Кажется, перестали жевать даже за дальними столиками.
ЁЛин, надо отдать ей должное, не растерялась. Она бросила равнодушный взгляд на бдительную даму, потом, покопавшись в сумочке, выудила на свет небольшой, овальный жетон, наподобие полицейских. На нём, две стилизованные детские фигурки выпускали из рук голубей. Продемонстрировала его ачжумме.
— Я инспектор службы опеки и эта агасси под моей протекцией. Пожалуйста, вернитесь за свой столик, иначе, полицию вызову я, — спокойным, но, в то же время, ледяным тоном ответила зачинщице ЁЛин.
Подействовало. Бдительная дама мгновенно изменилась в лице. Без малейшего стеснения, переобуваясь на ходу, она произнесла:
— Вот ведь ироды, до чего бедную девочку довели. Пресвятая ГуаньИнь!
После чего, кинув на меня прощальный взгляд, ретировалась, дав нам с онни возможность нормально поговорить. Извиняться за бестактность беспокойная ачжумма не стала.
Что ни говори, но было верхом глупости выйти в люди, имея на лице следы недавнего сражения. Но моя онни настояла на походе в ресторан, и тут я с ней спорить не стал. Что называется, обещала — выполняй! Оказывается, по пути домой, ЁЛин заскочила в ближайший магазин с париками, и купила один для Лиры, подобрав его «на глазок». Тёмно-русый, длинной до плеч, он великолепно подошёл на Лирин котелок, и преобразил её до неузнаваемости.
— Какая ты красивая! — восхищённо воскликнула ЁЛин и прижала к груди массажную расчёску, которой наводила марафет на голове подопечной. Я был с онни совершенно согласен. Разве что, светлые волосы Лире шли гораздо больше, в чём я убедился в прошлую примерку, в Косоне. Там эффект был просто потрясающий, а здесь так, бледная поделка. Но того требовала конспирация, и персональные хотелки отходили на второй план. Тёмные так тёмные. Свои волосы отросли сантиметров на пять, и, если так дальше пойдёт дело, через пару месяцев я смогу перекрасить их и щеголять родным «хайром».
Вместе с париком, ЁЛин привезла цветные, контактные линзы и за них, ей точно будет уготовано место в персональном адском котле. Линзы — это моя боль. Сам я очкарик, но на время поездок на сталкерстрайк приходилось использовать этих мелких гадёнышей. Я не против линз, я против того, что их необходимо периодически снимать и надевать. Страшнее пытки и представить невозможно. Даже, врач-офтальмолог наверняка вспомнила весь свой словарный запас матерных слов, прежде чем ей удалось воткнуть по мягкой плёночке в оба моих глаза.
К моему облегчению, глаза у Лиры — что два блюдца, и надеть контактные линзы оказалось проще чем представлялось. Зато теперь я — кареглазая брюнетка. Осталось только белоснежную кожу спрятать и можно чесать на все четыре, не боясь раскрыть инкогнито. Для этих целей, ЁЛин обещала купить автозагар, а пока мы обошлись тональником.
Тоже, кстати, сомнительное удовольствие. Это был второй случай, когда лицо Лиры «штукатурили». Тогда, в клубе, девчонки лишь слегка навели мне марафет, и косметика практически не ощущалась на лице. А сейчас, тональник, неприятно так стягивал кожу, а подведённые и подкрашенные губы ощущались как что-то инородное.
«Однозначно, не для постоянной носки» — решил я для себя, разглядывая отражение Лиры в зеркале. — «Хоть и красиво, аж глаз не отвести»
— Чуть не попались! — с фальшивой бравадой произнесла ЁЛин, когда мы остались одни. Как бы она не пыталась иронизировать, но было видно, что женщине не по себе от излишнего внимания к моей персоне. Что ж, я её за руку не тянул.
— Чем ты хочешь заняться? — спросила ЁЛин после того как официант принёс нам заказ. Прежде чем ответить, я выдержал соответствующую паузу, увлёкшись дегустацией первого блюда. ЁЛин не отставала.
[Работать и ещё раз работать!] — написал я свой ответ, когда тарелка опустела. Вот уж не ожидал, что так сильно проголодаюсь, и умну в один присест приличную порцию «минестроне». Супчик оказался превосходным.
— Но учёба важней, — завела старую шарманку онни. — Да и не возьмут тебя на работу в таком возрасте!
[Возьмут, если ты прибавишь мне пару-тройку лет в новых документах] — парировал я недавней заготовкой. Идея прибавить Лире годков возникла у меня накануне, когда ЁЛин сообщила о начале моей легализации. А сейчас, подвернулся случай сообщить об этом онни. Онни идею не оценила.
— Лира, я не считаю эту идею хорошей. Твоё стремление к независимости похвально, но пойми, без хорошего образования ты никогда не устроишься на высокооплачиваемую работу, а значит, в будущем, будешь полностью зависеть от мужа. Ничего в этом плохого нет, особенно, если мужчина хорошо зарабатывает и готов содержать семью. Но это был бы слишком идеальный вариант, в наше время. Таких на всех не хватит. — ЁЛин грустно вздохнула, и прервала свою нравоучительную речь, чтобы доесть остывающий суп, после чего закончила, для наглядности, используя ложку в качестве указующего перста, направленного в мою сторону. — И не менее важное. Твой возраст — это преимущество и сокращать его было бы неразумно. Чем больше времени ты отдашь учёбе сейчас, тебе легче тебе будет во взрослой жизни.
