Они сели в машину, пристегнулись, Глеб только сейчас заметил, как сильно от доктора пахнет шерстью. Наверняка он и дома держит животных.
Глеб завел двигатель, и по радио заиграла какая-то по-детски веселая песня. Он убавил звук до минимума, потом отключил его, будто хотел отгородиться от всего светлого, что помешало бы сосредоточиться на этом расследовании в мрачных тонах.
– Спасибо, что согласились помочь.
Доктор был немногословен. Он лишь буркнул что-то наподобие «пожалуйста», но это было почти неразличимо и утонуло в гудении мотора.
– Ненавижу, когда кто-то мучает животных, – сквозь зубы произнес Глеб. Доктор повернулся к нему. – Задушил бы собственными руками.
– Что вы имеете в виду? – спросил доктор, удивленный резкой сменой тона.
– Мне кажется, кто-то хотел отравить мою собаку.
– И кто же?
– Соседи. Они всегда недовольны, что она лает, – придумал Глеб на ходу, пытаясь создать впечатление правдоподобия.
– Сенбернар? – снова удивился доктор.
«Какой идиот! Нужно было придумать что-то попроще», – подумал Глеб, страдая от своих же фантазий.
– Да, вы считаете это ненормальным?
– Обычно собаки этой породы довольно спокойные.
– Мне досталась не совсем.
– Посмотрим, что с ней. – Доктор отвернулся к окну и подпер щеку ладонью.
Редкий дождь символично покрывал каплями лобовое стекло. Дворники словно одержимые заскрипели, смешивая грязь и воду, превращая стекло в мутное полотно.
– А вы, доктор, как считаете? Такие люди должны оставаться безнаказанными? – Глеб продолжил развивать тему.
– Какие именно?
– Те, кто травит животных, мучает их, оставляет умирать! Я считаю, что каждый должен ответить за зло таким же образом. Таким не место в обществе, – Глеб говорил то, что должен был сказать, но чувствовал, что эти слова на самом деле отзываются где-то внутри него самого.
– Каждому воздастся за их грехи, – ответил доктор, и в его глазах мелькнул отблеск понимания, нечто большее, чем просто слова.
– Вы бы осудили человека, который расправился с мучителем так же, как мучитель поступил с животным?
– Мое дело – лечить, а не осуждать. За осуждение отвечают органы правопорядка и суд.
– А если они не работают?
– Послушайте, к чему этот разговор? Я сейчас осмотрю вашу собаку, возьму анализы, назначу препараты. Если ситуация критическая, то уложим ее в стационар. В нашей клинике есть услуга перевозки, а я согласился к вам выехать только потому, что, во‑первых, у меня было время, а во‑вторых, чтобы не мучить животное с переездами, если это ему не надо.
Глеб замялся, пытаясь собрать мысли в голове, ответить было нечего. Он напряженно вцепился в руль обеими руками, будто это давало ему хоть немного уверенности, дал скорости и почти подъехал к нужному дому. Он въехал в арку, обогнул детскую площадку и наконец остановился у подъезда. Дробин уже ждал на месте.
– Но вы правы. Кто-то должен останавливать зло, – с тоской заговорил ветеринар, открывая дверь. – Полиция ни черта не работает, а каждый должен получить то, что он заслужил.
Глеб заметил мелкое замешательство в глазах Дробина и утвердительно кивнул головой. В ответ Дробин, спрятав одну руку за спину, подошел к ним.
– Каждый, – повторил Глеб в той же интонации, что и доктор. – В том числе и вы.
Доктор Адамов замер, будто пытался осмыслить слова Вишневского. Он не произнес ни слова. Вместо этого его глаза сощурились, как у хищника, который оценивает своего противника. Он посмотрел вокруг, глубоко вдохнул и вдруг хрипло, неожиданно рассмеялся.
– Нет никакой собаки. Вы задержаны. – Вишневский достал свое удостоверение. В голосе звучала решительность. – За что, знаете?
Доктор Адамов ничего не ответил, а на губах его появилась ухмылка, будто вызов тому, кто был перед ним.
– Месть вообще штука наказуемая, доктор. За чужой грех можно отомстить только своим собственным.
– Ваш брат тоже у нас, – добавил Дробин, и доктор Адамов начал превращаться в тень. Его взгляд тускнел, но говорить он также отказывался.
Глава 47
– Ты где? – голос Вишневского звучал настойчиво.
– В пути. Везу Давида к Александре Герц. И он только что признался, что вспомнил убийцу на опознании, но не сказал, потому что сомневался.
– Я рад за него, но везти его куда-то уже не имеет смысла, пустая трата времени, возвращайся в Комитет.
– Но… мы почти доехали.
– Лиза, все закончилось. Я задержал второго, справимся без воспоминаний жертвы. Хочешь знать, какие угощения для посетителей клиники я нашел?
– Удиви.
– Конфеты. Те же, что и на последнем месте происшествия. И я очень надеюсь, что экспертиза покажет, что на веревках его генотип. Бросай все, сейчас у нас будет много работы и нужна твоя помощь.
– Что? – перебила его Лиза. – Я не ослышалась?
– Не ослышалась.
– У тебя есть Виктор и Борис из розыска, у Давида нет никого, я должна отвезти его к Александре. Ты ведь не думаешь, что мы должны его бросить?
– Чего ты так печешься о нем, Лиз?
– Это называется проявить человечность. Давай не будем. Возможно, этот сеанс не даст ничего для расследования, но поможет ему.
– Ты в первую очередь следователь. – Она слышала, что он сдерживает себя. – Хорошо. Жду потом тебя здесь. И пусть Александра переключится с Давида на помощь с расследованием. Ее ведь для этого пригласил Коган? А его личность установим через СМИ.
Лиза закусила губу. Сейчас не время для конфликта.
– Я позвоню, – лишь ответила она, убирая трубку и снова садясь в машину.
– Все в порядке? – спросил Давид.
– Да, поехали, нас уже заждались. – Лиза решила не делиться с ним подробностями разговора.
Он провернул ключ зажигания, старый «Рено» зажег лампочки на приборной панели, издал безжизненный скрежет и заглох.
– Что случилось?
Давид еще раз провернул ключ, но двигатель не поддавался.
– Давно меняла аккумулятор?
– Я?
Он улыбнулся ее вопросу.
– Это арендованная машина.
– Тогда ясно… Садись за руль, попробуем завестись.
Ничего у них не вышло, нужна была помощь. Звонить Глебу? Он только что сказал, чтобы она возвращалась. Он, конечно, приедет и поможет им, но это оторвет его от дел. Сейчас важно было добраться до клиники, тем более когда они уже так близко. Вызвать эвакуатор? Слишком долго ждать.
– Может, Александра смогла бы приехать? Есть здесь что-то полезное? – Он обошел машину и открыл багажник. Аварийный знак, огнетушитель, аптечка, набор для ручного шиномонтажа и трос. – Лиза, попроси Александру приехать за нами.
– Вы уверены, что держится крепко? – спросила Александра, бросив быстрый взгляд на Давида.
– Да, все в порядке, трос надежный, – ответил Давид и сел за руль. – Спасибо, что быстро приехали.
Внедорожник уверенно тянул за собой старенький «Рено». Лиза на этот раз пересела к Александре.
– Почему вы пригласили нас раньше? – решила проверить ее Лиза.
– У Вишневского есть версия мотива, – произнесла она, оборачиваясь к ней. – Жертв, которых, казалось бы, не связывает ничего, может объединять один общий грех.
– Грех?
– Жертвами могут быть те, кто, мягко говоря, плохо обращался с животными.
– Ладно, знаю я уже… – Она отвернулась в окно. – Я не верю, что Давид способен на это.
– Давиду не стоит знать о предстоящем разговоре. Вы говорили с ним на эту тему?
– То есть вы считаете, что я могла бы ему все разболтать?
– Лиза, нет, не в этом дело…
– А в чем?
– Просто оставьте это мне, ладно? – Александра мягко, как могла, улыбнулась и так же мягко надавила на педаль газа. – И не держите зла на Вишневского.
Лиза не отводила взгляда от зеркала бокового вида, в котором видела сосредоточенное лицо Давида.
– Как думаете, он справится? – спросила она, оттаяв.
– Вы спрашиваете? Да он водит лучше, чем мы с вами вместе.
– Чем я – точно, но я сейчас о другом.
– Сеанс, – улыбнулась Саша. – Лиза, память Давида не утрачена навсегда, я вижу, как ему помогают лекарства и терапия.
– Я могу присутствовать на сеансе? – спросила Лиза.
– Плохая идея. Гипноз – это про пациента и психотерапевта. Здесь не должно быть никого третьего.
– Я просто хочу понять, что происходит внутри него, – задумчиво произнесла она и снова посмотрела в зеркало.
– Лиза, – тихо произнесла Александра. В ее взгляде стало больше тепла, – вам важно разобраться не с его внутренним миром, а со своим. Я, как женщина, понимаю эти переживания, но дайте ему время.
Лиза промолчала в ответ.
Саша включила аварийные огни, и они не спеша двинулись в сторону клиники. Спустя пятнадцать минут на горизонте показался знакомый силуэт здания. Они почти на месте.
– Пожалуйста, не держите и на меня обид, – с мягкой настойчивостью сказала Саша. – Я обещаю, что все расскажу вам детально после сеанса. Вы будете рядом, но не в кабинете.
– Хорошо… Да… Я все понимаю, – согласилась Лиза.
Машины остановились. Сзади хлопнула дверь. Лиза взглянула в зеркало – Давид уже вышел и направлялся к ним. Она всмотрелась в его приближающееся лицо, в эти грустно-добрые глаза. Нет, он не способен на жестокость. Вот он уже открывает переднюю пассажирскую дверь, протягивает руку и улыбается ей. Эта улыбка согревает и притягивает к себе неизвестностью и еле уловимой нежностью.
– Давид! – Александра обошла машину спереди и прервала этот момент. – Я бы хотела перед сеансом поговорить с вами.
– Хорошо, – он помог Лизе выйти и отпустил ее руку. – Сейчас сниму трос.
– Потом с ним разберемся, пойдемте.
Втроем они вошли в клинику; Лиза осталась в холле, а Александра с Давидом исчезли за дверью с магнитным замком.
– Подождите здесь. Минуту.
Она скрылась в своем кабинете и, когда пригласила Давида войти, уже была без верхней одежды и в светлых лакированных туфлях-лодочках.
– Присаживайтесь, Давид, – с улыбкой пригласила она его в кресло и заметила, что он выглядит несколько напряженным.