Часть 1 Первая встреча.
С самого детства судьба наградила меня очень необычным даром. Как бы злые языки не пытались задеть, я не могу их увидеть, покуда я…
Не вижу лиц.
Никто не знает, что это за отклонение и почему оно возникло. Меня часто водили по врачам, но никто не смог определить точный диагноз. Отец является очень важной шишкой, и ему не зачем распространение слухов о его «Странном сыне», потому во благо репутации он прервал лечение, дабы пресса не пронюхала и не распространила эту ужасную тайну.
Два дня назад у меня умерла мать. Она была хорошей женщиной, и хоть я так и не увидел её лица, но мне говорили, что она очень красива.
Стоя возле могилы, все вокруг издавали странные звуки, а я не понимал, что надо делать, потому просто молча смотрел, как гроб моей матери погружают в землю.
Всхлипывающие, глухие звуки доносились со всех сторон. Сэм покорно ждал, когда же закончится вся эта церемония, как вдруг услышал позади себя чей-то крик:
— Хватит его жалеть! Ему уже 12 лет, и он должен понимать, что такое смерть. Как он смеет стоять с таким лицом на похоронах собственной матери?!
Голос принадлежал женщине, звонкий и истеричный. Сэм неохотно повернул голову к направлению шума. Одетая по стилю мероприятия женщина была для Сэма абсолютно такой же, как и все на нём присутствующие, а точнее никем. Запоминать людей по причёскам не очень удобно, особенно когда их часто меняют: то подкрасив, то после стрижки, — потому Сэмюэль не мог точно понять, кем является данная особа, но понимал, что какая-то родственница, как и все ненавидящая и презирающая его.
— Посмотрите на него! Совсем стыда нет, да он... — голос оборвался, когда возле двенадцатилетнего ребенка встал мужчина.
— Кэмерон, хватит разводить шум. Мы по-твоему где находимся? Имей хоть каплю уважения к своей сестре, — голос был мрачен и груб, как и сам мужчина, которого Сэм узнал бы, подстригись он хоть налысо.
— А твой сын имеет хоть какое-то уважение к своем матери? — голос женщины стал дрожать, как и она сама. Сэмюэль внимательно наблюдал за жестикуляцией её рук, не понимая, что она хочет ему доказать или показать сей действиями.
— А ты сподобишься двенадцатилетнему ребенку? — поинтересовался отец, храня такую же грубость в тоне.
На данный вопрос женщина ничего не ответила, лишь некоторое время постояла на месте, после чего гордо пошагала прочь.
— Мы уезжаем, — как всегда, сухо приказал отец, обращаясь к сыну, но даже не опустив голову на него. Ребёнок послушно сел в машину, и они с водителем тронулись к дому.
Стоило им приехать, как отец силой захлопнул дверцу машины и, обойдя её, перегородил путь идущему к дому ребёнку, грубо пробурчав:
— Погуляй где-нибудь. Не смей заходить в дом в течение трёх следующих часов.
После данных слов отец пошёл в дом, оставив ребенка озадаченно стоять на улице. Сэм искренне не понимал, чем вызывает агрессию людей, но по тону отцу осознал, что с ним лучше сейчас не спорить, потому пошёл на детскую площадку и, усевшись на качели, начал раскачиваться.
На площадке играли ещё пара детей. Их голоса источали радостью, которую Сэм так и не смог понять за все 12 лет своей жизни. Каждый ребёнок находился в компании родителя или другого ребёнка, и лишь Сэм всегда приходил на площадку один.
Дети не желали играть с ним, не понимая, почему он всегда ходит с одним выражением лица, не меняя его, потому начали бояться странного парнишку.
Единственным человеком, кто пару раз ходил с Сэмюэлем на площадку, была его мама, но, поскольку она являлась занятой женщиной, данные прогулки происходили редко, однако когда это всё-таки случалось, Сэм радовался в душе, но не знал, как это показать.
«Теперь мы никогда не погуляем вместе...» — задумался про себя Сэм, ощутив какое-то странное покалывание на глазах, но не успел он понять в чём же причина, как перед ним возникла хрупкая фигура, милым и звонким голосом обратившись к нему:
— Почему ты сидишь тут один? — поинтересовался голос.
Сэмюэль неохотно поднял взгляд, зная, что увидит очередную пустоту, но, к его глубочайшему удивлению, там была не она.
Белые волосы, брови, ресницы, кожа... Казалось, лицо этого ребёнка принадлежало кукле и создано из фарфора. Голубые глаза так сильно выделялись на этом безупречном лице, что, казалось, были приделаны по ошибке. Они как облака, плывущие по небу, с молочно-голубыми оттенками. Раньше Сэмюэлю не приходилось видеть ничего восхитительней этих глаз. Очки, надетые на ребёнка, вовсе не портили его лица, а, казалось, наоборот, предавали ему особенную красоту. Курносый нос, тонкие губы, белоснежные зубы — всё это было столь новым зрелищем для Сэма, что он никак не мог оторвать глаз от присутствующего незнакомца, внимательно осматривая каждой изгиб его лица.
До этого Сэмюэль видел лишь своё отражение. Зелёные глаза, светло-русые волосы, тонкие губы и брови. Сколько бы Сэм не вглядывался, он не мог понять, красив ли он или нет, потому как сравнивать свою внешность с кем-то ему ещё не приходилось.
