– Нет. Но…
– Давайте не забывать, что у вас другая задача – уголовный розыск, эксперты и взаимодействие с ними.
– У нас у всех задача одна.
– И все же провалы памяти и профиль преступников оставим специалистам. Пора заняться делом, работайте.
Вишневский поджал губы, собрал документы и вышел первым из кабинета.
– А вы, Александра, продолжайте работать с ним. Вишневский отчасти прав, мы действительно много на него поставили. Елизавета, вас попрошу оказать содействие Александре, развозить документы больше не нужно, Вишневский справится с этим сам. Но не забывайте ставить его в курс дела. И помните: сейчас важно первое – доказать вину, второе – найти соучастника и понять мотивы. И кое-что еще, дамы…
Коган сделал паузу и продолжил:
– Кто из вас решил порадовать прессу?
– Что? – девушки обменялись взглядами.
– То, что наш свидетель на главном канале мелькал все утро.
– Извините, но пресса меня обходит стороной, они знают, что это пустая трата времени. Я пришла сюда, чтобы помочь расследованию, а не разрушить его.
– Елизавета?
– Крис… Я убью ее, – тихо пробормотала она. – Я знаю, откуда это.
– Хотел бы и я знать. Может быть, поясните? – спросил Коган.
– Это моя подруга. Я не могла ей не сказать, она приютила Давида в своей квартире в первую ночь.
– И где вас таких находят… Вы, кажется, вообще не понимаете, где работаете. Есть вещи, которые нельзя обсуждать с подружками за чаем с печеньками.
– Я разберусь с этим.
– Еще одна. Разборщики… Видео уже удалили.
– Лиза, – обратилась к ней Александра, как только закрыла за собой дверь, – вы могли бы привезти Давида ко мне в клинику завтра утром? Пока он не растерял своих эмоций после опознания.
– Может, лучше поговорить с ним сейчас?
– Нужно не просто поговорить. Это его внезапное озарение, как вспышка, появилось и исчезло. Чтобы вытянуть эти воспоминания наружу, нужен глубокий гипноз.
– Не знаю почему, но я вам верю. И верю, что это поможет ему… то есть расследованию.
– И ему, – улыбнулась Александра.
– Может быть, мы можем приехать сегодня?
– Нет. Я должна подготовиться, учитывая новые обстоятельства. Буду вас ждать к десяти часам.
– Хорошо, мы приедем, – сказала она вместо «я его привезу».
Глава 41
– Мой мальчик! Это же мой мальчик! – выкрикнула пожилая женщина, тыча пальцем в общий телевизор в холле, и рванула с дивана.
– Розана, не вставайте, куда вы? – Медсестра подскочила к женщине и успела схватить ее, прежде чем она могла бы рухнуть. – Где ваши палки?
– Это мой сын! – Она смотрела распахнутыми глазами в телевизор и костлявыми пальцами впивалась в руку медсестры.
– Хорошо-хорошо, это ваш сын, садитесь обратно, – успокаивала ее медсестра, стараясь говорить мягко и отстраненно.
– Вы не понимаете! Давид! – кричала женщина в телевизор.
– Чего ты опять орешь? – старушка, сидящая неподалеку, не смогла больше терпеть. – Выведите эту Розу отсюда, все время она то бубнит, то шоркает своими слоновьими ногами.
– Давид! – не прекращала женщина, будто ее крик мог дойти до сына через экран.
Эфир прервался на рекламу, и она, тяжело дыша, опустилась обратно в кресло, опустошенная.
– Это правда ваш сын? – спросила медсестра, загородив собой недовольное лицо соседней старушки.
– Он давно не навещал меня. Давно… – взгляд Розаны потух, укрывшись среди глубоких старческих морщин.
– Я вам измерю давление, подождите здесь.
– Не надо, – выдохнула женщина, – я хочу пойти к себе.
– Хорошо, тогда я помогу вам, поднимайтесь, и уже в палате все измерим.
Розана пошаркала тяжелыми ногами по полу, кое-как с помощью медсестры дошла до палаты и улеглась на кровать. Медсестра принесла какие-то таблетки, дала воды, и Розана смогла немного прийти в себя.
– Ты здесь новенькая, – заговорила она, – не знаешь моего сына. Он часто навещал меня, а потом исчез. – На ее лице застыли тоска и надежда одновременно.
– Главное, вам полегчало? – спросила медсестра, пытаясь отвлечь внимание женщины от мрачных мыслей.
– Главное не это. Главное, что мой Давид жив. Присядь, деточка. – Она положила ладонь на кровать, будто подзывала ее к себе.
Молодая медсестра села на край кровати.
– Видите, с ним все хорошо, – немного наигранно улыбалась она, желая быстрее вернуться к своим делам. В холле еще полно стариков, за каждым нужен присмотр. – Вы сейчас отдыхайте, а я потом подойду.
Розана ухватилась за ее руку.
– Нет! – крикнула она. – Не все хорошо. Вы слышали, что сказали по телевизору? – ее голос дрожал.
Молодая медсестра дернула плечами и вытащила свою руку.
– Он без памяти! Вы слышали? Без памяти мой сын! Он никогда не придет ко мне.
– Ну что вы… – попыталась успокоить ее медсестра.
– Вы должны мне помочь. Или я… Или я сама пойду искать его! Да. Я сама. Сама пойду, если вы не сможете ничего сделать. Мне нужен телефон, я позвоню в полицию и скажу, что он мой сын! Пусть они привезут его ко мне! – она была настойчива.
