Что дальше?
Подняв взгляд, мужчина вскинул ружье и попятился, целясь в кого-то у меня за спиной. Он снова что-то крикнул, но его слова затерялись в темноте.
Оглянувшись, я увидела, что папа приближается ко мне.
– Папа, не надо!
На меня папа не смотрел. Все его внимание было приковано к незнакомцу. Губы поджаты в бешенстве. И я поняла, что папа ни за что на свете не допустит, чтобы со мной снова случилась беда.
– Папа, пожалуйста, не надо, он тебя убьет и…
Вспышка. Я ощутила выстрел ухом – плотный удар звуковой волны. У папы округлились глаза, он остановился и уронил руки. Я лихорадочно перевела взгляд с него на маму, на Гленна и Джуда, стоявших дальше, у «Ленд-ровера». Все они вздрогнули и тотчас же снова застыли. Никто не упал. Никто не зажал рану, не согнулся пополам, истекая кровью. Мужчина выстрелил в воздух, однако тем самым он подчеркнул серьезность своих намерений.
Папа находился всего в паре метров от меня, он бросился ко мне и, обняв, встал.
Я оглянулась на незнакомца. Из дула ружья кружилась струйка дыма, мужчина возбудился еще больше. Он снова крикнул, и на этот раз я разобрала слова по его губам.
– Ключи! Живо!
– Не смейте трогать моих родителей! – воскликнула я. – Мы такие же, как вы!
Мужчина посмотрел мне в лицо.
– Заткнись, сучка!
Это ударило меня сильнее, чем выстрел, сильнее, чем страх моих родителей за меня. Возможно, он все-таки не такой, как мы. Возможно, он готов убить, только ради машины.
– Папа, отдай ему ключи, – сказала я, не отрывая взгляда от незнакомца с ружьем.
Тот, похоже, взял себя в руки. Его больше не трясло. Он был полон решимости. Он снова направил ружье на нас с Отисом.
– Папа! – повторила я.
Папа шагнул вперед, отстраняя меня за спину. Отис что есть силы потянул за поводок, жаждая освободиться и наброситься на этого человека, угрожающего его семье, его стае. Присев на корточки, я обеими руками схватила его за голову.
Я оглянулась на остальных. Мама отпихнула Гленна к «Ленд-роверу», и он теперь сажал в машину Джуда. Увидев у брата на лице слезы, я прониклась к незнакомцу ненавистью, лютой ненавистью, мать его!
«Если я спущу Отиса…»
Папа стоял передо мной, заслоняя собой, и я видела, что он бросил что-то незнакомцу. Тот поймал ключи, мельком взглянул на них и убрал в карман. После чего, не отрывая взгляда от меня, собаки и папы, окликнул кого-то через плечо.
У стоявшей позади него машины открылись двери. Из нее вышли женщина и два маленьких ребенка, женщина прижимала к груди укутанного в одеяло младенца.
Мимо нас проезжали машины. «Неужели никто не поможет? – подумала я. – Неужели никому нет дела?» Быть может, кто-то увидит, что́ здесь происходит, вильнет влево и собьет этого мерзавца. Но я не хотела, чтобы кого-либо убили. Ни кого-то из тех, кого я люблю, ни даже этого подонка, считающего, что он защищает своих близких.
Семья сгрудилась вокруг него, и он опустил ружье, несколько расслабившись. Я тоже расслабилась.
Поводок Отиса выскользнул у меня из руки.
– Нет! – попыталась было крикнуть я, но от страха у меня сперло дыхание.
Собака промчалась мимо папы и набросилась на незнакомца. Тот снова вскинул ружье, но было уже слишком поздно: ствол был длинный, а собака находилась уже совсем рядом, она напрыгнула на него, царапая когтями, впиваясь клыками, комок шерсти и ярости. Мужчина попытался отступить назад, но споткнулся.
Падая, он выстрелил.
Папа рухнул на землю, и я, вскрикнув, поползла к нему, обхватила его, стараясь оттащить назад. Посмотрев на меня, папа уселся на земле и крепко меня обнял. Отстранившись на мгновение, он показал сложенные колечком большой и указательный пальцы: «Все в порядке». После чего у него вытянулось лицо.
Отис стоял над распростертым незнакомцем, вцепившись клыками ему в руку.
– Отис! – крикнула я. – Фу! Фу, Отис! Отис!
Собака попятилась, обежала вокруг поверженного мужчины и неспешной трусцой вернулась ко мне, высоко подняв хвост.
Мягко отстранив меня, папа поднялся на ноги, я тоже встала и оглянулась, чтобы увидеть тот ужас, который увидел он.
Женщина лежала на земле рядом с «Маздой». Дети прижимались к ней, и моя мама уже спешила на помощь. Я устыдилась волны облегчения, накатившейся, когда я увидела, что на земле лежит не один из наших. Но в то же время я подумала: «Сам виноват».
Мужчина с трудом поднялся на ноги, не отрывая взгляда от жены и детей. Он подобрал с земли ружье.
– Папа! – окликнула я.
Но папа тоже подошел к «Мазде» и мягко отстранил детей, чтобы мама смогла присесть на корточки рядом с раненой женщиной и забрать у нее младенца.
– Папа! – снова окликнула я.
Когда он наконец обернулся, мужчина уже переломил ружье и достал из кармана еще два патрона.
Я увидела, как папа что-то крикнул ему. Схватив поводок, я снова намотала его на руку, уже крепче. Ужас постепенно переходил в кошмар.
