– Может, он тебя ревновал?
– К ним? Я не была знакома с жертвами. Скорее он бы убил тебя.
– Меня? – Глеб не умел врать, и Лиза хорошо слышала, что удивление было ненастоящим.
– Из мужского окружения ты – самый часто встречающийся человек. Ну и Коган, конечно, куда без него. Я живу, Глеб, от работы до дома и обратно, а между ними только триста шестнадцатый маршрут.
– Последние встречи с Яном меня тоже толкают на мысль, что он не пожалел бы, если бы воткнул мне под ребра нож. Кончилась дружба как-то незаметно…
– Или дело не только в вашей дружбе.
И зачем она это сказала? «Или дело не только в вашей дружбе». Что за ерунда…
Уже несколько раз кто-то сзади нажал на клаксон. Противный сигнал заставил посмотреть на светофор. Зеленый. Похоже, водитель сзади куда-то торопится. Еще один мерзкий, но на этот раз долгий сигнал сзади. Лиза слишком быстро убрала ногу со сцепления, машина дернулась и заглохла, а телефон улетел куда-то под сиденье. Так даже лучше: они не продолжили этот разговор и ей удалось избежать нелепой повисшей паузы. А она точно была бы, и Лизе пришлось бы выводить разговор в другую сторону.
Заморгал зеленый, машина сзади резко объехала по встречке и рванула уже на красный через перекресток. Чье-то чужое лицо, мужское лицо, через стекло осыпало ее, она уверена, последними матерными словами, будто она была злейшим врагом этого человека. Она вслух выругалась и убрала руки с руля. Не убрала, а резко скинула и ударила по нему же. Хотелось немедленно избавиться от машины, сдать ее обратно, к тому же посуточная аренда выходила уже в круглую сумму. От сбережений могли остаться клочки. Но идея остаться без колес с таким темпом жизни тоже не привлекала.
Под сиденьем звонил телефон, она сумела его вытащить, и, конечно, это был снова Глеб. Кроме него, ей почти никто не звонил.
– У тебя все в порядке?
– Все нормально. Я почти в Комитете, только за кофе заеду. Поговорим на месте.
Сейчас в списке неотложных дел первым был кофе. Слишком большой промежуток для нее.
– У меня есть кофе, я тебя угощу.
– Спасибо, но я хочу из своей кофейни.
– «Бакстер Бак»?
– Откуда ты знаешь?
Глеб проигнорировал вопрос.
– Я купил кофе в «Бакстере», а еще забрал кофемашину из дома: здесь я бываю чаще.
Она отключила аварийки, дождалась зеленого и медленно покатила в сторону Комитета. А что, у Глеба дома никто, кроме него, не пьет кофе?
Глава 28
Александра Герц уже отправила файл с записью сеанса, сделала мини-анализ, дала указания своим подчиненным по основной работе и готова была снова отдаться расследованию. Как раз Коган позвонил и пригласил ее в Комитет к пяти часам на общую планерку. Он пытался разговаривать мягко, но получалось это как-то неумело – сложно было сдержать привычный приказной тон.
Она это делала не ради денег, это было не главным аргументом, точнее сказать, совсем не аргументом, – она зарабатывала в разы больше, чем ей выделило государство для участия в расследовании серийных убийств, – а ради нового опыта. Коган был тогда прав: он дал ей то, с чем она еще никогда не работала. Вырученные средства Александра решила отдать в фонд помощи людям с психическими расстройствами, а остатки тратить на обеды в ресторанах. Хотя она понимала, что на обеды в таких ресторанах, к которым она привыкла, этих остатков будет недостаточно.
Она взяла яркую помаду, обновила макияж, надела черный плащ из лакированной кожи с поясом на талии и не забыла взять зонт, хотя бы для того, чтобы дойти несколько метров до машины. Испортить прическу дождем могло быть чревато плохим настроением и желанием заехать в салон, на что сейчас не было времени. Вместо любимого Fleur Narcotique она выбрала Eisenberg J’ose из линейки унисекс и, оставив за собой ароматный шлейф, вышла из клиники. Через час с лишним она уже была у Когана.
– Присаживайтесь. – Коган указал на кресло справа от себя. До начала планерки оставалось около пяти минут, но еще никого не было. Выдрессировал всех приходить минута в минуту?
Александра заняла кресло. Ровно в пять вошел Глеб, а за ним Лиза. Глеб метнул взгляд на Сашу, кивнул головой, беззвучно поздоровавшись, и, кажется, несколько растерялся. Все дело в том, что она заняла его место? Похоже, что это было для него важно. Он сел по левую руку от Когана, напротив Александры, а Лиза заняла место рядом с ней.
– Ну что, все в сборе. Можем начинать. Вишневский, что у вас на эту минуту?
– Если собрать все, что у нас есть, то мы имеем два, пока два, – уточнил он, – трупа молодых парней двадцати и двадцати двух лет и одного выжившего, которого спасла наша коллега. – Он блаjpg"/>госклонно посмотрел на Лизу. – На двух веревках биологи нашли ДНК, генотип клеток совпадает. По третьей пока вопросы, эксперты работают, но мне сразу сообщат, как появится информация. Вечером операция по автобусам. Я уверен, что мы его найдем, проверим каждый из них, привлечем кинолога и криминалистов, если это потребуется.
