ачалось это с Корнуолла, но сейчас непрерывно обновляются списки других районов, погрузившихся в «сумерки». Таких мест много за границей, но есть они и в Великобритании. Корнуолл, значительная часть Девоншира, часть юго-западного Уэльса, несколько районов в Лондоне, другие места. Когда люди говорят в интернете о «серых» местах, это как будто… как будто эти районы стерты с карты.
– Темные века[10], – прочитала я по губам Линны, но у меня не было уверенности, что она произнесла это вслух. Остальные никак не отреагировали.
– По-моему, нам не следует слишком уж расслабляться здесь, – сказал папа.
Мама кивнула.
– Мы не можем просто сидеть сложа руки и ждать помощи, которая никогда не придет. Не можем надеяться на то, что все разрешится само собой, когда… – Она осеклась.
– Когда становится только хуже, – закончила за нее я.
Посмотрев на свою немощную бабушку, я подумала о «преподобном», собирающем свою паству «притихших», об огромных участках страны, погружающихся в «сумерки» из-за отключения электричества.
Мой планшет, все то, что мне удалось разузнать, что я записала о веспах, превратится в бесполезный хлам.
Однако в тот момент больше никто ничего не сказал. Сознание того, что это жилище является лишь временным, встревожило всех нас. В самое ближайшее время нам придется говорить о будущем.
Глава 20
Город Бронницы на юго-востоке Московской области перестал существовать. Население было эвакуировано из Бронниц еще до того, как до них докатилась волна веспов; когда это произошло, десятки бензовозов, расставленных накануне по всему городу, были подожжены. Возникший пожар охватил весь город, после чего развернутые в окрестностях воинские части открыли огонь. Непрерывный обстрел Бронниц продолжается круглые сутки. Пусковые установки ведут огонь в полностью автоматическом режиме, присутствие людей требуется только для того, чтобы их перезаряжать. И хотя потери среди военных описываются как «допустимые» (что, скорее всего, означает большие, но приемлемые), происходящее в Бронницах имеет очень большое значение. Веспы продолжают атаковать. Хотя пожары полыхают уже почти две недели и от зданий почти ничего не осталось, шум привлекает десятки тысяч новых веспов, и каждая новая волна уничтожается и испепеляется новым артиллерийским залпом. Оценки количества погибших веспов сильно расходятся – от ста тысяч до трех миллионов; но это показывает, что существа начисто лишены сообразительности. Их влечет голый инстинкт. Возможно, этот инстинкт предопределит их крах.
Блог «Что теперь?»,
воскресенье, 4 декабря 2016 года
Тишина и неподвижность – вот что нас спасет. Смиритесь и принимайте то, что ниспослано нам свыше. Язык представляет опасность, язык – это скверно, и его удаление приблизит нас к Богу. Есть нож, и тот, кто с ножом, дарует спасение.
Манифест «Притихших»
Из них получается отличный суп.
Блог «Как приготовить веспов»,
понедельник, 5 декабря 2016 года
Прошло два дня. Откровения Линны насчет ее здоровья вызвали множество вопросов со стороны Джуда, и теперь мальчик практически не отходил от бабушки. Хью не видел в этом ничего плохого. Линна пекла хлеб, а Джуд помогал ей, месил тесто и старался взять на себя ту работу, которую он называл «тяжелой». Он даже поднимал для бабушки кастрюли и сковороды.
Элли продолжала следить за интернетом, записывая все сто́ящее, но, по своему собственному признанию, она все более скептически относилась к выложенной в «сети» информации.
Разрозненные заявления из так называемых «правительственных источников» убеждали в том, что принимаются все необходимые меры, делались голословные утверждения об очередных победах над веспами. Однако никаких доказательств, подтверждающих это, не приводилось. Никакого прогресса не было. Премьер-министр не давал о себе знать вот уже несколько дней, и в интернете множились слухи о том, что ни его самого, ни членов его кабинета давно нет в живых. Но, опять-таки, это были лишь слухи – и только.
Местность вокруг их временного убежища оставалась тихой и спокойной. Начались частые дожди, но все же Хью считал, что для начала декабря погода не по сезону теплая. Больше всего на свете ему хотелось снега.
Каждый день он по крайней мере по часу наблюдал за веспами. Чем лучше их узнать, тем проще будет с ними сражаться; только в этом он и был уверен. Приближался вечер, скоро они с Элли, как обычно, проведут час вдвоем, обсуждая все новое и записывая то, что им удалось обнаружить. Каждый день Хью делал все возможное, чтобы ему было чем поделиться с дочерью.
В детстве он был членом клуба юных орнитологов и принимал участие в нескольких общенациональных программах наблюдения за обычными лесными птицами. Ему запомнилось, как по субботам он сидел у окна в гостиной, прилежно записывая, сколько каких птиц увидел. Занятие это было совсем не нудным. Его мать любила птиц и тратила много времени и денег на то, чтобы у них в саду их всегда было достаточно. Она развешивала кормушки на окнах и по всему саду, а также оставляла между ухоженными клумбами и грядками своего мужа нетронутые участки, привлекавшие насекомых, которые, в свою очередь, привлекали птиц.
