да. Все указывает на него.
– Вот как! – Марина Арсеньевна удивленно покачала головой. – Да, судя по вашему рассказу, все указывает на него. И все же я никогда бы не подумала… Впрочем, это нормально для организованных несоциальных серийных убийц.
– Как вы сказали? – переспросила Аня.
Марина Арсеньевна откашлялась.
– Дело в том, что есть два типа серийных убийц. Первый – тот, который я назвала. Такой человек обладает высоким интеллектом, может быть даже гениален, если верить специальным тестам. Например, Эдмунд Кемпер на данный момент сотрудничает с полицией, помогая им вычислять преступников. Организованный несоциальный убийца хорошо себя контролирует, следит за собой. Но при этом он, как правило, имеет очень узкий круг знакомств. Общество в целом он отвергает и презирает. Часто бывает замечательным семьянином, и знакомые никогда не подозревают его в том, что он убийца. Это называется маской нормальности, которую носят подобные люди. Жертв он завлекает хитростью, а не при помощи насилия, кроме того, у него в голове есть определенный образ жертвы, например, детали одежды или черты внешности. Но в вашем случае, старший лейтенант, преступник не очень подходит под критерии серийного убийцы, я вам уже объясняла почему.