– Ну хорошо, хорошо, не волнуйтесь, я сама узнаю про вашего сына.
– Вы обещаете мне? – взгляд Розаны был цепким и бескомпромиссным, таким, что отказать было нельзя, а если откажешь, то случится непоправимое.
– Обещаю, – произнесла медсестра тихо и с какой-то теплой надежностью.
Розана сложила руки, закрыла глаза, но не оттого, что хотела спать, спать она как раз не смогла бы, она закрыла глаза оттого, что эмоции отобрали все силы, подарили новую надежду на встречу с сыном, а новости дали объяснение его исчезновению. Сколько он уже так скитается… Где он, где ее мальчик?
Медсестра выполнила свое обещание. Она набрала номер экстренной помощи, и ее соединили с полицией.
– Я медсестра хосписа. У нас находится женщина, ее зовут Розана, сегодня по телевизору показывали фотографию одного мужчины, он то ли потерялся, то ли у него что-то с памятью, в общем, Розана узнала в нем своего сына.
Дежурный записал ее номер и все данные, обещали даже приехать в хоспис, чтобы опросить Розану, а про то, кого показывают по телевизору, они и знать не знают. Да и откуда им знать, когда в дежурной сводке нет ни слова о без вести пропавшем Давиде.
Глава 42
Медсестра встретила полицейских, выдала им бахилы и проводила по лабиринту коридоров к Розане. Женщине сказали, что сотрудники скоро прибудут, и она уже ждала их: прибрала в палате, надела свежую сорочку, причесала волосы и заколола их красивой заколкой с яркими многогранными камнями, которую бережно хранила всю жизнь. Она так обычно делала перед приходом Давида, а сейчас эти действия будто сокращали невидимое расстояние между ними.
Дверь распахнулась.
– Розана, к вам из полиции.
Лицо женщины посветлело, морщинки поднялись у глаз.
– Я ждала вас, милые. Спасибо, что приехали.
– Если что, я буду в сестринской, – сообщила медсестра и оставила полицейских с Розаной.
– Вы присаживайтесь, вот сюда. – Она показала на койку напротив ее кровати. – Тут сейчас никто не живет. Одна я.
Полицейские сели.
– Рассказывайте, Розана. Правильно я произнес ваше имя? Что случилось?
– Мой сын, мой Давид. Он давно меня не навещал. И я смотрю – по телевизору показывают. Моего Давида! В холле, мы там все смотрим телевизор. Сначала показали погоду…
– Подождите, Розана. Давайте я задам вам вопросы, а вы постараетесь ответить, так будет быстрее.
– Хорошо, милый, хорошо.
– А ты опроси пока что медсестру, – обратился полицейский к коллеге, – пусть выкатит на бабушку данные какие-нибудь. Состояние и так далее.
Один ушел.
– А он ничего не помнит… Понимаете? Ничего. Как же он найдет ко мне дорогу? А может, он и меня не помнит? Мой мальчик… – причитала Розана.
– Давайте так. Как зовут вашего сына?
– Давид. Его зовут Давид. Я помню, как мы выбирали ему имя.
– Фамилия, – прервал ее полицейский.
– А. Фамилия Геллер. Как и у меня.
– Когда в последний раз вы видели сына?
– Когда… – задумалась Розана. – Тепло еще было, я выходила в сад без куртки. Вон там! – Женщина встала и прошаркала до окна. – Вон на той лавке мы сидели. Давид привез мне теплый платок. Я просила его.
– Хорошо. Ну, может быть, вы сможете вспомнить хотя бы месяц?
– Месяц? Сынок, не помню я месяц. Тут все одно. И день, и месяц. Ничего не меняется. Даже меню.
– Ну хотя бы примерно. Полгода назад он тут был или меньше?
– Поменьше, думаю. Точно поменьше.
– Июль-август, значит… Давно тепло было, бабуль, в тот день?
– Давно. Жара была сначала, потом ушла.
– Или сентябрь… – сказал он сам себе. – Ладно, Розана, во что он был одет?
– А вы не привезете его ко мне? По телевизору же показывали. Это мой сын. И почему вы сейчас его не привезли? – настроение ее поменялось.
– Дело в том, что вашего сына никто не подавал в розыск. И то, что вы увидели по телевизору, не значит, что это именно он. Может быть, тот человек просто похож.
– Что? Что вы такое говорите?! Ага, вы думаете, что раз я старая бабка, то совсем ничего не понимаю? Я узнаю своего сына! Всегда узнаю! Это был он! Это его показывали по новостям! Спросите медсестру!
– Вы успокойтесь, женщина, я ничего такого не думаю, я только предполагаю.
– Так вот твои предположения, сынок, неправильные!
– Даже если это так, то у нас сейчас нет информации, где он находится. Если он в больнице и ничего о себе не помнит, то медики нам сразу сообщают. Я лично проверил сводки, понимаете?
Розана ухватилась за палку, сделала несколько шагов к кровати и снова села на нее.
– Вы не поможете… Никто не хочет помочь… – бормотала она.
– По какому каналу вы видели эту новость?
Розана вздохнула. Помнит ли она название канала? Нет, не помнит, к тому же их все время кто-то переключает. Но неужели это так важно?
– Я не знаю, – сухо сказала она. – У тебя мама есть? – Розана подняла на него взгляд. Полицейский склонил голову, сжал губы.