Хью видел в кустах остролиста в глубине сада чижей, воробьев, вьюрков, малиновок, дроздов, а изредка и ястреба-перепелятника, который кружился в воздухе, высматривая воробьев, сосредоточенно клюющих ягоды.
Иногда мать подсаживалась к нему, как правило, поставив перед ним на столик тарелку с печеньем и стакан молока. Она почти ничего не говорила, лишь изредка указывала на какую-нибудь птицу или спрашивала, кого сегодня уже видел Хью. Он наслаждался этим уютным, интимным молчанием. Ему никогда не бывало скучно. Став взрослым, Хью уже больше никогда не испытывал такого чувства.
Он решил наблюдать за веспами с улицы. Так он видел их в большем количестве, замечал больше деталей в их поведении. К тому же нахождение вне стен, в опасности, наполняло его возбуждением, помогая укрепиться в мысли о том, что он делает все возможное для своих близких.
Хью должен был в это верить. Больше верить было не во что.
На протяжении последних пяти дней Хью наблюдал за одним конкретным веспом. Весп сидел в ветвях молодого дуба у дороги, ведущей к коттеджу, метрах в тридцати за стеной. Сперва Хью решил, что существо, прижавшееся к стволу дерева, мертвое. Однако за пять дней он не заметил никакой перемены в позе веспа, его положении и окраске. Определенно, если бы весп был мертв, за такое время он упал бы, свалился на землю, начал разлагаться. Хью каждый день внимательно изучал существо, убеждаясь в том, что оно остается таким же.
Хью наблюдал и за другими веспами. Они продолжали пролетать мимо, и Хью старался определить, в каком направлении они летят и связано ли это как-нибудь с погодой и временем суток. Когда появилась передовая волна веспов, все они летели в одном и том же направлении – прочь от тех мест, которые они уже разорили, вперед к нетронутым, вероятно, привлеченные новой добычей, а может быть, повинуясь захватническому инстинкту пчелиного улья. Сейчас же Хью видел только беспорядочное мельтешение. Сначала это его раздражало, однако теперь и в самой беспорядочности начинал проявляться какой-то общий рисунок.
Были веспы, охраняющие яйца, отложенные в трупах.
Были веспы, которые сидели неподвижно в ожидании чего-то такого, что заставит их сняться с места.
И были веспы, которые охотились.
Хью до сих пор не мог определить никаких внешних признаков, по которым одних можно было бы отличалить от других. Увиденное позволяло сделать вывод, что отложенные яйца охраняют взрослые особи, но других закономерностей не было. Из тех, кто летал, некоторые веспы были маленькими, вероятно, недавно вылупившимися, в то время как другие казались взрослыми. Также Хью не мог различить пол. Те веспы, что предпочитали сидеть и ждать, были всех размеров. Возможно, их жизненный цикл настолько ускорился, что у них не было времени учиться и приспосабливаться, поэтому привычки веспов, охраняющих кладку, передавались молодняку. Хью не знал. Он не знал о веспах так много, что это вызывало у него ужас.
Эти существа перевернули с ног на голову все, что, как ему казалось, он знал о живой природе. Как правило, животные существуют в сбалансированных экосистемах, однако в веспах не было ничего, что говорило бы о равновесии. Они пожирали любую плоть, от крошечных птичек до здоровенных коров. И просто так получилось, что люди стали для них самой распространенной едой. Стремительное распространение веспов и их жуткая плодовитость должны были плохо сказаться на их выживаемости в качестве биологического вида, поскольку их разрастающаяся популяция скоро начнет голодать ввиду резкого сокращения источника пищи.
Быть может, в той пещере в Молдавии и существовало какое-то равновесие, однако веспы, вылетев на дневной свет, его нарушили.
И даже если веспы со временем погибнут – умрут от голода, станут жертвой какого-нибудь заболевания, будут уничтожены специально сконструированным вирусом, – что будет с оставшейся после них экосистемой? Определенно, природе нанесен невосполнимый ущерб. Целые популяции диких животных на грани исчезновения, еще больше пострадали домашние животные, как правило, находившиеся на ограниченном пространстве. Гибель коров и свиней будет означать отсутствие пищи для оставшихся в живых людей. Резко сократившееся число птиц приведет к массовому увеличению количества насекомых. Равновесие природы уже нарушено, возможно, катастрофически. И если веспы когда-нибудь все-таки перемрут, мир, оставшийся после них, будет совершенно другим.
Подняв бинокль, Хью снова направил его на сидящего на ветке веспа. Существо до сих пор так ни разу и не пошевелилось. Его щупальца распластались вдоль ствола дерева, тело лежало на ветке, крепко обхватив его короткими ножками, вонзив когти в кору. Быть может, весп спал, а может быть, это было что-то вроде зимней спячки, состоянием сонливости, вывести из которого его мог только шум еды.