– Вы уже начали, – мягко произнесла она. – Может быть, что-то еще?
Давид сконцентрировался и схематично вывел глаза, нос и губы, вокруг них заштриховал все жирными штрихами.
– Борода?
Он пожал плечами и передал рисунок Саше.
– Не могу так. Он у меня в голове, но я точно не был художником.
– Постарайтесь не потерять его.
Он не потеряет. Это лицо было перед ним в нескольких сантиметрах. Он мог к нему прикоснуться, мог услышать дыхание этого человека. Значит, все-таки он видел нападавшего, значит, есть шанс, что он сможет опознать его. А женщина? Что за женщина в этих видениях? Глюк подсознания? Или она там тоже была? Все смешалось, и чем больше он об этом думал, тем сильнее ему хотелось во всем разобраться.
– А сможете описать женщину, которую видели? Кто она?
– Я не знаю, кто она, я не видел ее лица. Все было каким-то размытым.
Лиза, как и прежде, ждала их в холле и беспокоилась за его состояние не меньше, чем в первый раз. Она уже успела рассмотреть все картины, считать информацию о них с QR-кодов, познакомиться с рыбками в аквариуме и даже нашла, где выпить стакан кофе, хотя кроме чая и воды здесь обычно больше ничего не предлагают. А беспокоилась почему? Потому что если что-то пойдет не так, то он вообще может не дать им никаких подсказок и его существование ни на сантиметр не сдвинет с места это расследование, или потому что Давид теперь для нее больше чем просто свидетель? Да что это за инстинкт спасателя? Она не знает о нем ровным счетом ничего! А зачем ей что-то знать, когда у него такие глаза? «Очнись, Лиза, вспомни, что ты здесь делаешь! – кричало ей сознание. – А еще вспомни, как спасла его, когда он был почти уже мертв. Вспомни, как и он спас тебя, как он выкрутил руль, когда ты неслась прямо в дерево. Расследование ни при чем. Ты не только следователь, но и женщина». Ей хотелось зажать уши, чтобы не слышать свои мысли, но это бы не помогло. Они преследовали ее…
Лиза заметила Александру и Давида в конце коридора. «Все хорошо!» – волна переживаний рухнула и разбилась о берег, но следом за ней начала накатываться новая. И чем ближе они подходили, тем больше становилась эта волна.
– Это что? – Она посмотрела на лист с карандашным рисунком, пытаясь подобрать правильный, точнее будет сказать нейтрально-официальный, тон.
– Мой рисунок. – Давид улыбнулся. Лиза не отреагировала.
– Тогда другой вопрос. Кто на рисунке? – Она обратилась к Александре.
– Вероятно, тот, кто напал на Давида. Конечно, по такому рисунку будет сложно кого-то найти, но Давид вспомнил его.
Лиза оживилась, ее глаза заблестели. Зря она так скептически относилась к этим сеансам. Неужели им теперь есть за что зацепиться?
– Давид, вы уверены, что это он? Вы хорошо его запомнили?
Он медлил с ответом. Секунда. Еще. И еще одна. Он просто смотрел в глаза.
– Давид, вы уверены, что это он? – повторила она снова, не поддавшись этому взгляду.
– Да, я уверен, – сказал он как-то просто и расфокусировал взгляд.
Чувства? Нет. Ей показалось. Лиза похвалила себя за стойкость и вернулась мыслями в расследование.
– Значит, сейчас едем на фоторобот. Александра, вы будете здесь?
– Да, мне нужно поработать.
Она отошла подальше с Лизой, оставив Давида в стороне.
– Сегодня у него была большая нагрузка, ему нужен отдых. И кстати… – продолжила она, – он вспомнил какие-то ветряки, в записи сеанса вы сможете все просмотреть.
– Ветряная электростанция?
– Похоже на то. Поберегите его сейчас.
– Фоторобот не отнимет много времени. Как закончим, я отвезу его в гостиницу. Пришлите запись, пожалуйста, на мою рабочую почту.
– Хорошо, отправлю в ближайшее время. Охрана вас проводит.
Лиза думала, что никто не заметит, но она ошиблась. Александра насквозь ее видела, она знала, что скрывается за ее изменившимся поведением. Влюбленность… Александра знала, что это такое. Однажды она уже проходила это, когда Марк Берн, ее пациент, заполнил собой все ее мысли. Да, это она… Влюбленность… Она затуманивает разум, вонзает свое жало под кожу, и яд разливается по венам, проходит сквозь сердце, попадает в мозг. Ты можешь сопротивляться, искать противоядие, но когда поймешь, что оно не действует, будет уже поздно.
Глава 25
– Лиза, где тебя носит? Почему я не могу дозвониться до тебя?
– Здесь связь – отстой. Я в дороге.
– Ты за рулем? Тебе лучше остановиться.
– Все в порядке.
– Уверена?
Лиза посмотрела на руки Давида. Левой он держал руль, а правая лежала на рычаге переключения передач. Так свободно и легко.
– Да, Глеб. Давай ближе к делу.
Вишневский не стал говорить о своем беспокойстве за Лизу, оставив это при себе. Он быстро переключился на работу.
– Наш потерпевший с тобой?
– Да. Есть новости. Давид вспомнил лицо преступника. Везу на фоторобот. Договорилась с экспертами, они нас ждут.