– Негусто. Александра, что можете сказать?
– Если по анализу первых двух убийств я вижу определенный шаблон поведения преступника и могу предположить его типаж, то в третьем случае изменение в его действиях делает профиль нестандартным и даже неожиданным. Третью жертву по-другому связали. Да, возможно, связывал второй человек, но само появление второго преступника полностью меняет профиль и требует пересмотра выводов. В данном случае мотивом убийства является уже не психическое заболевание, а что-то другое. Возможно, это месть. Но тогда жертвы должны быть как-то связаны между собой.
– Но они не связаны.
– Тогда ищите эту чертову связь. Майер, Вишневский, это вам адресовано. Чем вы вообще занимаетесь? Я вижу только работу Александры Герц, а она, на секунду, не следователь даже.
– У нас есть фоторобот. По словам потерпевшего, он на восемьдесят процентов похож на убийцу.
– Так он видел его?
– Он вспомнил его лицо на сеансе гипнотерапии, – прокомментировала Саша.
– Этому можно верить? – Голос Когана будто смягчился.
– Гипнотерапия активирует подсознание и воспоминания, которые Давиду сейчас недоступны из-за потери памяти. Это лицо может быть связано и с нападавшим, и с его прошлым, а может быть просто образом, обычным воображением под воздействием гипноза. Такое тоже бывает.
– Только нам это лицо очень знакомо. – Лиза не стала ждать, пока Глеб будет испытывать муки совести перед ней и своим уже бывшим другом.
Коган выпрямился в кресле и наклонился к Лизе так, будто не расслышал ее.
– Ну! – Его лицо замерло, он уставился на Лизу, в кабинете повисла тишина.
– Он похож на моего бывшего молодого человека.
Коган нахмурился. Похоже, он ожидал услышать что-то другое. Возможно, имя кого-то из бывших заключенных. Он перевел взгляд на Александру, потом на Глеба и остановился на нем.
– И что это значит? Вишневский, можете пояснить?
– Это значит, что у нас есть работа. Его скоро доставят. Хотя это может оказаться ошибкой, кто знает.
– Я могу присутствовать на допросе? – спросила Александра.
– Я только хотел вас об этом попросить. И да, будет лучше, если вы и Майер будете наблюдать за ним через монитор. Допрашивать будет Вишневский.
– Я не могу его допрашивать.
– А что случилось? Вас тоже связывают отношения?
– Можно и так сказать, – Вишневский откашлялся, – дружили раньше.
– Ясно. Я привлеку Виктора, если он еще не ушел. А ты пока наведи справки.
– Есть кое-что еще, – вмешалась Александра. – Давид на сеансе видит ветряные электростанции. Это может давать какую-то подсказку.
– Ветряные электростанции?
– Да. И я думаю, это не совпадение. Поле и электростанция – какое-то знакомое для него место. Он не просто так увидел эту картинку, он чувствовал себя с ней единым целым. Это место хорошо знакомо Давиду.
– Какая нам от этого может быть польза?
– Возможно, там его дом, возможно, там на него напали. Я не могу сказать. Давид умеет очень глубоко погружаться в транс, и трактовать эти воспоминания за один сеанс сложно.
Глава 29
Последний раз, когда он был здесь, он просил, чтобы Лиза вернулась. Боже, как ему сейчас не хватает ее! И какая же она стерва, что так поступила с ним. Он сказал ей, что любит. Сказал же? Сказал, он точно помнил, что сказал, а она еще тогда ничего не ответила. Только сказала прекратить. Он просил! Просил вернуться, но девочка не захотела. Упрямая. Ну ничего-ничего, он заставит ее вернуться назад. Она еще прощения будет просить за свое поведение. И он простит ее. Конечно, простит. Как долго ее не было… Два дня? Или даже три? Чувство вины приумножится, и она будет рядом, шелковая.
– Руки за спину! – голос полицейского отвлек его от мыслей.
– Я сам пойду, не убегу.
– За спину, я сказал. – Наручники защелкнулись за его спиной.
Это она устроила такую игру? Она хочет видеть его, но боится появиться первой?
Машина тронулась резко, и Ян ударился головой, но даже не заметил этого. Плевать, что будет дальше. Он сейчас встретится с ней, глаза в глаза, посмотрит на нее, и она все поймет, вернется домой, к нему. Так даже лучше. Наверняка она мучается. Но почему просто не прийти и не сказать, что ошиблась? Ведь он ждал ее. Каждый день ждал.
Яна спустили по лестнице на нулевой этаж и завели в комнату для допросов. О, как это было похоже на такую комнату из фильмов! Никаких окон, только серые стены, в углу висит видеокамера, посредине стол и два стула друг напротив друга. Нет, к полу они не прибиты и даже окошка затемненного, через которое можно наблюдать за допросом, нет. Да, Лиза говорила, что ее начальник распорядился из помещения архива сделать допросную. Старый придурок пересмотрел американских фильмов. Что сейчас? Зайдет она, закроет дверь, сама снимет ему наручники? Или не снимет, чтобы чувствовать над ним контроль? А камера эта работает? Наверняка ее отключили. Как хорошо она это придумала!