— Благодарю вас, директор КванГо-сии! Спасибо, что позаботились обо мне, директор КванГо-сии! — расшаркался в благодарностях приободрившийся управляющий. — Позвольте заметить, нет надобности связываться с девочкой, она должна сегодня приехать на смену…
— СунБок, я разочарован в твоих умственных способностях, — перебил его КванГо. — Каким местом ты слушал? Если я описал тебе эту девчонку, наверняка, я был рядом с ней в тот момент! Так вот, я лично выгнал её. Это понятно?
— Понятно, директор КванГо-сии, простите, — поклонившись, промямлил управляющий.
— Хорошо. А теперь, покажите мне её выступление. В конце концов, я должен знать, кого беру на работу!
КванГо сидел перед монитором и смотрел выступление Лиры…
Проклятущая сумка оказывается невероятно тяжёлой. Тащу её на закорках до ближайшей автобусной остановки, на ходу вспоминая всевозможные нехорошие слова из «великого и могучего». Корейских аналогов тоже знаю достаточно, как ни странно, но ни одно из них не отражает в полной мере степень моего душевного состояния.
Автобус приезжает через десять минут. Кое-как затаскиваю свою ношу внутрь, заползаю следом, мысленно проклиная аморфных корейских мужиков.
«Хоть бы одна сволочь помогла! Нет, же, сидят, смотрят как девочка тяжести ворочает. Кирпичей в неё накидали, что ли?» — последнюю мысль обращаю к сумке, бухая её на пол возле ног.
Еду две остановки. Перед первой, из-за спины меня окликает незнакомый женский голос:
— Сонён (сонён — мальчик — на корейском. Прим. автора), если ты не собираешься выходить, уступи мне дорогу.
Оборачиваюсь. Голос принадлежит аджумме в длинном, до пят, цветастом платье, кофте, чуть более прилично выглядящей, чем та, которую мне вручил Чинчин, и шляпе, своими полями, прикрывающей мадам пол лица. Дёргаю сумку на себя, освобождаю пожилой даме проход. Женщина, даже не удосужившись поблагодарить, протискивается мимо и занимает место возле выхода, а до меня, наконец, доходит услышанное.
«Э-э-э… мальчик? Какой ещё мальчик… Точно, я же в джинсах и мужском пиджаке, а на голове у меня лишь короткая поросль. Со спины, наверняка, похож на корейского школьника — тощего и нескладного — как многие местные» — осеняет меня. А некоторых и на лицо не отличишь от девчонки, настолько смазливыми могут выглядеть их физиономии. И это — норма для корейцев! Здесь, в Косоне, попроще, а вот в Сеуле я насмотрелся на таких.
Усмехаюсь, поняв иронию происходящего, и все оставшиеся минуты, до своей остановки, «давлю лыбу», не в силах избавиться от назойливой мысли — какое будет лицо у завуча, явись я завтра в школу в мужской одежде.
Отдав водителю шестьсот вон за проезд, выгружаюсь возле своего дома. Какими словами меня там встретят даже представлять не хочется, особенно, если Чинчин настучит, отзвонившись. Открываю дверь, захожу в дом — по ощущениям, словно на минное поле ступаю. Внутри, под бормотание телевизора, мне салютует тишина с налётом брезгливого изумления на лицах домочадцев. Обвожу присутствующих взглядом. Тех, кто рад видеть Лиру, явное меньшинство, но и признаков осуждения никто не выказывает, чему я успеваю порадоваться, прежде чем ЁнСо, подобно тузику вцепившемуся зубами в грелку, набрасывается на меня с расспросами — того и гляди в клочья порвёт! Все её поползновения логично сводятся к одному вопросу: что случилось?
Достаю первый попавшийся, из двух имеющихся, планшет — им оказывается тот, что подарила девушка в кафе, — несколько раз тыкаю пальцем в экран.
— Как, выгнал? За что? Что ты натворила? — недоумевает ЁнСо.
[За социал-коммунистические взгляды] — отвечаю женщине почти что правдой.
А чем ещё, как не попыткой эксплуатации труда, да ещё и несовершеннолетних, можно назвать навешенные на меня обязательства? Что по дому, что в клубе. Пока ЁнСо догадывается, что значит мой ответ, взваливаю сумку на плечо, и, минуя остальных членов семейства, из тех, кто собрался на традиционный, дорамный вечер, направляюсь в нашу с Манхи комнату. Меньше всего сейчас я хочу отвечать на дурацкие вопросы. Обойдутся!
Манхи тоже входит в меньшинство тех, кто рад видеть Лиру. Она с воплем бросается мне на шею, чмокает в щёку. Роняю сумку и обнимаю соседку в ответ, при этом, несколько недоумевая от такой её реакции. Только недавно виделись, буквально, несколько часов назад!
— Я, почему-то, так и знала, что ты надолго у аджосси не задержишься! — выдаёт базу Манхи. Она хватает мою сумку, волоком тащит её к шифоньеру. — У него так скучно! Ты, наверное, поэтому свалила, да? — Девочка принимается вытаскивать из сумки вещи, аккуратно складывает на соответствующие полки.
«Как будто, только этого момента и ждала — поразбирать шмотки подруги» — восхищаюсь я деятельностью Манхи.
Её труд наводит меня на одну мысль, которую спешу озвучить.
[Манхи, где тут можно оставить деньги?]
Соседка ненадолго задумывается, затем, произносит:
— Если большая сумма, то лучше отдать маме на хранение.