У пришедшего ребёнка были немного приподнятые губы, но после долгого молчания Сэма, они начали потихоньку опускаться, а бровь над правым глазом слегка приподнялась. Каждое движение Сэмюэль анализировал и пытался запечатлеть в своей памяти, боясь снова увидеть вместо лица пустоту.
— Ой, я же не представился! — вновь заговорил ребёнок, поднеся руку к губам и приподняв их вверх. — Моё имя Юки, я переехал сюда неделю назад. Надеюсь мы станем друзами! — после данных слов белобрысый ребёнок протянул руку Сэму. Не желая отрываться от прекрасного лица, Сэм вновь поднял взгляд на Юки, который смиренно ждал рукопожатия, продолжая монолог. — А как твоё имя?
— С… Сэ..
— Сэм!
Раздался громкий крик, разбудивший заснувшего в своём кабинете подростка. Зашедшая фигура являлась главой художественного факультета, а также заместителем, президентом и его лучшим другом, который вновь слишком переусердствовал и уснул в кабинете президента школы.
Кабинет был небольшим, посредине стоял стол буквой Т, по краям которого расставлены черные стулья, в центре же находилось почётное кресло президента. По бокам стен висели грамоты за различные заслуги школы, в левом углу, возле двери, располагался шкаф с папками и документами. В конце кабинета, позади кресла президента, находились панорамные окна, из-за которых кабинет и без ламп был достаточно освещён.
— Доброе утро, Юки, — склонив голову набок, с улыбкой поздоровался Сэм, но вместо ответной улыбки на него полились упрёки.
— Не доброе. Ты снова заснул в кабинете? Я же говорил, как это может отразиться на твоём позвоночнике и не только. Спать в таком положении и перетруждать себя опасно для здоровья, как ты не понимаешь?! — проговорил голубоглазый парнишка, скрестив руки на груди.
— Прости, я не нарочно, — игриво отозвался подросток 16 лет.
— Стоп! Раз ты только проснулся, то даже ещё не завтракал? — испуганно спросил Юки.
«Да я в принципе никогда не завтракаю», — подумал про себя молодой человек, но понимал, что его друг от этой новости точно впадёт в шок, потому решил промолчать.
— Идём, до начала уроков у нас ещё есть пятнадцать минут, так что в столовую успеем, — взяв за руку своего друга, повёл его прочь из кабинета голубоглазый худощавый паренёк, совсем не ведая, какие мысли таятся в голове президента.
От столь резкого прикосновения Сэмюэль тут же покраснел, но, стараясь скрыть смущение, отвернул голову, прикрыв лицо рукой, словно почёсывая нос.
«Интересно, почему его руки такие тёплые?» — задумался про себя парень, смотря на держащее его запястье. — «Может, потому что он единственный в этом мире, кто согревает моё сердце…?»
«Быть готовым отказаться от всего, идти на любые уступки, делать что угодно ради одного единственного... разве это не любовь?» — размышлял про себя парень, закрывая дверь и украдкой кидая взгляд на Юки, который, как всегда, выглядел в его глазах самым прекрасным лучиком счастья на свете.
— Доброе утро! — раздался мужской голос напротив двух друзей.
«Снова он…» — прорычал про себя Сэм.
Дин Винстон на один класс старше Сэма и Юки, является главной спортивного факультета. Его волосы кажутся чересчур длинными для парня, и он всегда носит их собранными в высокий хвост, позволяя только двум светлым прядям по бокам немного свисать на его грудь. Телосложение Дина можно считать спортивным, ведь, несмотря на свой ещё молодой возраст, данный юноша имеет пресс и накаченные руки благодаря тому, что уделяет своему телу много времени и сил. А его лицо...
Сэмюэль ненавидел это лицо.
Светло-карие глаза парня казались жгучими лучами солнца, брови густые, подбородок острый, губы пухлые, нос прямой.
Сэмюэль совсем не видел в этом человеке ничего прекрасного, но почему-то все без исключения висли на Дине, считая «Красавчиком». Но, так как Сэму было, по большому счёту, плевать на этого выскочку Дина, он всегда видел его как и всех, безликим и обычным, пока однажды Юки не признался Сэму, что чувствует к Дину некую любовь.
От услышанного признания парень впал в ступор, не веря, как его любовь выбрала какого-то непонятного парня, а не его?! Сэмюэль не мог с этим смириться и не понимал, в чём же он проигрывает этому Дину? И в тот самым момент светловолосый спортсмен привстал перед друзьями, и Сэм впервые увидел лицо своего врага.
«Я никому не отдам Юки!»
Твёрдо решил Сэм, и после этого Дин Винстон стал его первым и единственным врагом. Также парень понял некую закономерность, когда он увидел Юки, то влюбился до беспамятства, а когда Дина — возненавидел до смерти, потому можно сделать вывод, что он видит лишь тех, кого очень любит или ненавидит. По крайне мере, так объяснил сам себе свою странность подросток, не находя другого объяснения.
— Доброе утро, Дин! — как всегда, радостно и с энтузиастом поздоровался Юки с подошедшем к ним парнем.