– Все хорошо, все будет хорошо, – сказал он, сглотнув.
Розана продолжила:
– Давид спал, а Юры не было. Город далеко, начинало темнеть. Ночь. А я все ждала. Сидела у окна и ждала, ходила на улицу и ждала. Оставила дверь открытой. Как уснула – не знаю, но проснулась от холода. Дверь открыта, а Давида нет. Это был самый… самый страшный день… Мои мальчики пропали.
Розана говорила медленно, делала перерывы, а Глеб боялся, что она не успеет все рассказать.
– Что произошло с Юрой? – поторопил он ее.
– Его нашли. Я пошла по соседним домам, они… они не отказали… – она стала снова тяжело дышать, – собрался народ. Милиция… Приехала. Милиция. Быстро. Его нашли привязанным к дереву.
– Он был живой? – Глеб заерзал на стуле.
Розана начала всхлипывать.
– Я! Я виновата во всем… Только я!
– Прошлое – оно в прошлом. Вам нужно принять это.
– Это невозможно принять. Жизнь прошла, а я… Я каждый день… Каждый день думаю о Юре.
– Не тратьте силы, Розана. Где сейчас отец Давида?
– Подождите… – Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. – Я хочу сказать… Вы первый. Первый, с кем говорю об этом с тех самых пор.
– А Давид?
Розана ясно и искренне улыбнулась, будто ее состояние резко улучшилось в десятки раз.
– Зачем ребенку об этом знать?
– Вы думаете, он забыл?
Розана тяжело вздохнула.
– Я на это надеялась. Но он спрашивал. – Фантомное улучшение внезапно прошло, и она прикрыла глаза. – Спрашивал о Юре…
– Розана, Давид помнит, что у него есть брат.
– Я сказала… Сказала, что он остался с ним. Не поверил, – усмехнулась Розана и снова тяжело опустила веки.
– Розана, – обратился к ней Глеб, но она будто уже была где-то не здесь. – Вы слышите меня? Где сейчас находится отец Давида?
– Я не знаю, – почти шепотом сказала Розана. – Он был в тюрьме, но сейчас я не знаю, где он…
– Все, время вышло. – Доктор появился рядом внезапно, и Глеб обернулся. – Скорая приехала.
– Адрес. Розана, назовите адрес, где живет Давид.
– Нов…
– Розана, назовите адрес! – Быстрее будет узнать у нее, чем вытряхивать базу данных в поисках адреса, вероятно даже, съемного жилья Давида.
– Новикова. Улица Новикова, – прошептала она из последних сил.
– Отойдите, мужчина, вы только мешаете. – Двое крепких парней из бригады скорой профессионально переложили Розану на свои носилки и исчезли с ней в дверях хосписа.
Глеб не знал, получится ли еще раз с ней встретиться, чтобы как следует допросить ее. Он не знал, помогут ли ей и вернется ли она назад…
Глава 55
Вишневский вышел на улицу и заметил, как желтая машина скорой уже скрылась за углом. Заморосил мелкий дождь. Серые улицы, деревья, небо, и он сам весь в сером – от одежды до мыслей. Стало интересно: если бы сейчас было тепло и солнце согревало землю, пели бы птицы, а вокруг было зелено, его мысли остались бы такими же мрачными? Глеб не знал, но в этой серости он хотя бы не чувствовал себя изолированным, он был связан и пропитан ею, будто природа поддерживала его настроение.
Он не надел капюшон, да его и не было, не достал зонт, не поднял плечи, чтобы укрыться от мороси, он даже не сощурился, выйдя из-под крыши над крыльцом хосписа. Ничто не тревожило Глеба. Сейчас было важно лишь одно – узнать все об отце Давида и о смерти его брата. Столько лет прошло… Глеб надеялся на то, что уголовное дело еще хранится, что оно не потерялось, не исчезло и не сгорело, например. У него есть имя, фамилия и даже место жительства, хоть оно было и далеко отсюда.
– Что узнал? – вместо приветствия спросил его Борис, когда Глеб ему позвонил.
– Да много чего. На ветеринара теперь есть экспертиза, и мы можем предъявить обвинение с доказательствами, сложности только с первыми двумя убийствами. Похоже, что был кто-то третий.
– Третий?
– Розана рассказала мне свою историю. У Давида был брат, я не успел узнать, что там произошло, но его убили. Убил отчим. Есть вероятность, что он освободился.
– Ты думаешь, он замешан?
– Я пока ничего не думаю. Поможешь найти его?
Борис вздохнул в трубку.
– Хоть что-то у тебя есть?
– Все есть. Нужно только найти.
Дробин не откажет, Дробин сделает все и сделает быстро, Глеб это знал.
Он завел машину и двинулся в Комитет – нужно доложить Когану о новых обстоятельствах, некоторые ему точно не понравятся, например исчезновение заявителя.
Еще и Мария не выходила из головы. И Ян. Как она могла… За его спиной. А он? Тот, кто назывался другом… Бойся тех, кто ближе к тебе, именно они заставят тебя страдать больше остальных.
Он втопил по трассе, брызги из-под колес разлетались с бешеной скоростью, а Глеб, погруженный в собственные мысли, сливался с серостью окружающей его картины.
Алексей Новак. Был осужден за убийство несовершеннолетнего, находился в изоляции шестнадцать лет и вышел на свободу почти четыре года назад.