[Я бы хотела, чтобы деньги были под рукой] — взвесив «за» и «против», отвечаю Манхи.
— Тогда, положи их сюда. — Девочка прекращает своё важное занятие, подходит к комоду, открывает верхний ящик. — Я тут храню свои украшения, — показывает она на его содержимое.
Подхожу следом, заглядываю внутрь. Там всё по классике. В ящике лежит ящичек поменьше, в котором, собственно, и хранятся стекляшки девочки.
«Пойдёт» — мысленно киваю, осмотрев «тайник». Под изумлённое «Ой!» извлекаю из кармана пачку купюр…
— ЛиРа, а можно я возьму твой планшет, поиграю? — доносится от входной двери юный голос.
Позабыв про зажатые в руке деньги, оборачиваюсь, недоумённо смотрю на вошедшего ТэСона.
«Стучаться в этом доме явно не принято» — в очередной раз дивлюсь местным нравам, попутно раздумывая над просьбой самого мелкого из семейства Ли. Раздумываю недолго. У меня теперь два планшета, и если одолжить один из них — это никак не отразится на моей способности общаться.
Спрятав деньги обратно в карман, подхожу к сумке и вытаскиваю из неё старый планшет. Протягиваю его ТэСону… Не тут то было! Парень тычет пальчиком в сторону оставленного на комоде — нового, и произносит:
— Я хочу этот, он круче!
Понятно. Мальчуган был внизу, с взрослыми, и, в отличие от них, обратил внимание на мою обновку. А в технике он наверняка «петрит», да и поиграть завсегда готов. Я, уже несколько раз замечал его уткнувшимся в экран телефона. Разумеется, пропустить, видимо, недешёвый и производительный гаджет, он никак не смог.
Беру серебристого цвета планшетку, переворачиваю крышкой вверх… и мне становится понятен интерес паренька. В этом мире, оказывается, яблочный огрызок тоже существует, и ценится, вероятно, не меньше чем в моём. Сам я не придал особого значения марке планшета — было некогда, да и не особо интересно, чем меня одарила Маша. Нужные функции есть — и ладно. А вот ТэСон оценил. Что называется — губа не дура!
Поколебавшись, протягиваю девайс пареньку. Тот, со словами: «Круто, спасибо!» — хватает его и счастливый убегает.
Закрываю за ним дверь, поворачиваюсь к Манхи. Она, с задумчивым видом смотрит на меня, затем, произносит:
— Лира, откуда у тебя всё это? Снова ШиЕн?
«А что, хорошая отмазка на случай подобных вопросов!» — делаю я пометку в своём мысленном блокноте. Чтобы не разочаровывать подругу, утвердительно киваю.
Следующий визитёр негромко стучится в дверь, разрушая, сложившиеся у меня, стереотипы о вежливости в этой семейке. Им оказывается ВонХо.
— Лира, с тобой хочет поговорить управляющий СунБок из «Острова», — прямо с порога протягивает мне телефонную трубку старик. Ничего не понимая, беру её из рук ВонХо, прикладываю к уху. Ответить я всё равно не смогу, но послушать будет интересно. Шмыгаю носом, предлагая СунБоку глаголить, чего хочет.
— Лира-ян, — не заставляет себя упрашивать управляющий, — директор КванГо глубоко впечатлён твоим выступлением. Он предлагает тебе работу на индивидуальных условиях, которые сможешь обсудить с ним лично. Первое выступление уже сегодня, поэтому, я вызвал тебе такси. Просто сядь в него, если согласна поговорить с боссом. Машина будет ждать полчаса.
Передаю трубку обратно старику, жду, пока тот закончит диалог. Внутренне, я готов согласиться с предложением, но мне нужно услышать ВонХо. Прояснить некоторые моменты.
— Лира, ты должна поехать, — произносит он, выключив телефон. Ради Чинчина. Один раз ты опозорила меня в его глазах, после того, как я за тебя поручился. Сейчас, судьба даёт тебе второй шанс — исправиться, не упусти его.
Услышав из уст старика столь примитивный приём манипуляции, мысленно морщусь, но тут же цепляюсь за контекст фразы.
Что получается: Чинчин звонил ВонХо, рассказал о моём позорном бегстве, и, скорее всего, дал его номер телефона управляющему «Острова»? Похоже, что так. Других вариантов об осведомлённости старика у меня не находится.
Иду за планшетом, и, поразмыслив, печатаю вопрос:
[А что скажет хальмони?]
— Я найду слова для своей чаги. Не волнуйся! — подтверждает тот мою догадку, и провоцирует новый вопрос.
«В смысле, не волнуйся? Он сейчас собрался поговорить с ЁнСо или позже? Если последнее, то, как я из дома свалю, избежав лишних вопросов?»
ВонХо, будто читает мои мысли.
— Сегодня выйдешь из дома через чёрный ход, когда такси приедет. А пока переоденься, у тебя мало времени.
Разумеется, моё молчание он воспринимает как знак согласия.
Хорошее дело — переодеться… если есть во что! Вкусившие морской воды джинсы требовали стирки, а запасных мне не купили. Поэтому, принимаю решение надеть те — короткие, — в которых я выписывался из больницы а ноги обуть в кроссовки. Но сперва иду в душ.
Пока я привожу себя в порядок, Манхи не умолкает ни на минуту. На моё короткое «Я работаю вместо СонЁн», она разрождается целой пачкой вопросов, включая самый неожиданный: