Она снова и снова прокручивала в голове те мгновения, когда они смогли бы прикоснуться друг к другу, обменяться словами. Каждая сцена развертывалась, как пленка фильма: его спасение, благодарность, улыбка, тот поцелуй, от которого подкашивались ноги, внутренние запреты, которым она не смогла противостоять. Это все было буквально сегодня, но в эту минуту стало далеким и недостижимым, обрывками воспоминаний, которые невозможно собрать заново.
– Лиза, вы в порядке? – Александра отвлекла ее от мыслей.
– Да, – она сделала жест рукой, будто развеяла туман вокруг себя, в котором сейчас находилась, – все в порядке, – и натянуто улыбнулась.
– Приехал Вишневский, я сказала, чтобы его пропустили.
– Это не имеет смысла, Давида нужно теперь не здесь искать.
– Знать бы где.
– Вы думаете, что Вишневский знает?
– Я встречу его. – Александра проигнорировала вопрос и удалилась из кабинета.
Глеб направился к Александре. Сложно было понять, что он чувствовал к ней во всей этой ситуации, не то жалость, не то разочарование в ней. Скорее второе. Упустить Давида, которому удалось уйти из закрытой клиники? Сейчас Александра Герц снова должна будет ответить. И Коган вряд ли обрадуется, ведь это он ее взял в помощь следствию.
– Отчитывать меня будете? – с ходу спросила она, как только Глеб остановился.
– Вы видите в этом какой-то смысл?
– Нет, вы правы, смысла в этом уже нет.
– Как и в целом в вашем участии в расследовании.
– Он сказал, что все вспомнил.
– Вы мне предлагаете его опросить? – уколол ее Глеб. – Или мы можем использовать еще что-то, чтобы связаться с ним? Например, гипноз.
– Мне кажется, вы что-то путаете.
– О чем вы?
– Об ответственности, Глеб. У меня нет задачи охранять вашего свидетеля. Не так ли?
Глеб отвел взгляд, запустил руку в волосы и вновь взглянул на Александру.
– Где Лиза?
– У нее, кажется, тоже такой задачи нет. Лиза у вас тоже свидетель.
Вишневский громко выдохнул.
– Вы правы. Правы! – повторил он громче. – Но как? Как он смог скрыться от вас? И главное – зачем?
– Я не знаю, но то, что он вспомнил, для него оказалось большим ударом, с которым он не смог справиться, что-то, что он не готов был рассказать.
– О ком он говорил?
– Только о брате, остальное он не помнит, а почему вы спрашиваете?
– Я нашел его мать. Она содержится в хосписе, я только что от нее, и Розана, так зовут его мать, кажется, знает, кто причастен к этим убийствам.
– И кто же?
– Я не знаю, пока не знаю.
Александра нахмурилась.
– Я прошу детально рассказать обо всем, что здесь происходило. Я должен понять, куда несут его ноги.
– Медсестра сказала, что он, когда уходил, говорил, что собирается кого-то найти.
– Он знает, где искать убийцу. И мы должны опередить его, прежде чем он наделает глупостей. И все же, где Лиза? Я хочу увидеться с ней.
– Она в моем кабинете, пройдемте.
Вишневский последовал за Александрой. Увидев Лизу, он сразу все понял. Или, может, это были всего лишь его фантазии? Неужели он все-таки прав, и Давид для Лизы значит что-то большее? Ее блуждающие где-то вдалеке мысли точно не были связаны с работой, слишком хорошо он успел узнать ее, чтобы это понять. Сейчас она не была сосредоточена на расследовании.
Вишневский попытался отогнать отвлекающие мысли и сел рядом.
– Я виделся с матерью Давида. – Лиза заметно оживилась. – Она в хосписе под наблюдением. Возможно, Давид поехал к ней. Он навещает ее. Навещал.
– Нет, – она замотала головой. – Он ушел, чтобы встретиться со своими врагами. Есть новости по задержанным?
Глеб рассказал Лизе обо всем, что успела поведать ему Розана, а также о механике, которого вынуждены были отпустить за неимением доказательств, и его брате.
– Как, еще раз, его фамилия?
– Кого?
– Ветеринара этого. Ты раньше не говорил.
– Адамов.
– Звучит знакомо… Адамов, – пробормотала она про себя.
– Адамовых много, Лиз.
– Нет, я недавно слышала или видела эту фамилию. Жасмина! – Блеск появился в ее глазах. – Жасмина Адамова! Она диспетчер! Она что-то знает! Глеб, ты должен выяснить!
– Так. Будьте с Александрой здесь и ждите людей, а я сначала должен вернуться к Розане. Все же есть вероятность, что Давид поедет к ней.
Все это расследование напоминало поиск выхода из лабиринта кривых зеркал. Каждый шаг, который он делал, обещал показать истину. Вот оно, доказательство! Но нет, это всего лишь обман зрения, где реальность и иллюзия сплетаются в одно целое, контуры размываются, а ясность растворяется.
В этом странном танце иллюзий он снова и снова понимал, что находится взаперти – не физически, а душевно. Возможно, истина прячется не в самих доказательствах, а в том, как мы их воспринимаем? Мы пленники своих размышлений, и иногда именно поиски ответов затягивают в этот бесконечный круговорот. Кто выйдет победителем из этой игры отражений?