Выбравшись из «Мазды», Линна посмотрела на распростертую на асфальте женщину и опустилась на корточки рядом с ней.
Нога у женщины была неестественно согнута, и я с завороженным злорадством смотрела на ее изуродованную щиколотку и ступню. Струящаяся кровь в свете фар казалась черной. Мимо проезжали машины. «Нужно вызвать полицию и «Скорую помощь», – подумала я, однако у незнакомца на уме были другие мысли.
Подойдя к своей семье, он снова вскинул ружье. Дети попятились от него, но он прикрикнул на них, и они поспешно забрались назад в «Мазду». Линна попыталась было что-то ему сказать, но он отстранил ее, схватил свою жену под руку и поднял резким рывком. Та вскрикнула. Лицо у нее было ужасным, и я почувствовала запах крови. Похожий на запах воздуха после грозы.
Запихнув жену вперед, мужчина протянул руку за младенцем. Мама передала младенца ему, и он нежно положил его жене на колени.
– Но ведь в машине остались наши вещи, – сказала я.
Но папа, обернувшись, лишь покачал головой.
Отис снова зарычал.
Мужчина обошел вокруг машины, запирая двери, по-прежнему держа ружье направленным в нашу сторону. Мимо по дороге проехал грузовик, гудя клаксоном. Его фары выхватили бледное, мокрое от пота лицо незнакомца. Вид у него был потерянный.
Грузовик не остановился.
– Отвезите жену в больницу! – крикнула я.
Мужчина даже не посмотрел в мою сторону.
Мы проводили взглядом, как наша машина отъехала. Родители прижимали к себе меня и Линну. Отис тыкался мордой им в руки, также желая стать членом нашей тесной группы. Мне захотелось расплакаться.
Но я не заплакала. Что-то у меня внутри прогнало слезы. Возможно, осознание того, что все менялось гораздо стремительнее, чем я могла предположить.
Веспы уже прикоснулись к нам, пусть и косвенно, и я поняла, что это только начало.
– Это было ужасно, – всхлипывая, пробормотала я, уткнувшись папе в грудь. – Я не понимала, что происходит, ничего не видела в темноте, когда все разошлись. Я не понимала, что он говорит и… и что ты… что ты ему отвечаешь…
Я поплакала еще немного, дрожа, ощущая потребность чувствовать крепкие папины руки и его знакомый запах. Я не могла разобрать, что это за запах – лосьон после бритья, пот или сочетание всего того, что было в папе, – и не хотела это знать. Этот запах вселял уют и ощущение безопасности, а в настоящий момент только это и имело значение.
«Он заслонил меня собой».
– И еще мне было страшно, папа, что он выстрелит в тебя.
«Встал прямо между мной и ружьем. А если бы тогда, много лет назад, во время аварии он был рядом, он бросился бы и защитил меня от того, обо что я проломила голову».
– Он был потрясен, ему было стыдно, но он по-настоящему обезумел. Как ты думаешь, он кого-нибудь убьет? Может быть, он уже убил кого-нибудь?
«Потому что он мой папа и должен так поступать. Защищать меня от угрозы».
Папа заговорил, у него мягко завибрировала грудь, но я крепко прижималась к нему и была не в силах оторваться.
– Это было так страшно. Я была там, и в то же время меня там не было. В темноте. Я не понимала, что происходит.
Папа погладил меня по голове.
– Это было ужасно.
Он похлопал меня по плечу. Наконец я оторвалась от него и подняла взгляд на его лицо. Папа плакал.
– Знаю, – сказал он.
Глава 10
Вся беда в том, что это не похоже на все то, с чем нам приходилось сражаться до сих пор. Эти твари – не обыкновенный враг. Они не наступают стройными рядами, следуя известной стратегии; их не испугают никакие потери. Нам известно, что к настоящему времени другие страны пробовали применять против них пулеметы, штурмовую авиацию, вакуумные бомбы, ракеты класса «земля-воздух», огнеметы и зенитные орудия. Ходят слухи о том, что ограниченный успех был достигнут в Боснии, где применялось какое-то боевое отравляющее вещество, однако нет точных сведений о том, насколько эффективным оно оказалось, и нет ничего касательно его воздействия на гражданское население. Судя по всему, Россия использовала какое-то биологическое оружие в нескольких городах Казахстана, население которых было частично эвакуировано, и интенсивные боевые действия велись в окрестностях Москвы. Опять же, никаких достоверных сведений нет. Хотя анализ усилий иностранных держав, хочется надеяться, будет полезен, когда веспы пересекут Ла-Манш и обрушатся на территорию Великобритании (если такое произойдет), меня особенно беспокоит один аспект: оружие является громким. А мы все больше и больше убеждаемся в том, что, похоже, единственный способ не быть обнаруженными этими существами заключается в том, чтобы соблюдать полную, абсолютную тишину.
Генерал Майкл Холгейт,
пятница, 18 ноября 2016 года
Гленн сидел за рулем. Хью и Келли втиснулись вдвоем на соседнее место, наслаждаясь физической близостью. Сзади Линна сидела у одной двери, Элли и Джуд устроились рядом, а у второй двери навалили сумки с продуктами, запасенные Гленном. Джуд смотрел прямо перед собой, не возражая против того, чтобы Элли положила руку ему на плечо. Такое он позволял ей нечасто. Как-никак, она была его противная старшая сестра.