Глеб пролистывал на компьютере скрины листов уголовного дела. Алексей не уходил от ответов, он сознался во всем сразу, как только был задержан. Надеялся, что ему срежут срок? Возможно. Но городской резонанс этого громкого дела не оставил ему шансов, адвокату удалось лишь на несколько месяцев уменьшить срок наказания.
Глеб щелкнул мышкой, остановившись на странице копии допроса.
Вопрос следователя: когда вы попросили Розану Геллер пойти домой, вы уже знали, что собираетесь сделать с Юрием Геллером?
Ответ обвиняемого: да.
Вопрос следователя: какими были ваши действия, когда вы остались с детьми?
Ответ обвиняемого: Роза ушла, и мы пошли втроем в лес. В рюкзаке у меня была веревка. Я привязал пацана к дереву. Не сильно. Так, чтобы он мог выбраться.
Вопрос следователя: зачем вы это сделали?
Ответ обвиняемого: я хотел показать им, что каждый мужик должен уметь выживать в безвыходных ситуациях и уметь найти дорогу домой. Меня так воспитали.
Вопрос следователя: что вы сделали после того, как привязали Юрия Геллера?
Ответ обвиняемого: мы с Давидом ушли.
Вопрос следователя: Юрий Геллер просил вас о помощи?
Ответ обвиняемого: да, он просил развязать его.
Вопрос следователя: вы возвращались к нему?
Ответ обвиняемого: нет.
Вопрос следователя: вы собирались к нему вернуться?
Ответ обвиняемого: нет. Он должен был сам вернуться. Это инстинкт выживания.
Вопрос следователя: почему вы привязали только Юрия?
Ответ обвиняемого: Давид тоже должен пройти посвящение, когда придет его время.
Вопрос следователя: что вы называете «посвящением»?
Ответ обвиняемого: урок мужества.
Вопрос следователя: вы знали, что у Юрия Геллера сахарный диабет?
Ответ обвиняемого: да.
Глеб сглотнул слюну, пролистал допрос до конца, изучил выводы экспертов, дошел до страницы, где Розана рассказывает о случившемся. Казалось, что волосы зашевелились на его голове. Он ожидал всего, но только не этого. Вот то, что не смогли произнести ее губы, вот то, что она не в силах вспоминать… Это была не смерть сына, это была та картина, которая возникла перед ее глазами…
– В какую сторону они шли?
– Туда, – всхлипывая, произнесла Розана и показала пальцем в глубь леса.
Поисковики вместе с милицией двинулись в ту сторону, а потом разделились на несколько групп. Розана осталась в группе с сотрудниками. Ей было тяжело идти за ними, то ли мешало тучное телосложение, то ли силы совсем покинули женщину, но, взмокшая и уставшая, она продолжала идти. И все это казалось сном, чем-то очень далеким от реальности. В голове рисовались самые страшные картинки, но она все равно находила место, где, возможно, ребята просто заигрались, просто не пришли домой, потому что… Потерялись? Да, они просто потерялись, но сейчас их найдут волонтеры, сейчас они их позовут, и ее два сына выйдут к ней, она напечет блинов, затопит печь, напоит их горячим чаем с мятой, обнимет и больше никуда не отпустит. А еще они уедут. Да. Уедут из этой дыры, продадут дом, ребята пойдут в новую школу. С бассейном. Они переедут в столицу, хотя бы на окраину столицы, и будет все хорошо…
– Сюда! – крикнул один из сотрудников.
В Розане вмиг нашлись силы, и она помчалась между деревьями в указанную сторону.
– Давид! Мой мальчик! Юра…
Женщина упала на колени. Этот, казалось бы, сон начал раскрываться в самых мрачных оттенках. Давид сидел возле привязанного к дереву брата и пытался накормить его конфетами.
– Юра спит, не хочет есть, – детский голосок прорезал тишину, а Розана пыталась сдержать вопль, застрявший между ребрами.
Человек в форме взял малыша за руку, оттащил от дерева, и только тогда Розане удалось подняться. Она сделала несколько больших шатких шагов, схватила Давида, прижала к себе и рукой закрыла ему глаза, спрятав от жуткой картины.
– Мам, он не ест. Мам! Ему же надо.
– Сейчас-сейчас, пойдем, мой мальчик, – не обращала внимания на его слова Розана, пытаясь балансировать между паникой и устойчивым инстинктом защитить.
Она не знала, как ей тогда удалось справиться, она не помнит практически ничего с того дня, и пусть эта трагедия отняла у нее вмиг сразу несколько лет жизни, заставив волосы поседеть, а лицо осунуться, Давид стал единственной ниточкой к жизни.
Глава 56
Вишневский оттягивал момент, чтобы зайти к Когану, но тянуть дальше было нельзя. Он распечатал допрос Алексея Новака, заварил крепкий американо, сделал несколько глотков и, оставив кофе, направился к Когану. Он постучался в дверь, заглянул и был приглашен жестом на ковер. Коган говорил по телефону, но по его лицу Глеб уже понял, что кто-то успел доложить ему. Он то поджимал губы, то бросал взгляд на него, то утыкался в окно. Сам ничего не говорил кроме «да», «решим», «разберемся» и заключительного «спасибо».