Звонок. Эксперты. Может, они хотя бы направят на нужный путь?
– Готов порадовать, – вместо приветствия сказал коллега.
– Слушаю. – Вишневский замер, а внутри что-то сдвинулось под тяжестью ожидания.
– Две новости и два совпадения. Как я и думал, на третьей веревке клетки вашей жертвы и ветеринара.
– Ты уверен?
– Как иначе?
– А что по тем убийствам?
– Я проверил Адамова, отрицательно.
– Подожди, ты хочешь сказать, что кто-то еще в этом замешан?
– Получается, что так. Кто-то третий.
– Отлично… Что-то новое ты мне подкинул.
Глава 53
Розана, оставшись одна в своей палате, не могла не думать о том дне. Воспоминания потекли черной водой с темными сгустками боли и страха. Они возвращали ее туда, они пронизывали тело, заставляли снова испытывать муки, которые она когда-то смогла если и не забыть, то скрыть за пеленой самообмана.
Стало тревожно на душе, и Розане становилось плохо. И нет, это не было связано с онкологией, ее сейчас беспокоило сердце: лишь бы не случилось ничего с ее сыном, лишь бы не выпустили зверя. В груди защемило так сильно, что терпеть было сложно, хотя эта боль не сравнится с той, которая когда-то выбила землю из-под ног. Только Давид смог помочь ей, только его присутствие в ее жизни давало ей смысл жить дальше. Розана вдохнула больничного стерильного воздуха, наполнившего легкие, но почувствовала, что его стало будто слишком мало, она пыталась вдохнуть сильнее, но этого все равно оказалось недостаточно. «Что происходит?» Она сжала пальцами одеяло, но это только прибавило страха. Она умрет сейчас? Кожа покрылась липким холодным потом, голова резко закружилась, и Розана трясущейся рукой потянулась к кнопке экстренного вызова. Никогда она не нажимала эту кнопку: не хотела никого беспокоить, даже если ей нужна была помощь. Она коснулась ее пальцем, подумала несколько секунд, точно ли ее состояние неотложное, не станут ли ругать за то, что она просто так ей воспользовалась, она ведь уже слышала, что кого-то в этом обвиняли. Да и зачем тревожить понапрасну людей… Боль в груди резко усилилась, и Розана, отбросив все мысли, – была не была, – нажала на кнопку.
Медсестры все не было. Сколько прошло времени, она уже и не помнила, но секунды тянулись очень долго, будто давали ей растянуть время, прожить мысленно еще раз свою жизнь. Только она этого не хотела, она всегда смотрела в будущее, пытаясь забыть прошлое и надеясь, что сможет увидеть, как женится Давид, как он приведет свою невесту, а потом жену и даже внуков. Она знала, что с такой стадией, как у нее, это невозможно, но всегда верила, всегда ждала этого. Неужели это конец?
Дверь открылась, время вернулось в свое русло, лицо медсестры было взволнованным, а Розане полегчало на душе оттого, что, верно, не зря она ее побеспокоила. Молодая девочка покружилась рядом и выбежала из палаты. А что ей оставалось? Здесь нужен был врач и сильные препараты.
Глава 54
Вишневский второй раз за день прошел пост охраны, поднялся на нужный этаж, нацепил бахилы, одноразовый халат и, постучавшись в палату Розаны, тихо толкнул дверь. Его встретила заправленная кровать и убранная тумбочка, на которой совсем недавно он видел какие-то журналы с кроссвордами.
Он вышел в коридор, но уже понимал, что время на беседу у него, скорее всего, закончилось еще в прошлый раз, и сейчас она уже не сможет ничего ему рассказать. А может быть, у них здесь какая-то помывка и всех попросили покинуть палаты, а он уже успел себе навыдумывать? Но нет… Пройдясь по коридору, через маленькие окошки можно было увидеть, как пациенты хосписа лежат на своих местах.
Спросить бы у кого-нибудь, но никого из персонала нет.
Глеб дошел до общего зала с телевизором. Старики спокойно смотрели в экран, кто-то читал газету, кто-то тихо беседовал.
– Добрый день, – поздоровался Вишневский, но почти никто не отреагировал, скорее всего из-за слуха. – Добрый день, – сказал он громче, – кто-нибудь видел врача или медсестру?
– А что вам надо? – старуха, та, что ругалась с Розаной, обернулась на Глеба.
– Мне нужен кто-нибудь из персонала.
– Из персонала, – повторила она за ним, будто передразнив. – Ждите персонала тогда. Не скоро явятся.
– Может быть, раз вы все знаете, то знаете, где Розана?
– Нет больше Розаны. Наконец-то и ее увезли.
– Как вы так можете говорить… Вы ведь тут все…
– Сдохнем?
– Все как одна семья, я хотел сказать.
Старуха рассмеялась.
– Семья, – хмыкнула она, – семья там, где ты живешь со своими отпрысками и женой, а это – это один большой гроб, только закапывают по одному.
– Вы уверены, что Розана умерла?
– Умерла? Я не сказала, что она умерла, она тут всех пережила. Я сказала, что ее увезли, на каталке увезли твою Розану. Вон туда, – она махнула дряблой рукой, – только учти, оттуда назад не привозят, – засмеялась старуха.
– Что там?