– Хорошо.
Никаких похвал, никакого восторга. Сухое и твердое «хорошо». Будто она попросила у него ручку и сказала, что потом вернет. «Хорошо». Это прозвучало бы так же.
– Это все?
– Позвони, как составит, и скажи, чтобы фоторобот прислали мне на рабочую почту. Никаких «Разыскивается», никакой информации для распространения. Только мне.
– Можно было не озвучивать.
– Лучше озвучить.
Этот Вишневский всегда ходит по тонкой грани, которая делит роль наставника и роль друга. И это больше всего раздражало Лизу. Должно быть что-то одно.
Они выехали на крупную развязку, свернули на кольцо, теперь оставалось лишь по прямой трассе добраться до города.
– Вы сказали, что видели лицо. Что вы еще видели?
– Брата.
– Брата?
– Или друга. А может, ни того ни другого.
– Вы не уверены?
– Я не могу быть ни в чем уверен.
– Ладно. – Лиза пригладила волосы и заложила прядь волос за ухо, но, подумав, что этот жест может означать и как на него может отреагировать Давид, отдернула руку.
Давид был мрачным и неразговорчивым. Он вел машину и безотрывно смотрел на дорогу. Молчание порождало напряжение. И сейчас оно было максимально высоким и таким некомфортным, что хотелось прервать этот момент.
– А что за ветряки вы вспомнили?
– Ветряные мельницы.
– А что еще было рядом?
– Лиза, – сказал он как-то нежно, – это может ничего не значить. Там было поле, и я в этом поле.
– Может быть, они были какие-то особенные?
– Я не знаю, – он пожал плечами, – обычные, белые.
Она снова коснулась своих волос. И снова одернула себя.
Глава 26
Голова продолжала раскалываться, а вместе с этим еще болело где-то внутри. Сложно было понять где, будто где-то под ребрами, ближе к горлу. Что-то сдавливало. Это повторный сеанс так повлиял на его самочувствие и задел за что-то невидимое или ему физически плохо? Разобрать было сложно. Давид припарковал машину там, где сказала Лиза, и кратко взглянул на нее. Казалось, что ему ничего не нужно больше в этом чужом мире, кроме нее. И в эту секунду он осознал это так ясно, как сейчас видели его глаза. Почему она все время молчит? Потому что он для нее всего лишь работа. Всего лишь один кусочек пазла большой картины, которую они собирают вместе с другими сотрудниками.
– Пойдемте, – голос Лизы был твердым. Что-то в ней изменилось.
Давид не ответил, он вышел из «Рено», закрыл дверь и передал ключи следователю. Куда делось то облако химии? Растворилось? И где этот взгляд? Он больше не задерживался на нем. Казалось, что все вокруг – игра, будто не было ничего раньше. И его самого будто не было, потому что он был… никем. Тогда зачем это все? А если рассказать о себе всем? Если заявиться в какую-нибудь редакцию местной газеты? Или на телевидение? И плевать на все. Найдутся родственники, найдется его брат, он точно знал, что у него был брат. Он чувствовал, что тот где-то рядом.
Они вошли в старое кирпичное здание с современной табличкой на входе, прошли по коридорам с высокими арочными потолками, дошли до какого-то кабинета. Все было таким чужим здесь. Где ты, Давид? Кто ты?
– Подождите здесь, я позову, когда можно будет зайти.
– Хорошо.
– Привет, – Лиза устало с кем-то поздоровалась. – Привезла человека…
Больше он не слышал, дверь закрылась за ее спиной и, о счастье, открылась меньше чем через минуту. Давид вошел в кабинет. Обычный кабинет обычного служащего: несколько столов, шкаф с папками, небольшой диванчик, однако здесь все же были отличающие от других кабинетов вещи. Он заметил микроскоп, несколько каких-то приборов, установку с осветителями и белую плотную пленку на стене, такую же, как там, где фотографируют на паспорт. Вспышка. Щелчок. Он что-то вспомнил. Ну конечно, когда-то его фотографировали на паспорт. Понимание, что память хоть и кусками, но возвращается, немного согревало.
– Присаживайтесь, – эксперт подвинул свободный стул к своему и открыл на экране программу. – Хорошо запомнили лицо?
– Да, – односложно ответил Давид и сел рядом.
На экране появились сотни глаз, носов, губ. Как-то из этого всего нужно было выбрать похожие. Давид прикрыл глаза. Лицо было прямо перед ним.
– Эта, – он выбрал прическу.
– Волосы такие же светлые, как здесь, или прическа совпадает, а цвет волос другой?
– Светлые. Как здесь.
– Хорошо. Глаза. – Эксперт начал щелкать мышкой.
– Вот. Взгляд такой же. – Он прищурился и приблизился к монитору. – Да, такой же, – повторил Давид.
– Нос.
– Обычный. Не знаю, как у всех. Не выделялся.
– Смотрим.
– Давайте этот, – с сомнением выбрал Давид.
Эксперт открыл элементы с нижней частью лица, и Давид скоро остановился на нужном. Они добавили уши, поиграли с высотой лба и подбородка, еще немного осветлили волосы, и Давид откинулся на спинку стула, чтобы рассмотреть портрет издалека. Он не улыбнулся, но улыбнулись его глаза.
– По-вашему, на сколько процентов этот портрет похож на нападавшего?