«И почему мне так хочется её придушить?» — думал я, ощущая, как разгорается гневный огонёк в груди.
— Окей, окей, — подняла руки в знак капитуляции ЁЛин, видимо, разглядев под слоем макияжа, как багровеет моё лицо. — Я не хочу навязываться. Будь по-твоему.
Женщина принялась за второе блюдо, неуклюже перебирая столовыми приборами. В воздухе повисла неловкая пауза. Чтобы разрядить обстановку я решил пойти на хитрость:
[Онни, я раньше никогда не пользовалась косметикой]
Реакция женщины была вполне предсказуемой.
— Правда? Это так мило! Когда у нас будет побольше свободного времени, я обязательно научу тебя ею пользоваться! Ты согласна?
Я улыбнулся в ответ и кивнул. Говорить ей, что тональник, которым она меня намазала, а может, и остальная её косметика, явно не для моей кожи сейчас не имело смысла. Ещё заставлю человека нервничать. Всё позже.
ЁЛин отпила воды, вновь взглянула на юную собеседницу.
— Лира, ты спрашивай. Я готова ответить на все твои вопросы. Может, ты хочешь узнать о… — женщина запнулась, явно собираясь произнести другое слово, но быстро нашла подходящее, — … о мальчиках?
Я, в этот момент, решил последовать примеру онни и тоже отхлебнул из бокала… Хорошо, что не забрызгал ЁЛин и наш стол с едой, вовремя успев отвернуться. Пострадал лишь кафельный пол.
Несколько пар глаз устремили на нас недовольные взоры.
— Поняла, поняла, — вновь подняла руки онни, капитулируя, — о мальчиках мы не говорим.
Она дождалась, пока я закончу промокать салфеткой губы — «Нафиг эту помаду! Что б я ещё… хоть раз…» — и добавила:
— Тогда, может быть, о девочках? Я знаю, многие чураются этой темы, но со мной ты можешь быть откровенна во всём.
Хорошо, что в этот раз мой бокал стоял на столе. Я, конечно, понимаю стремление ЁЛин как можно больше узнать о Лире, а заодно и поиграть в «дочки-матери», но это уже слишком.
[Онни, о сексе мы вообще не говорим] — продемонстрировал я инспекторше свой ответ.
Пару мгновений мы попереглядывались с ЁЛин, а потом, дружно принялись хохотать. Я беззвучно, а онни не стесняясь, во всё горло, чем вызвали новую волну осуждающих взглядов из зала.
— Всё равно, Лира, ты не стесняйся, спрашивай, если что, — сказала ЁЛин, отсмеявшись. — Отношения — это не только секс.
[До своего совершеннолетия я не планирую никаких отношений] — написал я, и хотел было добавить: «и после — тоже», но решил, что ЁЛин не поймёт. Мол, не загадывай!
— Значит, ты хочешь работать? — с улыбкой на губах спросила ЁЛин, возвращаясь к основной теме нашего разговора. — И кем ты хочешь устроиться?
[В Косоне я работала посудомойкой. Для начала — мне подойдёт. Но если найдётся что-то ещё, тоже не откажусь]
— Вот что, — прочитав мою исповедь, ответила ЁЛин. — Давай договоримся. Я приглашу тичера, и если ты сдашь условный экзамен по основным школьным предметам, тогда вернёмся к вопросу твоего трудоустройства. Хорошо?
Думал я недолго.
[Онни, это справедливо. Но если я сдам экзамен, ты, больше никогда не поставишь под сомнения мой выбор]
— Согласна, но наш уговор будет работать в обе стороны, — ожидаемо ответила хитрая инспекторша.
На том и сошлись.
На обратном пути ЁЛин потащила меня в забегаловку неподалёку. На мой безмолвный вопрос она ответила просто:
— Там делают потрясающие чумок-бап (чумок-бап — шарики из риса и различной начинки. Прим. автора). Тебе обязательно понравится! Я возьму побольше, чтобы на завтра осталось. Пообедаешь.
(Забегаловка)
Внутри крошечного, по сравнению с покинутым рестораном, бистро, разделённого стойкой на основной зал и открытую кухню, нас встретила молодая кореянка. Она радостно улыбнулась вошедшим, и её улыбка была отнюдь не дежурной.
— Аньон хасейо, ЁЛин-сии! Вы будете как обычно?
— Аньон, Мина. Я привела тебе новую клиентку. Её зовут ЁнМи. Она, обязательно должна попробовать ваши фирменные начинки! — при этих словах ЁЛин приобняла меня за плечи. — А где СуНа?
— Рада познакомиться, ЁнМи, — Мина бросила в мою сторону мимолётный взгляд, и снова переключила внимание на ЁЛин. — А омони заболела. У неё совсем плохо с ногами.
— Она в больнице? Я могу чем-нибудь помочь? Может, деньгами? — совершенно искренне поинтересовалась моя онни.
— Камсахэё. Омони дома, только ходит с трудом, — ответила девушка.
— Так ты тут одна? Тебе тяжело, наверное…
— Я стараюсь, ЁЛин-сии. Спасибо, что заботитесь обо мне.
— Передай маме, пусть поправляется. А если вдруг ей придётся лечь в больницу, я буду рада помочь.
— Я обязательно передам, ЁЛин-сии. Вы что-нибудь закажете? — тактично намекнула нам девушка об окончании разговора, и заодно напомнила, зачем пришли.
Мои руки оставались свободными, тогда как, онни держала пакет с чумок-бап, чем я и воспользовался, написав короткое: